Лучший друг моего парня - Мария Манич
— Мне двадцать один. Можно всё, и всё такое.
Он меня раздражает. Своей манерой разговаривать, тембром голоса, ментоловым запахом геля для душа, который наполняет мои лёгкие при каждом вдохе.
— Ты что, умственно отсталый? Здесь всем по девятнадцать.
— А я, оказывается, скучал по твоему язычку.
Мирон хрипло смеётся, раздражая мои нервные окончания всё больше. Моё тело — сплошной оголённый нерв. Такое происходит только рядом с ним. В остальное время я думаю головой и не иду на поводу инстинктов.
Мозг услужливо воспроизводит в голове, как Гейден касался меня на прошлых выходных. Заводил одним лишь взглядом и пошлыми словечками. Его грязный язык определённо подвешен и знает своё дело. А его руки знают, как доставить женщине удовольствие. Боюсь подумать, что он умеет делать своим членом.
Боже…
О чём я думаю? Нужно купить себе вибратор или наконец стащить трусы с Соколова. На одних поцелуях отношения не вытянуть.
Мы с Гейденом ни разу не целовались, а мои губы покалывает так, словно я этого хочу. Прямо сейчас. В этой аудитории. Только я не хочу!
Дыхание учащается, и я лезу в свою сумку за бутылкой воды без газа.
Мир опирается одной рукой на стол, а другой, подцепив край моего стула, дёргает на себя.
Теперь наши бёдра соприкасаются. Меня прошибает двести двадцать, сердце обрывается вниз.
Сжав зубы и смотря вперёд, словно я увлечена речью куратора и крайне спокойна, цежу:
— Избавь меня от своего общества. На галёрке есть свободные места.
— А то что? — насмешливо в ответ.
Мне даже крыть нечем. Чем я могу ему угрожать? Сашей? Да тот скорее поверит в любую сказку Гейдена, чем мне. Мы знаем друг друга три месяца, а они сколько? Всю жизнь рядом на золотых горшках сидели и сосали платиновые соски?
— Ничего. Ты вторгаешься в моё личное пространство. Снова и снова. Это ненормально. Я не твоя собственность.
— Это только пока.
Не выдержав, резко поворачиваюсь к нему. Я уверена: мои глаза мечут молнии. К сожалению, лишь фигурально. Потому что парень рядом одаривает меня в ответ насмешливым взглядом. Мажет им по моему лицу, задерживаясь на влажных после воды губах, и медленно облизывает свои.
Слежу за кончиком его языка как приклеенная.
Чёрт.
— Я никогда не стану твоей. Я встречаюсь с твоим лучшим другом, — шепчу, глядя в дьявольские глаза напротив.
Чёрные и порочные. Манящие и отравляющие. Он смотрит прямо на меня. В мою душу и словно видит самую суть. Это странно, потому что никто и никогда не смотрел на меня так. Словно я что-то значу.
— Это поправимо, Лина. И ты это знаешь, — негромко произносит Мирон, он опускает ладонь на моё запястье и некрепко сжимает, не позволяя вырваться. — Сегодня ты с ним, завтра со мной. Если бы мы встретились здесь в первый раз, я просто попросил бы тебя назвать свою цену. Любую. И ты бы назвала. Потому что всё, что тебя интересует, написано на твоём красивом продажном лице. Только вот незадача, я не плачу дважды. Поэтому ты ляжешь в мою постель сама. Рано или поздно. Но лучше рано, потому что ждать я тоже не люблю…
— А если не лягу, то что?
— То я тебя уничтожу. Тебя и твою репутацию, — спокойно говорит Мирон, сверкая глазами.
И по ним я вижу, что он не врёт. Верит в каждое своё чёртово слово. Сразу выложил на стол все карты и предоставил мне иллюзию выбора. И уже сейчас понимаю: как бы я ни сопротивлялась, всё будет по его. Дело времени. В этом мире правят деньги и лишь они. А их у Мирона Гейдена предостаточно.
Дёргаюсь и получаю долгожданную свободу от пальцев Мира. Кожа горит в том месте, где он меня трогал, и ещё долго напоминают об этом касании красные отметины.
Выбив меня из седла своими словами и спокойными угрозами, имеющими место быть, Гейден теряет ко мне свой интерес. Он утыкается в телефон и, судя по графикам на экране, что-то изучает. С кем-то переписывается, забив на учебу. Печалит лишь то, что это временно.
Я вспоминаю, что, в отличие от него, у меня самая обычная фамилия и нет шестизначного счёта в банке. Никто не сдаст за меня будущую сессию, и денег, чтобы вложить в зачетку, у меня тоже немного. А самое главное — это знания, никто не запихнет и не утрамбует их в моей голове за меня.
Вздохнув, нервно поправляю волосы, блузку на груди и со всем достоинством, которое у меня осталось, отодвигаюсь от Мирона, спрятавшись за ноутбуком.
Больше мы не разговариваем.
Напряжение, полученное на первой паре, сопровождает меня весь день. Как и Гейден. Он садится рядом со мной на каждом занятии, давя своей энергией и заставляя мои мозги плавиться.
Мне стоит большого труда держать себя в руках и не сорваться на истерику. Не доставлю ему такого удовольствия никогда. Да и вообще, в мои планы не входит доставлять ему какое-либо удовольствие!
В мои планы входит держаться от него как можно дальше. Сопротивляться. Ускользать. И оставаться недосягаемой.
После пар Саша везёт меня в кино и кафе. Я ненадолго расслабляюсь. И даже несколько раз искренне смеюсь. Вечер выходит почти потрясающим. Почти как у нормальных влюбленных.
Только это «почти» и образ лучшего друга моего парня не дают мне покоя.
11
— Твой хахаль прикатил! Не слышишь, что ли? Сигналит на весь двор. Бабку на первом этаже удар хватит, — смеётся Марина, останавливаясь в дверях.
— Меньше будет ядом плеваться, — говорю я, поправляя вырез платья, и вспоминаю старую каргу из нашего подъезда, похожую на Бабу-ягу.
Зимой, когда была одета в пуховик, больше смахивающий на одеяло, и
