Осколки (СИ) - Эльданова Александра

— Дарья, — заглянул в комнату Андрей, — перед сном наболтаетесь, верни мне Сашу.

— Идите, — кивнула Дашутка, — мы потом договорим.

— Садись, — кивнул Андрей на стул у кухонного стола, достал из холодильника апельсин, отрезал кружок и бросил в чашку. Не пьется ему с лимоном.

— Мозги вправлять будешь? — спросила я.

— Для этого у тебя врач есть. Ты знаешь, что у нас все билеты проданы?

— Дашка мне уже показала из-за чего. Как-то обидно, что придут слушать не нас, а посмотреть, с кем Топольский крутит очередной роман.

— Ну и пусть. Главное, у нас будет не полупустой зал и кто-то из этих любопытных вернется. я тебя, вообще-то по другому поводу позвал, тут бумажки накопились, давай разберем, чтоб еще больше не стало.

— Что там хоть? — спросила, пододвигая папку, — И чаю мне налей, только без апельсина.

— Никто не понимает моих гастрономических пристрастий. Да там авторское, аренда студийная, платежки. Рутина.

— Вот рутины мне сейчас и не хватает, — вздохнула я, открывая папку.

* * *

Надо признать, что после визита к моему, как говорит Лешка, мозгоправу, стало лучше. Не очень, но упорядочить тот сумбур, что у меня в голове и душе, Алевтина Григорьевна мне помогла, а еще выписала хорошее снотворное. Последнему я была очень рада — бессонница меня измучила, а с таблетками еще был велик шанс не видеть снов. Ты просто проваливаешься в темноту — не мыслей, ни чувств, ни переживаний — красота.

— Голова квадратная просто, чем я думала с этим концертом? У Дашки экзамены, а она с нами играет! — жаловалась я Андрею по пути в Луговое.

— Ну, можешь успокоить себя тем, что на ее учебе это не сказывается.

— Вот только это и осталось, — я щелкнула брелоком и ворота медленно открылись, — никогда бы не подумала, что буду бояться своего дома.

— Все пройдет, Сань. И боишься ты не дома, а своей беспомощности в нем. Ты же привыкла, что у тебя тут бастион — камеры, охрана, собака, оружие в сейфе, а оказалось, что к твоим воротам подобраться ничего не стоит.

— А еще ничего не стоит заглянуть в окно моей спальни, — я вышла из машины, — поставь чайник, я после всех этих задушевных разговоров с Алевтиной Григорьевной голодная, как волк.

— У тебя в холодильнике-то что-то есть?

— На бутерброды хватит.

Зета мне порадовалась — зализала до полусмерти и не отходила ни на шаг. Все она понимает, только сказать не может.

— У тебя в холодильнике набор умалишенного, — проворчал Андрей, когда я зашла в кухню, — Держи, это, вроде, не твое.

На ладони у друга лежала металлическая зажигалка, со оцарапанными углами.

— Топольский забыл, — я забрала зажигалку и покрутила в руках. На обратной стороне гравировка из двух тополиных листочков на одной ветке — один большой и второй поменьше.

— Так позвони, — сказал Андрей.

— Боюсь. У нас последний разговор и так был какой-то слишком…. Не могу я с ним быть холодной стервой, короче. И это бесит.

— Ты ведь понимаешь, что так, на раскоряку, ты долго не простоишь? Надо шагать куда-то — либо все, либо пробовать еще.

— Со стороны виднее, — скривилась я.

— Не хотел я тебе мозг вправлять, — вздохнул Андрей, — да вижу, иначе никак. Саш, Топольский ведь не отступится, ему конкретика нужна, тот самый шаг, который ты никак сделать не можешь.

— Откуда такая уверенность?

— У тебя есть интересная способность, — усмехнулся Андрей, — забывать, что я мужчина. И да, я тоже люблю конкретику. Саш, для него твое поведение сейчас выглядит как: «Ну я в нерешительности, ты меня подобивайся, а я уже решусь на что-нибудь. Может быть».

— И ты снова прав. Но я не могу его, как ты выразился, послать. Казалось бы, да? Я думала поболит и все, что я, наверное, и не захочу ничего больше с ним, а только все совсем наоборот и что с этим делать, — я покачала головой, — Вот если бы он выкинул что-то такое, чтоб я разочаровалась совсем.

— Или выкинул что-то такое, чтоб ты простила, да?

