Эгоист (СИ) - Мари Князева
Антон Викторович на первом же их свидании в "Ориоко" напомнил Нине, что они собирались провести серию благотворительных акций и их помощи ждет, например, детдом. Она смотрела на него с удивлением: как в нем уживается эта вечная холодность и беспощадность к людям и вот такие щедрые и бескорыстные порывы?
- Вам нравится эта идея? - спросил он, испытующе глядя на нее.
- Очень! - восторженно воскликнула Нина. - А что именно вы хотите сделать?
- Деньги или подарки - это все равно, - махнул рукой Антон Викторович. - Вы сами решите, даю вам полную свободу.
- Но вы поедете со мной на переговоры с директором?
- Ни за что не пропущу!
Нина смущенно улыбнулась. Тут подошел официант и принес Нине суп-пюре с семгой, теплый салат из утки и штрудель с вишней.
- Это вы все мне заказали? - изумилась Нина.
Антон Викторович утвердительно кивнул:
- Вам надо лучше питаться. Возможно, если бы вы были чуточку упитаннее, то перенесли бы эту болезнь легче.
- Зато тогда я была бы толстушкой! - возразила Нина.
- Плевать! Нина, это не шутки. Я чуть с ума не сошел, глядя, как вы умираете.
- Да, я помню, - кивнула она с улыбкой, - вы даже перешли тогда со мной на ты...
И тут - о, чудо! - на его щеках выступил легкий румянец. Нина была давно и совершенно уверена, что он на это не способен.
- Если это не было вам слишком неприятно, - сказал он, словно превозмогая что-то в себе, - то я бы не отказался от этой привилегии и теперь.
- Неприятно? - удивленно переспросила Нина. - Почему это могло быть мне неприятно? Напротив, буду очень рада...
- Но только и ты должна ответить мне взаимностью и оставить уже это дурацкое отчество...
Пришел черед Нины краснеть, но она пересилила себя, вспомнив о его подвиге ради нее, и решив, что он достоин намного большей благодарности.
- Хорошо, Антон, - произнесла она неловко и чтобы спрятать глаза, принялась за суп.
Шеф смотрел на нее не отрываясь и в конце концов изрек:
- Был такой момент, когда я почти отчаялся: мы сидели в лесу у костра, тебя снова стошнило и мне показалось, что там была кровь... я до сих пор не уверен, была она на самом деле или мне почудилось, но мне стало так страшно, как никогда в жизни не было, даже в самые отчаянные моменты... И я подумал, что... если ты умрешь, я не смогу с этим жить...
У Нины ложка замерла на полпути ко рту.
- Что вы... то есть, ты хочешь сказать? - испуганно спросила она.
- Что я не смог бы себе простить твою смерть.
- Не говори так, пожалуйста, - жалобно попросила Нина. - Ты меня пугаешь...
- Хорошо, больше не скажу, - кивнул Антон. - Но я поступил малодушно тогда, когда ты просила меня пойти за помощью, а я понадеялся, что нас скоро найдут или что тебе станет легче...
- Ты ведь сказал тогда, что боишься оставить меня одну...
- Я должен был преодолеть этот страх, на то я и мужчина. Если бы я знал, что промедление смерти подобно... но я должен был знать, предвидеть, на этом должно основываться управленческое решение - на предвидении ситуации!..
- Так вот чем ты занимался все это время, - с пониманием кивнула Нина. - Самобичеванием.
- Посмотрел бы я, чем бы ты занималась, если бы из-за тебя погибал человек!
- Это все в прошлом, мы все получили урок и сделали выводы, не нужно жить этим и казниться!
- Ты удивительный человек! - воскликнул Антон. - И побывав на пороге смерти, ничуть не изменилась.
- Опять ты за свое! - недовольно проворчала Нина, хотя ей и было приятно. - Прошу тебя, не начинай...
- Как скажешь, - кивнул Антон.
Через неделю Нина вышла на работу, пока все так же в офис журнала: она не вернулась в SkyLine, боясь кривотолков. Антон по-прежнему чуть не каждый рабочий день приезжал к ней, болтал обо всем подряд, в основном, о постороннем, иногда возил по городу, порой даже без всякой цели, и часто кормил, заказывая все сплошь питательные и полезные блюда. В фитнес-центр они ездили вместе, в том числе потому, что тот был на другом конце города, и время от времени встречавший ее с работы Костя сталкивался с Антоном на парковке. Они мерили друг друга презрительными, полными ненависти взглядами, а Костя долго еще потом изводил свою девушку и плевался ядом в адрес ее шефа. Правда, нельзя было сказать, что у него не было совсем уж никаких оснований для ревности. Отношения между Ниной и Антоном стали совсем дружескими и панибратскими, особенно как только они перешли на ты. А еще порой она ловила на себе какие-то странные, глубоко задумчивые его взгляды и отчего-то слегка пугалась. Костя без устали твердил ей, что мужик ни за что не станет возиться с женщиной, если не имеет на нее видов именно как на женщину, и никакой дружбы между ними быть не может. Но она все равно продолжала верить шефу, и жалела его за одиночество, и с радостью подставляла ему дружеское плечо.
Однажды Антон под эту дудочку уговорил ее покататься с ним на роликах по набережной: ведь ему совершенно не с кем было этим заняться, и настоящий друг должен этот пробел восполнить.
- Вот уж не ожидала, что ты любишь подобные развлечения! - сказала Нина удивленно.
- Похоже, в твоем восприятии я не совсем человек... - пробормотал Антон не обиженно, но и не весело.
Нина расхохоталась:
- Конечно! Потому-то я и провожу с тобой столько времени: я предпочитаю роботов людям.
Антон снова смерил ее тем своим странным взглядом.
- Только предупреждаю: я никогда раньше не каталась!
- Быть того не может!
- Честное слово!
Антон покачал головой. Он выбрал ей ролики, помог их надеть, а потом почти ни на секунду не выпускал Нину из рук, удерживая ее от падения, но от этого она только становилась более неловкой. Вечером Костя учуял исходивший от нее запах мужского парфюма - пришлось соврать, что она ходила на обеде с подругой выбирать одеколон в подарок папе.
- И где он? - сурово осведомился Костя.
- Кто?
-
