Алина Кускова - Любовь, или Кошка на окошке
— Минусы? — оживилась Женька. — А какие у меня минусы?
— Ты слишком вредная и самостоятельная, — признался Ванька.
— Какая дважды прелесть, — хмыкнула Женька. — Это считать как признание в любви?
— Как хочешь считай.
— Бабушка, бабушка, а как вы с дедушкой поженились? — просюсюкала Женька, изображая голоса своих будущих внуков. — А так, внученька, твой дедушка сказал, что я старая дева и больше никому, кроме него, не нужна. Правда, романтично? — добавила она уже своим обычным голосом.
— Да ладно тебе! — отмахнулся Костромин. — Какая романтика? Хочешь, я сейчас тебе с этой грядки все цветы сорву?!
— Ну, во-первых, это не грядка, а клумба. А во-вторых, цветы не мои, а общественные, так пусть на них общественность и любуется, — отрезала Женька.
Они еще немного прошли по дорожке, после чего остановились возле пруда. К берегу сразу подгребли две утки.
— Откуда они только взялись? Птицы спать собираются, а эти клянчить притюхали.
— Вань, это мы для них батон покупали, — улыбнулась Женька.
И принялась кормить уток. Пару кусков те схватили с удовольствием, а потом начали отлынивать от процесса поглощения еды.
— Жень, — сказал Ванька задумчиво. — Я знаю, что для такого предложения нужно давать время подумать. Я тебе его даю.
— Вань, ты очень щедрый, — не отрывая взгляда от уток, похвалила его Женя.
— И заботливый, — добавил не страдающий от скромности Костромин. — Но не уводи разговор в сторону. Я тебе даю пять дней! Целых пять дней ты можешь ходить, лежать, стоять и думать о выгодном замужестве со мной. Как?
Женьке не хотелось спорить и портить этот прекрасный вечер. Поэтому она охотно кивнула:
— Согласна. Ой, согласна подумать пять дней. А если мне понадобится больше?
— Зачем? — удивился Костромин. — У тебя есть пять дней и пять ночей — уйма времени. Тоська вот тогда сразу поняла, какой я идеальный муж, только я передумал. Сразу.
— Значит, и со мной можешь передумать?
— С тобой нет, — отрицательно покачал головой Костромин. — Ты в числе моих баб… пардон… девчонок особенная. Первая любовь!
— Какой почетный титул, — усмехнулась Женька.
— А то, — согласился с ней Костромин.
Они гуляли недолго, шли рядом, словно два школьника на первом свидании. Ласковый летний ветер развевал Женины волосы, охлаждая голову и проветривая мозги. И Женька наконец поняла фразу о том, что нельзя дважды войти в одну реку. Что было, то прошло. Прошлое нужно отпустить, в каком бы привлекательном виде оно вновь ни являлось. И какие бы выгодные предложения ни делало. Жизнь идет вперед, продолжается, оглядываться назад никогда не имеет смысла. Тем более сейчас, когда словно глаза открылись: и чего она раньше в нем находила? Разве можно Костромина сравнивать с Евгением? О, она уже сравнивает?! Да никакого сравнения!
— Вань, — сказала Женька, когда они остановились возле ее подъезда, — извини. Но я не буду думать пять дней.
— Вот и молодец, — обрадовался он и полез в карман, достал оттуда бархатную коробочку. — Я знал, что тридцатник сыграет свое дело.
— Мне двадцать девять лет, — уточнила Женька. — Но ты неправильно меня понял. Я не хочу возобновлять с тобой отношения.
— Так мы и не будем! — махнул коробочкой Костромин. — Поженимся, и все. Зачем нам цветочно-конфетный период? Я уже один такой отхромал.
— Мы не будем жениться.
— Я тоже сначала за пожить в гражданском браке!
— Костромин! Я тебя не люблю, — сообщила Женька.
Но, оказывается, суровая правда Костромина не испугала.
