Несчастные девочки попадают в Рай - Кэрри Прай
— Оп, Цветкова! Куда идешь? — голос Рыбина заставил меня остановиться. Он и Колька Лагута шагали мне навстречу. Ребята были в приподнятом настроении. Слишком приподнятом, а о причине этой веселости мне оставалось только догадываться. Впрочем, догадаться было несложно.
— Не твое дело, Вася, — рявкнула я. — Дай пройти.
— Зачем хамишь? — наигранно обиделся он, перегородив мне путь. Парень демонстративно размахивал четками в руке, чем сильно раздражал. — Нам тоже скучно на празднике. Только лохам там весело. Может, пойдем на дамбу? Вместе.
Это «вместе» звучало подозрительно.
— Нет уж. Лучше я побуду в одиночестве, чем пойду с тобой. Сама не понимаю, почему вообще с тобой разговариваю.
Он вскинул золотистыми бровями.
— Ты ошибочно нашла крайнего, Цветкова. Только глянь, — положив свои руки мне на плечи, он развернул меня к площади. — Соколовы веселятся, им плевать, что теперь говорят о тебе за спиной. Настолько ли правдивы они в своих чувствах? Ведь, теперь, все камни полетели в тебя. Но, видимо, наших героев это мало беспокоит. Ты сама все видишь.
Закусив губу, я наблюдала за Сашей, который кружил Надю в танце. Ее пронзительный визг раздражал уши, а его довольное лицо показалось мне отвратительным. Что касается Семена, то он ртом ловил ягоды, тем самым веселя Павленко Нину. Даже лучшей подруге не было до меня никакого дела.
— Я знаю, что такое презрение, — шептал мне на ухо Рыбин. — Я всегда был вроде местной отрыжки. Так зачем думать об одиночестве, когда есть те, кто тебя всегда поймут?
Логика, которая и до этого момента хромала, теперь попросту отключилась.
Обида и злость взяли вверх над здравым смыслом.
— Коля, ты с нами? — вырвалось у меня на выдохе, и рыжая шевелюра парня конвульсивно затряслась.
Перед тем как покинуть площадь, я убедилась, что меня и моих новых «Соколовых» заметили. Меня переполняла злость, но, когда глаза Саши почернели мне немного полегчало. Пусть Соколовы знают, что я не из тех, кто опускает руки и тихо хныкает в подушку. Если я, даже через силу, начну водиться с Васей, то отплачу им той же монетой. И плевать, что эта монета достанется мне крайне нелегко.
На дамбе не было ни души. Из-за густого тумана, река практически скрылась из виду. Расположившись на берегу, Рыбин достал из кармана бутылек с коричневой жидкостью. Действительно, я же не думала, что мы будем пускать кораблики по течению?
— Ты взял закуску? — спросил Вася Колю.
— Только воду, — заикался парень, походя на тронутого. — Мама запретила мне прикасаться к компоту.
Лицо Рыбина скривилось.
— Так и знал. От тебя вообще никакой пользы нет. Что ж, обойдемся без закуски.
Я накрыла платьем колени и обняла их.
— Что это?
— Самогонка, — пояснил Вася, наполняя содержимым жестяную банку. — Отмечать, так отмечать. Ты с нами?
Я помедлила с ответом. По правде говоря, я боялась алкоголя. В нашей семье его практически не наблюдалось, только по праздникам, и мне никогда не нравилось его влияние на дедушку. Он становился перевозбужденным и очень странным. А еще моя аллергия… Кто знает, как на меня подействует эта жидкость? Я выпила лишь однажды. Это была малина с водкой. Тем самым дедушка сбивал мне температуру, но я не помню, чтобы это сопровождалось побочной реакцией. Черт, я вообще не помню, что со мной было потом.
— Давай, Злата, — уговаривал Рыбин. — Совсем немного. Так, дабы расслабиться. Никто и не заметит, что мы выпивали.
Мне нелегко далось это решение, но я согласилась. Впрочем, отказаться от Соколовых было куда сложнее. Да и немного расслабиться мне бы не помешало.
— За нас! — произнес Рыбин, быстро выпил и пустил жестянку по кругу.
Вторым дегустатором был Коля Лагута. Вцепившись губами в банку, он жадно глотал самогонку. Казалось, его угостили райским напитком. Дико. Да и вообще, Коля походил на мальчугана с явными отклонениями. Он всегда смеялся над шутками, которые были направленными против него самого, и это никак не относилось к самоиронии. Коля шатался с Васей в качестве ручного пса, но едва ли он знал об этом. Беспрекословно выполняя просьбы Рыбина, порой он шел на отчаянные поступки. Лагута мог задушить собственных родителей, будь это приказом Васи. Одним словом — шестерка. Причем совершенно безвольная.
— Ну и как? — поинтересовался Рыбин, похлопывая бедолагу по плечу. — Понравилось?
Лицо Коли стало бледным.
— Ага, — по его острой бороде скатывались ручейки алкоголя. Мерзкое зрелище. — Я уже пьяный. Круто.
Следующим подопытным была я. Сделав хороший глоток, я обожгла рот и кишечник. Меня затошнило. Ну и гадость!
— Воды, — прохрипела я, справляясь с удушьем.
— Терпи, солдат, — посмеивался Рыбин. — Новобранцы не запивают. Эдакое посвящение.
Я мало что знала о посвящениях и послушно согласилась с жестокими правилами. Кажется, раз восемь. И даже когда Рыбин предложил затянуться чем-то дурно-пахнущим, то я согласилась. И верно, ведь уже не могла мыслить рационально и вообще что-либо говорить.
Сначала стало невероятно тепло. Следом весело. А потом, все что ранее огорчало и беспокоило, перестало иметь какое-либо значение. Долгожданное расслабление наступило моментально. Тогда я еще не знала, что цена этого спокойствия будет слишком высокой.
Моя эйфория длилась примерно несколько минут, а потом…Потом все было, как в тумане…
* * *
— Что это с ней? — голос Коли был слегка встревоженным. — Может, хватит?
— Ты что не видишь? Ей нравиться, — ответил Вася и послышался звук разливающейся выпивки. — Ее никто не заставляет. Если захочет — откажется. Правда, Златка?
В это же мгновение моих губ коснулось острое железо и порезало их, а следом обожгло язык. Кто-то держал мой затылок, пока отвратительная жидкость проливалась мимо рта и попадала на одежду. Удалось проглотить только меньшую часть. Впрочем, я не старалась.
— Откажется? — невнятно буркнул Коля. — Да она глаза с трудом открывает!
Рука на моем затылке сжалась. Сильно. Мышцы шеи пронзила боль.
— Ты будешь мне указывать, ублюдок?! — не трудно было представить лицо Рыбина, потому что его голос преобразовался в хищное рычание. — Еще одно слово и твоя рожа превратиться в наглядную коллекцию синяков!
Вероятно, Лагута заткнулся, потому что дальше я уже ничего не слышала. Провалилась во тьму. Снова. Выпала из жизни. Снова. Кажется, на час, а может даже на два. Еще никогда мой сон не был настолько крепким. Мне хотелось спать больше, чем жить.
* * *
Очнулась я позже, на сырой траве. Голова разрывалась от боли, а слабость в теле походила на парализацию. Распахнув
