Во всем виновато шампанское (ЛП) - Коул Фиона

Электрический разряд пробежал по моей руке, и я изо всех сил старался оставаться неподвижным.

— Нико, — она выдохнула прозвище, которым меня называли только мои родители, и я испытал невообразимое удовольствие, смешанное с чувством опасности, которое предпочёл проигнорировать. Сейчас не время. Я отпустил ее щеку и засунул руки в карманы, чтобы избежать повторного прикосновения.

— Послушай, Верана. Оставь коробку. Иди домой и подумай об этом. Возьми завтра выходной. А вечером приходи ко мне на ужин, и мы сможем все подробно обсудить. Сегодня был сложный день, и этот разговор не следует вести после бутылки шампанского.

— Двух, — пробормотала она.

Мои брови высоко поднялись. В ее крошечном теле две бутылки? Господи... вспомнит ли она завтра наш разговор? Не обращая на это внимания, я продолжил:

— Ну же. Я знаю, что это звучит безумно, но просто... подумай и пообещай, что мы поговорим об этом.

Я изо всех сил старался сохранить нейтральный тон и не умолять принять эту безумную идею.

Боже, это безумие. Но безумие с шансом на победу — чтобы восполнить возможности, которые потерял. И я не продвинулся бы так далеко, не ухватившись за каждую возможность, которая у меня была.

— Уххх...

Верана покачала головой, зажмурив глаза, и, воспользовавшись шансом, я задвинул коробку в угол. Не желая пугать ее, осторожно положил руку ей на бедро и повел ее прочь из кабинки.

Мы подошли к лифту и в полной тишине ожидали его прибытия. Я посмотрел в ее сторону, наблюдая, как она изучает пол, словно в нем был ответ на заданный мной вопрос. Верана поджала губы и нахмурила брови. Я изучал ее так же, как она изучала линии на дереве, и мне хотелось узнать, что происходит в ее голове.

Двери открылись, и она шагнула внутрь. Прежде чем они успели закрыться, она заговорила:

— Но ты же ненавидишь меня.

Может быть, я надеялся на то, что она не вспомнит всего сказанного из-за выпитого алкоголя или откровенности между нами сегодня вечером, но мой язык развязался, и признание вырвалось на свободу.

— Я не ненавижу тебя. Отнюдь. Возможно, я даже немного восхищаюсь тобой.

В последний момент, перед тем как двери закрылись, ее губы растянулись в застенчивой улыбке.

После ее ухода реальность предложения окутала меня.

Адреналин наполнил меня, кровь циркулировала быстрей.

Я попросил Верану Мариано выйти за меня замуж. Она не сказала: «Нет». Дочь моего врага была все время рядом со мной, словно подарок, который я не нашел.

Из всех эмоций и сомнений, охвативших меня, волнение было сильнее всего.

Я не имел понятия, было ли это потому, что у меня было преимущество, для победы над моим противником, или потому, что моим преимуществом была она.

ГЛАВА 14

Неизвестный номер: Я попрошу водителя забрать тебя в 18:30.

Я: Кто это?

Неизвестный номер: Николас Раш.

Я: Откуда у тебя мой номер? И мой адрес?

Николас Раш: Из твоего файла в отделе кадров.

Николас Раш: Или об этом ты тоже солгала?

Я: Нет.

Николас Раш: Хорошо. До встречи.

Он не спросил, хочу ли я приехать или есть ли у меня какие-то планы. Он приказал.

Удивительно, учитывая последние двадцать четыре часа, я не возражала.

Я колебалась весь день. Прошлой ночью, спотыкаясь, добралась до дома и отключилась, из-за алкоголя его предложение едва затронуло меня. Однако когда проснулась сегодня утром, воспоминания обрушились на меня, словно еще одна болезненная пощечина.

Наряду со стыдом, смущением, гневом и целым ураганом эмоций.

Я подумывала позвонить в офис и сказать ему, что ни за что не буду рассматривать его предложение, но останавливалась, зная, что это ложь.

