Писательница в бегах - Юлия Крынская
– Лок, пожалуйста.
– Почему ты не давать мне себя на моём острове, – Лок дразнит меня пальцами.
– Я боялась тебя, – меня разрывает от желания насадиться на них поглубже.
– А теперь? – Лок улыбается и, закусывая губу, продолжает ласки.
– А теперь нет.
– Почему? – взгляд Лока затуманен. Он рассматривает меня, как диковинную зверушку, но с нежностью и словно сочувствуя мне.
– Поняла, что ты любишь меня. Не причинишь вреда.
– Хотеть меня сейчас? – Он нависает надо мной, и его член упирается в моё лоно.
– Хотеть! – Меня трясёт от желания и страха. С размерами его естества я будто второй раз попрощаюсь с девственностью. Всхлипываю тихонько.
Пальцы Лока снова проникают в меня. Инстинктивно сгибаю ноги в коленях. Зажмуриваю глаза.
– Смотреть на меня, пожалуйста, – просит он. – Ты принадлежать мне. Маленькая. Ясно?
– Да! Я думаю…
Ему не нужны уже мои ответы, но я их даю.
– Чувствовать. Сейчас только чувствовать, – он отодвигается и снова проводит языком по моим лепесткам, ласкает бугорок, оставляет влажный след на животе, захватывает по очереди губами мои соски. Нависает надо мной, и я ощущаю возбуждённый член Лока у моего раздраконенного до безумного желания лона.
– Моя навсегда.
Мне страшно подумать, что стоит за этими словами. До конца не верится, что всё это происходит со мной. Хочется приблизиться к развязке. Прижимаюсь к Локу бёдрами.
– Я сделать всё сам, – он прижимается к моему лбу своим, гипнотизируя взглядом. Головка члена проникает на небольшую глубину, и я пока не чувствую боли. Только сильное давление. Капельки пота проступают на лбу Лока. Он просто обалденно красивый, мужественный в этот момент. Подаётся ещё вперёд, давление нарастает.
– Остановись! – срывается с моих губ.
– Ты передумать? – стонет он мне в рот, застывая на полпути.
– Скажи, что любишь меня!
– Любить, сладкая! Одна моя. Навсегда, – он врывается одним махом, и меня разрывает от дикой боли. Слёзы льются из глаз. Невероятное дикое счастье охватывает всё моё существо. Лок губами собирает слёзы с моих щёк и повторяет, как в забытьи:
– Любить, любить, любить! – войдя на возможную глубину он замирает, давая мне привыкнуть к его размерам и новым ощущениям. Лока слишком много, от этого больно и горячо. Но я впервые ощущаю себя до конца наполненной и по-настоящему желанной.
– Моя красивая, – гладит Лок меня по волосам.
Он начинает плавно двигаться во мне, и, мне кажется, я чувствую, как наслаждение течёт по его жилам. Этот двухметровый гигант нежен, как младенец. Не ожидала, что он такой ласковый и терпеливый. Утопаю в его взгляде, объятьях, кричу от наслаждения. Лок взрывается внутри меня. Горячая струя ударяет в моё лоно.
– Ты моя любимая глупость! – Он переворачивается на спину, утягивая меня за собой.
– Что? – приподнимаюсь на локтях, упираясь в грудь Лока.
Он улыбается белозубой улыбкой, гладит меня по спине и добавляет:
– Ты моя радость!
– Хочу есть! – во мне просыпается дикий голод.
– Буду кормить.
Сползаю с Лока и усаживаюсь на нагретом нашими телами ложе. Мне неловко ощущать, как вытекает семя, которым Лок щедро наполнил меня:
– Мне нужно помыться.
Лок протягивает мне странную посудину, наполненную водой.
– Что это? – разглядываю её.
– Пузырь от рыба.
Пожимаю плечами и иду к выходу.
– Мыться здесь. Ночь. Там опасно, – мягко предупреждает он.
– Отвернись, пожалуйста, – улыбаюсь я.
Лок нанизывает копчёную тушку птицы на ветку и вертит над огнём:
– Я не смотреть.
Подмываюсь и возвращаюсь к костру. Лок достаёт из рюкзака моё платье и протягивает мне.
– Спасибо! Но откуда оно у тебя? – для меня это сейчас просто королевский подарок.
– Я украсть его у тебя. Прости, – улыбка у Лока такая, что хочется повалить его у костра и зацеловать до безумия.
– Не знаю зачем тебе оно сдалось, но прощаю.
Надеваю платье, и льняная ткань нежно прилегает к телу. Наконец-то я избавлена от унижения бегать с голой задницей по острову.
– Кушать, – Лок протягивает мне птицу.
Я сажусь возле него по-турецки и с наслаждением впиваюсь в жёсткое, но до безумия вкусное мясо.
– Лил! – разрывает ночь где-то далеко жалобный крик. Кусок больше не лезет мне в горло.
– Павел ищет меня, – поднимаю я глаза на Лока.
– Ты любить его?
– Нет, но он любит меня, – откладываю еду. – И один не выживет.
– Завтра идти к нему, – Лок поднимает мясо и протягивает мне. – Есть. Набираться сил.
Он протягивает мне настой, и я послушно пью из его рук.
– Раздеваться! – приказывает он. – Лечить тело. Ложиться живот вниз.
Беспрекословно слушаюсь его.
– Лил, где ты? – разрывает очередной крик Павла моё сердце.
Холодное желе касается кожи моей спины, Лок разгоняет его по плечам, лопаткам, спускается на поясницу, втирает в бёдра, ноги.
– Спать, сладкая. Спать.
Сквозь сон я ощущаю, как Лок заключает меня в объятья и целует в шею.
Глава 16
Павел
Я развёл огромный костёр на берегу поздней ночью в надежде, что Лилиан выйдет на свет огня. Для этого мне пришлось поджечь колья, заготовленные днём для шалаша. Бесплодные поиски забрали у меня все силы. Завалившись на песок, щёлкаю колёсиком зажигалки. Бензин в ней закончился, а в коробке осталось всего пять спичек. Понятия не имею, что мы будем делать, когда не станет и их. Поддерживать вечный огонь? Последнее время меня пугает слово «вечность» и всё, что связано с ним по смыслу: мы здесь навечно, например, или Лилиан вечно будет проклинать меня и день нашей встречи. Уподобившись Каю[2] из сказки Андерсона, собираю обломки веток и выкладываю из них ненавистное слово. Он это делал из льда…
Лилиан жива! Уверен в этом на сто процентов. Она сильнее меня. Ушла из вредности, зажабившись, что дала слабину и подарила мне пять минут ласки. Если яхта затонула, шансы, что нас ищут всё равно остаются. Так и слышу горячие новости из всех ящиков народов мира. Павел Длужевский, известный актёр и ведущий, затерялся на просторах океана со скандально известной писательницей Лилиан Кроули. Такие горячие пирожки раскупаются за милую душу, но и «движ» должен быть соответственный. Для меня есть одна лишь загадка: в какой момент яхта сошла с курса? Совсем голову потерял с этой непокорной писательницей.
Сажусь, зацепляя пригоршни песка, и ору в испещрённое звёздами небо:
– Лил! Где ты?
Никогда в жизни так остро я не ощущал одиночество. Нечто похожее случилось со мной,