— Да. А то у меня никак не перевесит ни в одну сторону — действительно, ни послать, ни простить. Только вот у Сергея нейтралитет, возможно, он того же ждет.

— Два дурака, — вздохнул Андрей, — позвони, повод-то невинный. А я пойду Зету почешу, цветочки понюхаю.

Друг вышел, а я достала телефон и замерла в нерешительности. Зажигалку действительно нужно вернуть и узнать, как котенок на новом месте.

Трубку Сергей поднял почти сразу — после второго гудка.

— Да? — судя по тону, Топольский был удивлен, что я позвонила сама, — Что-то случилось?

— Нет, все хорошо. Просто хотела спросить — ты ничего не терял в последние время?

— Зажигалка, — облегченно вздохнул он, — у тебя оставил?

— Ага.

— Это хорошо, я думал, где-то выронил. Это подарок, было бы жаль потерять.

— Я могу на студию завезти, если там кто-то есть, — предложила я.

— Нет, я завтра вернусь, сам заберу. Если тебе удобно.

— Удобно. Я как раз по делам в городе буду. Как кот?

— Обласкан, накормлен и доволен жизнью, ему тут даже больше меня внимания, — засмеялся Сергей. У него, судя по тону, вообще было хорошее настроение.

— Это хорошо, — я не знала, что еще сказать, трубку вешать не хотелось.

— У тебя все нормально?

— Относительно. Нового ничего, но дома я пока ночевать боюсь.

— И правильно. На вашу охрану надежд мало. Саш, еще раз — если нужна будет помощь, не стесняйся. Взамен я ничего просить не стану.

— Я помню, но пока не нужно. Не буду тебя отвлекать, отдыхай.

— Ты не отвлекаешь, я рад, что ты позвонила. Не ждал, честно сказать.

— Если бы не зажигалка, я бы не позвонила.

— А спросить о здоровье кота? — я точно знаю, что он сейчас улыбается, — его, кстати, назвали Пряником.

— Главное, что все довольны. Позвони мне завтра, договоримся, где встретиться.

— Хорошо. До свидания, Саша.

* * *

Я его увидела в огромное окно, у которого заняла столик. Интересно, это дурацкое радостное чувство когда-нибудь пройдет? Был бы у меня хвост, как у Зеты, я бы им уже колотила.

— Привет! — Сергей присел на диванчик напротив.

— Привет. Держи и не теряй больше, — я подвинула ему зажигалку.

— Спасибо. Сильно торопишься?

— Не особо, а что?

— Кофе выпьешь со мной?

— Почему нет? Я только пришла, — пожала я плечами.

— Не думал, что ты согласишься, — признался Топольский, когда официантка отошла, приняв заказ.

— Тут вкусный кофе и красивый вид из окна.

— Это что-то типа — не обольщайся? — улыбнулся он.

— Что-то вроде.

— Иногда я тебя совсем не понимаю, — покачал головой Топольский, — и меня это ставит в тупик.

— А другие для тебя просто открытая книга?

— В моем возрасте просто стыдно не разбираться в людях. Как твои даритель?

— Никак. Больше ничего пока не приносили, но это не показатель.

— Я даже не знаю, хорошо ли это.

— Да, я бы тоже хотела, чтоб все закончилось уже, — кивнула я.

— Быстро, к сожалению, заканчивается только хорошее.

— И иногда мы в этом сами виноваты, — не удержалась я.

— Это не просто камушек в мой огород, это валун.

— А тебе, значит, можно?

— Извини. Я просто устал, вот и лезет моя колючесть. Конец сезона всегда тяжелый.

— Потом в отпуск?

— Потом альбом, — улыбнулся он.

— Я должна была догадаться.

— А у тебя по-другому?

— Нет, — я покачала головой, — я уже так привыкла. Не знаю, что буду делать, после диплома.

— Делай музыку. У тебя прекрасные песни.

— Льстишь?

— Ни капли, я же говорю, что работу и личное не смешиваю. Просто тебе есть что сказать, почему не попробовать?

— Я задумаюсь. Извини, — я достала из сумочки зазвонивший мобильный.

— Саш… — голос Андрея в трубке был растерян, — тут такое дело… Цельсий затопило, нам выступать негде.

— Как затопило?

— Кипятком. Труба лопнула, там все в пару, аппаратуру они уже похоронили. Деньги вернут, конечно.