То, как Кэмден обращался со мной, оставило свой след. Хотя, возможно, и напилась до одурения, я дважды проверила замки и на всякий случай поставила стул перед дверью своей спальни. И мой отец. За всем этим скрывалось что-то, чего я не знала, что-то было скрыто... словно зловещая тень. Что бы это ни было, мне не хотелось выяснять. Я не хотела в этом участвовать. Я обратилась к нему за помощью, а он причинил мне боль. Мой отец. Мой папа.

— Нет такого места, куда ты можешь пойти, где я не найду тебя и не притащу обратно, брыкающуюся и кричащую.

Его слова постоянно крутились в голове, мешая мне собрать вещи и сбежать. Я была в тупике.

Поэтому, так же быстро, как я набрала номер офиса, я передумала и продолжила расхаживать по квартире.

Я хотела позвонить Нове и Рэйлинн, чтобы отвлечься. Но у них возникли бы вопросы, на которые у меня нет ответов, а в моей голове было достаточно мыслей, помимо их вопросов. Я решила все обдумать.

Поэтому, когда его сообщения пришли в форме приказа, я почувствовала облегчение от того, что решение было принято за меня. Кроме того, я всегда могу уйти.

Водитель был профессионален, достаточно любезен, чтобы не комментировать мои заламывающие руки и постукивание ноги.

Зная, что Николас не проводит все свое время в Нью-Йорке, я была потрясена, подъехав к шикарному зданию на краю Центрального парка.

Поблагодарила водителя и направилась к стеклянным дверям, мое сердце колотилось со скоростью света. Но, несмотря на безумный ритм сердца, мои ноги замедлились.

Это было глупо. Я должна поймать такси и убежать.

Возможно, Николас просто хотел, чтобы я пришла, и он мог уволить меня без свидетелей. Хотел дать понять, что ему жаль, прошлая ночь была ошибкой, и он не хотел меня расстраивать.

Потому что это была ошибка, верно?

Я покачала головой посреди тротуара, не обращая внимания на взгляды прохожих. Это безумие.

Я сделала шаг назад, когда воспоминание о жестоких словах Кэмдена и пощечине отца заставили меня замереть на месте.

Даже если все это закончится провалом, и я останусь без работы, все еще собираясь выйти замуж за Кэмдена, я должна была, по крайней мере, хотя бы попытаться. Я должна быть уверена, что испробовала все возможные варианты.

Высоко подняв подбородок, вошла через стеклянные двери в изысканный вестибюль. Консьерж, конечно же, отправил меня на верхний этаж. Двери открылись в небольшой вестибюль с одной дверью, рядом с которой стоял круглый столик с цветами. Вестибюль выглядел словно недостижимая мечта, и никак не ассоциировался с человеком, который, как я знала, жил за этой дверью. Успокаивающие кремовые тона и мягкий, теплый свет скрывали хладнокровного человека.

Выкинув из головы эти мысли, я постучала в дверь и затаила дыхание в ожидании.

Дверь открылась перед Николасом, которого я никогда раньше не видела. Он все еще был в брюках и рубашке после работы, но стоял босиком на сером деревянном полу, галстук снят, а верхние пуговицы расстегнуты, показывая темные волосы.

Находила ли я когда-нибудь волосы на груди такими сексуальными?

Внезапно мои облегающие черные брюки и накрахмаленная белая рубашка показались мне чересчур нарядными.

— Верана. Добро пожаловать, — сказал Николас, когда я застыла на месте после того, как он отступил.

Я сглотнула и сорвалась с места, делая последние шаги через порог, оставляя иллюзию позади.

— Вера. Можешь называть меня Верой.

— Вера. Тебе подходит.

— Спасибо.

Он взял мою сумочку и положил ее на столик в прихожей, после чего повел меня дальше в квартиру. Удивительно, но хотя цвета не были теплыми, в ней не было прохлады, которую я ожидала. Серый диван с мягкими подушками и пледом располагал к тому, чтобы на нем поспали. Мне хотелось снять туфли и погрузить пальцы ног в кремовый ковер, украшающий открытое пространство гостиной.

Все вокруг говорило о комфорте, хотя и выглядело безлико.

Вдобавок ко всему, закат солнца над Центральным парком сделал все остальное незначительным.