Лапочка для Демона (СИ) - Зайцева Мария

— Вы к кому? строго спрашивает он.

Я смущенно прячу лицо на груди Игоря. Стыдно, в таком положении, в таком наряде.

Игорь, ничего не отвечая, как кот, увиливает от него и легко скользит в щель между дверью и косяком. Незнакомец нас не успевает поймать.

Мы оказываемся в широком торжественном холле с колоннами и мраморными лестницами. Одна большая ведет на первый этаж, на второй две маленькие. Но по ним мы не поднимаемся.

Игорь взлетает по ступенькам на первый и ставит меня у деревянной двустворчатой двери.

Старик возвращается с улицы, чтобы проследить за нами. Стоит в холле и, хмуря брови, следит, откроют нам или нет.

Ну, и соседи!

С одной стороны плохо, неприятно. Но с другой, никто не проскачет чужой.

Стучат замки, дверь распахивается. Из квартиры веет вкусным запахом специй и кофе.

— Здравствуйте, Ирина Анатольевна.

Я быстро перевожу взгляд от старика, что кивает и отправляется на прогулку, на хозяина квартиры.

В дверном проеме стоит высокий крепкий мужчина. Тоже блондин, как Игорь. И я его знаю! Это начальник внутренней безопасности фирмы Петра Григорьевича. Очень солидный мужчина, бывший военный. Кирсанов Кирилл Михайлович. Только я его видела всегда исключительно в деловом костюме, а тут в футболке, чуть ли не лопающейся на мощной груди, спортивные штаны, шлепки. Очень домашний, уютный даже вид.

Не такой пугающе мрачный. Потому я нахожу в себе силы скромно улыбнуться.

— Здравствуйте, кажется, я краснею даже.

Потому что, стыдно, блин! Без обуви, в мужской одежде, вся измочаленная, расхристанная… С Игорем, так по-собственнически держащим меня на руках… Не то, чтобы я стеснялась, просто мы даже не дружили, а тут прямо вместе. Этот мужчина точно все расскажет Петру Григорьевичу, а тот моей Ладе.

Стыдоба.

Кирилл Михайлович медленно переводит ледяной серый взгляд с меня на Игоря. Тот аккуратно опускает мою безвольное тельце на пол, придерживает рукой, чтоб не падала.

Лицо Кирилла Михайловича, мгновенно оценившего ситуацию, меняет выражение. Появляется в нем что-то хищническое, злобное. Ухмылка ядовитая.

— О, мой баг! Ольгович! Обычно ты ко мне через сеть просачиваешься, а тут телом решил заглянуть.

При этом Кирсанов, вроде не дотрагиваясь до меня, настоятельно проталкивает к себе в квартиру. Я даже толком не понимаю, как. Это происходит. Он просто выходит вперед, медленно отделяя меня от Игоря, хотя Игорь до последнего не отпускает мою ладонь.

Я, чтобы не сталкиваться с Кирсановым, делаю шаг через порог и сталкиваюсь нос к носу с парнем лет четырнадцати, чуть выше меня ростом, худощавым и очень сильно похожим на своего отца.

— Привет, улыбаюсь я. Я Ира, можно Ириска.

— Сладко, усмехается парень и подает мне руку, Никита, можно Кит.

Все, я в своей стихии. Дети вот такого возраста и младше самое лучшее общество для меня и моей неокрепшей психики. Я, видимо, задержалась где-то в этом периоде.

— Кирсан, кончай, уверенно говорит за моей спиной Игорь. Я Ирину тебе не оставлю.

— А куда денешься? в голосе Кирсанова усмешка.

— Нет, что вы?! спохватываюсь я, осознавая, что в любой момент хозяин закроет дверь, отрезая меня от моего Демона, и, не стесняясь Кирилла Михайловича выбегаю обратно в коридор и обнимаю Игоря на шею. Я не хочу, чтобы меня сейчас забрали, а Игоря, у которого проблемы из-за меня, оставили погибать.

Игореша меня обнимает, прижимает к себе.

— То есть ты, Ольгович, приложение? усмехается Кирсан. Одинокий носок, прилепившейся в барабане к женским трусикам.

— Кирсан, блядь! Твой солдафонский юмор я не хрена не понимаю.

— Нечем?

— Я могу уехать, раздраженно цедит сквозь зубы Игорь.

— Угу, Беркут уже ищет, Кирилл отходит в сторону, пропуская нас в свою квартиру.

