Мой тихий ужас - Кэрри Прай
Когда полицейские пришли в дом его сына – Дугласа младшего, чтобы сообщить о трагедии, тот опередил их с вопросом:
– Это как-то связанно с событиями в Фултоне?
Парень тут же пожалел о своих словах, ведь они никак не клеились с делом. К тому же сейчас, когда его отца больше нет.
Со времён тех событий прошло пятьдесят лет. Целых пятьдесят лет Дуглас жил с тайной, что беспощадно омрачало его существование.
Я с грустью осознала, что история старика в красной футболке так и останется для меня загадкой. Лихорадочно перелистывая пустые страницы, я надеялась найти ответы, но вместо этого выронила блокнот из рук.
Голос за спиной заставил меня подпрыгнуть на месте:
– Что-то потеряла?
Обернувшись, я встретилась глазами с Тихоном. Его недоброжелательный вид убивал надежду на лучшее: гуляющие скулы и нездоровый блеск во взгляде. Тогда я пожелала оказаться перед несущимся авто Мегги Шарроу, нежели оставаться наедине с разгневанным Райским.
– Прости, – единственное, на что мне хватило сил.
– Простить за что? – сдержанно переспросил он, закрывая за собой дверь. – За то, что влезла в мою комнату и стала рыться в личных вещах? За это?
Мои щёки запылали от стыда и подступающего страха.
– Тихон, я правда не хотела…
– Или за то, что надурила отца и вклинилась в мою жизнь? – не слыша, наступал он. – За что именно простить тебя, София?
Я потеряла дар речи, когда расстояние между нами сократилось до нескольких сантиметров. Стало трудно дышать. И пусть я знала наверняка, что Райский не сломает границу, всё равно продолжала непрерывно дрожать.
– Как ты вообще здесь оказалась? – процедил он сквозь зубы. – Взлетела на своей космической коляске?
Было ясно, к чему он клонит, и я поспешила оправдаться:
– Я и Нелли завтракали на балконе, – слова смешались в сумбурном потоке. – А потом позвонил Елисей. Она сбежала, оставив меня одну. Мой телефон оказался в твоей комнате. Он долго звонил, и тогда…
Осознав, что выдаю что-то невразумительное, я замолкла.
Ухмыльнувшись, Тихон поддался вперёд, расположив руки по обе стороны кресла. Мне стали слышны удары его сердца, которые походили на пушечные выстрелы, когда моё выбрало совсем не биться.
– Не верю ни одному лживому слову, – выдавил он с особым презрением. – Я терпел тебя целый месяц, закрывал глаза на нудный плачь и на выходки твоей продажной семейки, даже смирился с последствиями, которые оставили наши встречи. И я стерплю эту ситуацию, если ты сейчас же провалишь из моего дома. Выждав короткую паузу, он прогремел: – Пошла вон!
Повторять не имело смысла. Оттолкнув от себя Тихона, я устремилась прочь из комнаты. Обида душила, а когда за спиной послышался треск деревянной двери, что спровоцировала очередь гневных ударов, то здравость окончательно меня покинула.
Вцепившись в перила лестницы, я вспомнила о всех прошедших тренировках и оттолкнула от себя кресло. Мне удалось покорить несколько ступенек, прежде чем равновесие было потеряно, а свет сменился тьмой.
* * *
Открыв глаза, я обнаружила себя лежащей на кровати, в своей ненавистной темнице. И пусть картинка плыла, я смогла разглядеть Тихона, расправляющего над моей головой мокрую тряпку. Мой реакция была незамедлительной – мерзкий кусок ткани был с криком отправлен в стену.
– Ты чего? – возмутился Райский. – Всего лишь компресс. Мне всегда так делают после боя. Или ты предпочитаешь мороженный окорок?
– Что случилось? – выпалила я, приподнявшись на локти.
– Начинается… Где я? Что со мной? Как я здесь оказалась? – передразнил он. – Спокойно, Соня. Ты была в отключке пять минут. Мир не успел измениться.
И хотела бы я разозлиться на него, да только всё случилось по моей вине. Райский не толкал меня с лестницы и тем более не просил врываться в его комнату.
– Тебе крупно повезло, обезьянка. Кроме разбитой брови, на твоём теле нет ни одного повреждения, – он хитро улыбнулся. – Я внимательно всё изучил.
– Может, хватит издеваться? Мне и без того тошно. Всего бы этого не произошло, если бы ещё утром я оказалась дома.
– Не спеши винить родителей. Чудаки потеряли колесо на трассе и теперь смиренно ждут эвакуатор. Хотел бы я посмотреть на их растерянные лица, – хохотнул Тихон, а после выдержал паузу. – Не волнуйся, я присмотрю за тобой до их приезда.
– Думаешь, я этого хочу?
– А разве нет?
Райский глубоко вздохнув, поняв, что сейчас не время для иронии.
– Слушай, ты прости меня за вспыльчивость, – выдавил он, а я не поверила собственным ушам. – Я был не прав сегодня. И тогда, когда посчитал тебя лгуньей.
От непривычных фраз стало не по себе.
– И что же повлияло на твоё решение?
– Ты была в шаге от того, чтобы свернуть себе шею. Я считаю это крепким аргументом. Если, конечно, это не часть хитроумного плана.
Его вдруг проснувшееся доверие не принесло особой радости. По правде мне было на него наплевать. Единственное, что так яро требовала моя душа – видеть Райского в последний раз.
– У тебя кровь, – заметил он, после чего приложил холодные пальцы к моей брови. Я вздрогнула от неожиданного прикосновения. Какое-то время Тихон молчаливо разглядывал меня, при этом двусмысленно улыбаясь. – А ты ничего.
– Ещё парочка подобных фраз, и я решу, что головой ударился именно ты.
Тихон рассмеялся, но ничего не ответил.
– Учитывая масштаб проблемы, Елисей объявится только к ночи, – добавил он, перед тем, как уйти. – Если будет что-нибудь нужно… В общем, я рядом.
Оставшись одной в полной растерянности, я не нашла ничего лучше, как осмотреть своё тело. Тихон был прав, никаких последствий падения нём не нашлось. Оставалось надеяться, что его исследовательская деятельность – очередная глупая шутка.
Я не сразу заметила красную папку, оставленную на краю кровати, но разобрав текст на записке: «Ты ведь это искала?», моментально потянулась к бумагам.
Это была история Дугласа.
Я прочла её до конца, и лишь тогда позволила себе заснуть.
31 октября 1968 года маленький город Фултон содрогнулся, услышав
