Пороки - Каролина Дэй
И за свои слова он поплатился жизнью…
– Чтобы ты понимала: контракт – гарантия того, что ты будешь подальше от своего братца-идиота. Адам тогда нюхал по-черному, в долги влез. За тобой могли прийти его дилеры, даже если бы он выплатил все деньги. А так я встал между тобой и теми придурками.
То есть получается, это не он наркотой торговал? Не может быть. Адам сказал, что Себастьян владел тем притоном для наркоманов, куда он однажды попал, что именно Себастьян погасил крупную сумму, за которой когда-то пришли к Эндрю.
И могли прийти ко мне, если бы не его вмешательство…
Я уже испытывала это чувство, когда, с одной стороны, Себастьян выглядел в моих глазах гадом, а с другой – пытался отгородить от неприятностей. И в первый раз я приняла его помощь. Попыталась забыть плохую сторону и жить с мыслью о моей заботе. Только я уже не наивная девочка, больше не поверю в его благородство.
«Помнишь, перед праздниками папа постоянно пропадал в офисе? В тот момент он готовил статью на одного криминального авторитета, а потом вышел на настоящее имя Гранда. Он каким-то образом узнал о статье отца и подстроил аварию. Фарух Аббас Сахим – его настоящее имя, а под бизнесом он скрывает преступную деятельность!» – вновь в противовес сказанному Себастьяном вступают слова моего брата. Вновь они заставляют меня задуматься и не совершить ту же ошибку, что и пять лет назад.
– Как ты объяснишь смерть моих родителей? – продолжаю наступать с вопросами.
– Это была авария.
– Тогда почему ты сообщил о ней, а не копы? Как ты вообще узнал о ней?
– Я оказался рядом, – говорит он с легким напряжением, уже не так спокойно, как раньше. Врет. Врет и не краснеет.
– Ты был рядом по другой причине! Адам мне все рассказал! Папа хотел выпустить статью о твоей темной деятельности, а ты убрал его, чтобы рот держал на замке, да? И издательство тут же закрыл! Ты просто замел следы, потому что виновен!
– Это тоже тебе поведал Адам?
– Да! И он оказался прав!
– Знаешь, Долорес, – произносит Себастьян низко-хриплым голосом. – Ты можешь верить своему покойному брату или же опираться на факты. – Он шагает ко мне, я делаю такой же шаг назад. – Доказательств моей вины нет, дело закрыто еще в день похорон твоих родителей, а я не причастен. – Он вновь приближается, а я вновь отдаляюсь. – Тебе же будет легче поверить в мою невиновность, чтобы наладить отношения.
– Я не хочу ничего с тобой налаживать!
– Хочешь. Не ври самой себе.
Снова шаг. Только теперь мне некуда отступить. Он навис надо мной как скала, руками загородил проход по обе стороны, упер их в стену, холод которой ощущаю спиной. Мята окончательно проникает в легкие, пропитывает, цепляется молекулами в моем организме. Вновь этот дурман окутывает меня. И воспоминания о том, как я заводилась от такой близости с ним, не сдерживалась, позволяла себе расслабиться в крепких руках мужчины, берут верх.
Это все ложь. Всего лишь инстинкты. Я сильнее этого.
– Я не хочу иметь с тобой ничего общего! Ты мне противен, ясно? А теперь убирайся из моего дома и больше не…
Себастьян моментально наклоняется и впивается своими губами в мои. Резко. Жестко. Как в далеком прошлом. Только я не получаю никакого удовольствия от насилования рта. Пытаюсь вырваться, бью его по плечам, по груди, но бесполезно. Слишком слаба. Он фиксирует мое лицо, сминает губы в жестком поцелуе, сметающем все на своем пути. Воспоминания, злость, обиду, разочарование.
Его губы такие же сильные, опытные. Они знают, что мне нужно в тот или иной момент времени, как лучше двигаться, когда проникнуть языком в рот, когда сплестись с моим в борьбе. В той битве, в которой я неосознанно капитулирую.
Жесткая рука смещается с лица. Она больше не сжимает сильно, а наоборот, нежно гладит кожу. Правая рука на затылке, левая очерчивает мои изгибы. Проходит по груди, минует талию, останавливается на попе, сжав ее до легкой боли. Его прикосновения вызывают непрошеные чувства, тот пожар внутри, накал страстей, который когда-то существовал между нами. Он не угас, стал более жарким, нужным, обжигающим не только тело, но и душу.
Горю в его руках, плавлюсь. Прошлое тут же настигает меня. Не то мрачное, за которое чувствую себя виноватой по сей день, а радужное, счастливое. Когда мы оставались наедине, когда он сладостно пытал меня, доводил до исступления.
– Хочешь меня. – Его рука тут же задирает платье, а пальцы проникают в запретную зону. Туда, где их ждут и в то же время не желают ощущать.
– Я не… Ах! – вскрикиваю, когда он слегка касается набухшей плоти.
Меня будто бьет сильным ударом тока. Двести двадцать вольт, не меньше. Пронзает насквозь. Заставляет выгибаться навстречу, поддаваться его напору, его движениям.
– Как же я скучал по тебе… – горячо шепчет на ухо Себастьян, не разрывая со мной зрительного контакта. Снова касается моих губ, проникает языком, сплетается с моим.
Пытаюсь сопротивляться, но бесполезно. Разум проигрывает чувствам. Я хочу дотронуться до этого мужчины. До его татуировки на предплечье с непонятными символами, до каменных мышц, до крепкой груди, внутри которой бьется сердце. Быстро-быстро. Как у меня сейчас.
Мы задыхаемся. Разрываемся на части. Боремся за эту страсть. Я борюсь, мысленно коря себя. В голове будто появились два непонятных голоса и нашептывают слова, противореча друг другу.
«Как же ты скучала».
«Он убил твою семью».
«Ты хочешь его, не отрицай».
«Он погубил твоего брата и завладел тобой».
«Ты любила его, а он тебя».
«Он предатель, тебе пришлось бежать от него».
Нет! Не могу я так! Не могу!
– Мама!
Радостный возглас дочери из гостиной отрезвляет, вытесняет животную похоть прочь. Отрываюсь от Себастьяна и отталкиваю его. Мужчина не предпринимает попыток снова наброситься на меня. Оба тяжело дышим. Я не в состоянии взглянуть на него. Потому что чувствую на себе его прожигающий взгляд. Горячий. Поглощенный поволокой дикого желания. Наверняка