Я чувствую, как сильно бьется сердце Игоря. Он сжимает зубы с такой силой, что желваки под острыми скулами играют.

И напряжение, которое должно бы немного улечься в условно безопасном месте, почему-то никуда не девается.

— Бля, откуда знаешь? рычит тихо недовольный Игорь.

— В квартире ребенок, недобайтанный, тихо отвечает Кирсан.

— Здоров, Кит! натянуто улыбается мальчишке Игорь. Это моя невеста, Ириска.

— Мы уже познакомились, улыбается Кит в ответ.

— Когда, растерянно шепчет Игорь и протирает глаза пальцами. Так,. Это глюк. Мне перезагрузка нужна.

В гостях у заклятого врага

Честно говоря, я бы вырубился там, где стоял, до любой горизонтальной поверхности только дополз бы, так устал внезапно.

Но у Кирсана не дом, а казарма.

Не по уставу спать на диване у телевизора, поэтому меня загоняют в дальнюю комнату, обещают приглядеть за Лисенком, последнее, что удается усмотреть, как Лапочка общается с сыном Кирсана, высоким и худым Китом, о чем-то переговаривается, затем подходит ко мне, гладит по голове. Я ловлю ее руку, целую в ладонь.

И все.

Закрываю глаза и вырубаюсь на узкой, по-солдатски строго заправленной койке.

Бляха… Я и не думал, что такие где-то сохранились, Кирсан, черт.

В моем сне летает Беркут.

Он совсем не такой, как часто рисуют, делая обычную птицу героическим прообразом.

У Беркута коричневый с пегим окрас, изогнутый клюв, годный только, чтоб рвать в кровь, острые когти, привычные хватать беззащитную жертву, глаза навыкате, с черными безумными зрачками.

Сквозь сон я слышу, как где-то смеется моя Ириска и ей ответно гогочет Кирсан… И мне надо проснуться.

Но тут беркут складывает крылья и камнем падает на меня, увеличиваясь с приближением до огромных размеров!

Уворачиваюсь, перекатываюсь по земле, подхватываю камень, чтоб в полете сбить тварь.

И не успеваю.

Беркут летит, изогнутый клюв раскрыт в крике, острые когти на лапах нацелены в глаза… И нет спасения.

Просыпаюсь с бьющимся сердцем, в холодном поту.

Лежу пару минут, бессмысленно пялясь в потолок и пытаясь прийти в себя. Вот. Это нихера себе сон.

Не в руку, мать его! Не в руку!!!

За высоким окном уже поздний вечер. Попадает немного света с уличного желтого фонаря. Сажусь на кровать и протираю лицо ладонями.

Хватит. Все решится, все будет нормально. Нет! Хорошо все будет! Хорошо!

Прислушиваюсь и понимаю, что смех Лисенка мне не приснился. Так же, как и утробный гогот Михалыча. Окучивает мою девочку, тварь солдафонская.

Нормально меня так вынесло… Все же надо беречь себя, нельзя по нескольку суток не спать и так нервничать, вон, как срубило.

Встаю, шлепаю босыми ногами по дорогому паркету, иду через хоромы Кирсана на звуки смеха.

Квартира у него здоровенная, конечно. И стоит на несколько порядков дороже моей халупы.

Потому что центр города, старая застройка, да и площадь тоже не подкачала.

У Кирсана шесть комнат, высокие потолки, огромные окна и охрененный метраж.

Это старое жилье, его получил еще дед Кирсана, кадровый офицер, полный кавалер ордена Славы, герой Советского Союза. На тот момент комнат было всего три, правда,. Но родители Кирсана, тоже кадровые военные, подсуетились и присоединили еще три, получив каким-то образом соседнюю квартиру. Ну а в девяностых еще и удачно. Это дело приватизировали.

Короче говоря, Кирсан мог бы и не работать. Продал бы свое элитное жилье, да и свалил пенсионерствовать в Грецию, как все нормальные люди делают.

Но. Это ж нормальные. Такое слово рядом с Кирсаном и не пролетало никогда.

Историю про квартиру мне вкратце когда-то рассказал Питер, а потом я еще и сам полюбопытствовал, нарыл по своим источникам.

Спросите, зачем?

А вот надо.

Надо своего врага закадычного знать от и до. Чтоб быть подготовленным к внезапному нападению. Мы с Кирсаном друг друга «нежно любим».

Питер. Это знает и постоянно над нами ржет.

Особо не препятствует, не прекращает нашей многолетней грызни.

И, наверно, правильно делает?