Хочу вернуть тебя - Амелия Борн
- А если он скажет, что ничего поделать нельзя и у Августы с Сивацким все шансы забрать у нас детей?
- Значит, увезем их куда подальше и спрячем, - мрачно проговорил я и, увидев, как к нам направляются моя бывшая женушка и ее олигодепутат, напрягся.
Сжал руку Евы, которая встрепенулась, вскинула подбородок и вся напряглась. Августушка подошла, дождалась, пока ее любовник отодвинет стул, устроилась за столиком с видом царицы, взошедшей на престол.
- Думаю, представляться ни нам, ни вам не нужно, - сказала она и окинула Еву уничижительным взглядом.
Виталий тоже посмотрел на Лебедеву, причем так, что у меня тут же руки сжались в кулаки. Так взирают на лакомый кусочек, который хочется съесть. Вот только для депутата у меня были плохие новости - за такие взгляды можно было лишиться и парочки зубов, и депутатской неприкосновенности. Впрочем, сказать ему об этом я не успел - он взял слово первым и вдруг ошарашил с места в карьер:
- Думаю, нам стоит решить вопрос цивилизованно. Пока Мария еще маленькая и ничего не понимает, мы заберем ее первой. Елена же некоторое время пообщается с матерью, - он коснулся ладони Августы, получил кивок с ее стороны, - привыкнет и тоже переедет к нам. Для вас это будет сюрпризом, но…
Он сделал драматическую паузу, за время которой я успел подобрать как минимум с десяток направлений, в котором депутат мог идти со всеми своими влажными фантазиями. А он добавил:
- Отцом детей являешься вовсе не ты, Егор. Поэтому мой совет - не рыпаться, а сделать так, как я сказал.
Глава 22
Я сцепил челюсти и усмехнулся. Если этот козел считал, что регалии могут помочь ему в том, чтобы играть чужими судьбами - он жестоко ошибался.
- Ты неправ, Сивацкий. Отцом Лены я точно являюсь - или докажешь обратное? Знаешь, у меня есть свидетельство о рождении, где в графе отец указан я. А Маруську тоже скоро удочерю, и она станет моей на законных основаниях.
Я почувствовал, как рядом напряглась Лебедева. Такого в нашем плане не было, но импровизацию еще никто не отменял.
- К тому же, - задумчиво продолжил я, - документально Ева является матерью, и никакой закон не сможет доказать обратного.
Теперь уже хмыкнул депутат. Переглянулся с Августушкой, чтоб ей пусто было, подался ко мне.
- Это легко исправить, Егор. Неужели ты не знаешь, как просто в нашей стране доказать что-то, что нужно человеку с большими деньгами и связями? Например…
Теперь уже он сделал вид, что задумался и окинул Еву тем же самым сальным взглядом, что и до этого. Хорошо хоть моя «благоверная» сидела, вперившись глазами в меня, а то бы точно заметила, что Сивацкий уж больно интересуется Лебедевой.
- Например, ненадлежащий уход за ребенком. Соседи слышали крики, побои сняты, ой-ой, как же так, мать издевается над ребенком!
Он в театральном ужасе прижал руку ко рту, рядом с ним противно захохотала Августа.
- Зачем вам наши дети? - неожиданно стальным голосом спросила Ева и тоже подалась к Виталию. - Нет, я правда не понимаю. Сначала вы обводите вокруг пальца Егора, мухлюя в этой дурацкой клинике, в которой сначала его жена сделала эко, а потом - я. Затем мать-кукушка года пропадает, а теперь появляется и хочет отобрать наших детей.
На последних словах ее голос все же дрогнул. Я положил руку на плечи Лебедевой, изо всех сил посылая ей ментальный сигнал - я рядом. Хотя, вместо этого действа мне желалось лишь встать и со всей дури прописать пару оплеух - причем и Сивацкому, и женушке.
- А это не ваше дело, - пожала плечами Августа. - Да и вам бы радоваться. У Андреева, конечно, с финансовым положением все весьма неплохо, но… Но и Мариэтте, и Хэлен будет гораздо лучше с нами. У нас много денег, мы сможем дать им достойное образование, а не то, которое обеспечат в общеобразовательной, прости Господи, школе.
Мариэтте? Хэлен? Я округлил глаза и нервно заржал. Вот это больные фантазии у этой парочки. В принципе, мне все было ясно. С юристом я связался, ситуацию ему обрисовал. Он обещал начать разбираться уже сейчас. Августа и Виталий, чтоб их черти драли особенно извращенно и в особо горячем котле, свою версию нам обсказали. Так что нас, в целом, ничего не держало рядом с двумя полудурками.
- Милая, я думаю, нам пора, - сказал я, повернувшись к Еве. - Вам не хворать, - это уже было обращение к Августе и Сивацкому, - а еще лучше найти психиатра и пропить какие-нибудь таблеточки.
Мы с Лебедевой поднялись из-за стола и когда уже направились к выходу из ресторана, предварительно бросив на столик пару купюр за напитки, в спины нам донесся голос Виталия:
- Мы не отступим, Андреев. Так что подумай пару дней над тем, стоит ли тратить свои нервы и время на то, в чем изначально проиграл.
Я медленно повернулся к депутату и женушке, смотрящих на нас с видом победителей, а потом также неспешно показал средний палец.
Обычно такими детскими глупостями не занимался, но следовало признать - эта парочка никакой другой реакции попросту не заслуживала.
До дома Евы мы добрались в молчании. Говорить было не о чем - заверять Лебедеву в том, что уже не раз озвучил, означало стать повторяшкой. Но какие наглые твари! Посметь сказать такое в открытую, не таясь, не боясь того, что им может прилететь ответочка.
- Завтра поедем, да? - тихо спросила Ева, когда я проводил ее до двери в подъезд.
- Да, конечно, Крош, - ответил, а у самого сердце было не на месте от того, какой растерянной и поникшей она выглядела.
И я решился - притянул Лебедеву к себе и поцеловал с жадностью, какая пылала между нами и тогда, когда были вместе, и сейчас. Я ожидал, что она может