— Так и не надо, — махнул рукой он. — Я тебе не любовь предлагаю, а замужество. Это гораздо лучше и выгоднее, заметь, Жень.
— Ты не изменился, — констатировала Женечка. И решительно проговорила: — Ванечка, прощай.
— До завтра?
— Нет, прощай.
— Ты меня отвергаешь?! — опешил Костромин. — Меня, серьезного, состоятельного, во всех отношениях сложившегося мужика?! Жукова, совсем обалдела?! Тебе тридцать лет, и ты никому не нужна! Меня Светка два часа уговаривала к тебе приехать, сказала, что ты заранее на все согласна!
— Она ошиблась, — отчеканила Женька и пошла в подъезд.
— Вот дура-то, — бубнил ей в спину Костромин, пока Женька не хлопнула у него перед носом тяжелой дверью. — Раньше нормальной девчонкой была, с годами совсем из ума выжила. Замуж идти отказывается! Да я второй раз не предлагаю. У меня баб как семечек в подсолнухе. Да у меня, да у меня…
— У меня есть я, и этого вполне достаточно, — говорила себе Женька, взбегая по ступенькам лестницы. Лифт она тоже проигнорировала. — Разве мне нужен придурочный мужчина?! И если никого больше нет, то это не значит, что я одинока. Я не одинока, я самодостаточна.
Она остановилась у двери и перевела дух. Прислушалась. Ей бы хотелось услышать тишину, но из квартиры раздавалось раздирающее душу мяуканье. Женька обомлела. Кто там? И что он делает с Матильдой?! Она принялась искать в сумочке ключи от квартиры, но не нашла. Забыла?! Тогда как же закрыла дверь? Нет, потеряла! Она потеряла с Костроминым не только свои мозги, но и ключи?! И что теперь делать? Где Евгений? Сколько можно прохлаждаться с Колокольцевой?!
А если там Матильде плохо и бедная кошка валяется в мучительных коликах… Стоп. Женька оставила ее… в ванной комнате. Нет! Она закрыла кошку в туалете! И Матильда весь вечер просидела там. Женька прислушалась. Да, звуки доносились приглушенные. Кошка жива, но Женька попала… Ольга Геральдовна ее убьет! Нет, хуже — выгонит со снимаемой жилплощади. Но прежде всего ее убьет Евгений! И будет сто раз прав.
Нет, с другой стороны, он тоже где-то шляется! Вот где, спрашивается, он ходит? А если не вернется домой на ночь, что она станет делать?! Матильда погибнет от клаустрофобии. Женька полезла за телефоном, решив позвонить Евгению, и тут же нащупала в сумке ключи. Нервничала и не находила, а они на месте! Она облегченно вздохнула.
— Что случилось? — раздался рядом с ней голос Евгения.
Женька обомлела и осела на пол.
Он был такой… такой… такой… Как она еще могла сравнивать!
— Что-то случилось? — повторил он свой вопрос.
«Да, — захотелось ответить ей, — я в вас влюбилась». Однако вместо этого она тряхнула головой, освобождая ее от наваждения. И пока бедная девушка находилась в заторможенном состоянии, Евгений сам догадался.
— Матильда?!
Женька кивнула, и он кинулся к двери.
Если бы можно было говорить так про кошку, то Женька сказала бы, что ни за что и никогда не пошла бы с Матильдой в разведку. Истеричное создание, которое случайно оставили в запертом пространстве метр на метр, перевернуло все вверх дном. Мало того, что гранулы наполнителя оказались на полочке для аэрозолей, так еще рулон туалетной бумаги кошка разодрала, превратив его в конфетти. Женька прямо так и видела, как кошка нервно рвала бумагу на мелкие кусочки, а потом раздирала эти мелкие кусочки на еще более мелкие… Что она при всем этом чувствовала, оставалось загадкой. Правда, не для Евгения.
