Босс под елкой (СИ) - Вельская Мария "Шеллар Аэлрэ"

Поняла как — когда взгляд мужчины упал на Ирину. Вы видели улыбающегося тигра, нет? Очень познавательное зрелище!

А тигра, который смотри с искренней любовью? Причем совсем негастрономической! Теперь я могу сказать, что видела в этой жизни все. Ответственно заявляю.

— И как? — уточняю задумчиво. Вопрос актуальный.

Ирина понимает, что я имею в виду, сразу же.

— Знаешь, а хорошо, — отвечает задумчиво, похлопывая себя по карманам, — эх, закурить бы, — протягивает с тоской, — но обещала, что больше не буду, да и нельзя мне.

Ладонь в защитном жесте ложится на живот. Ого!

— Мы встретились с Феликсом, когда я была примерно твоего возраста. Ой, не смотри так, мне уже сильно побольше, просто хорошо выгляжу, — снова смеется, — была там одна неприятная история, которая нас столкнула. Честно признаюсь, — сначала боялась его, как огня. Фелька человек жесткий, — художница утащила меня в одну из небольших ниш, где стояли напитки и закуски. Кажется, она тоже не любила долго находиться у всех на виду, — любит, чтобы все по его было. Ну я молодая была, дурная, своенравная. Нашла коса на камень.

А на губах — такая улыбочка мечтательная. Явно коса с камнем весьма приятно время проводили.

— А ты, значит, с господином Нери пришла? — остро глянула молодая женщина, и я не стала отрицать.

— Пришла, но господин Нери слишком занят другими делами, — хмыкнула, чувствуя, как усталость комом скапливается в животе.

— Ну, дорогая, к этому придется привыкнуть. У нас там что ни день — то очередное происшествие в бизнесе, приходится руку на пульсе держать. Такие вот вечеринки — очередной повод чего-нибудь да выгадать, — кивнула в сторону снующих людей. — Хотя мне приятно видеть тех, кто успевает отдать дань искусству.

Что я могла ей сказать? Что все понимаю? Что мне просто пока тяжело привыкнуть, что я тоже учусь? Учусь строить отношения, уступать, делиться проблемами, прощать недопонимания. Учусь переступать через себя и свои хотелки. Я ведь по сути никогда не думала о том, как строить отношения с мужчиной.

Подросткам все видится в розовом цвете первых свиданий и поцелуев, а в универе я погрузилась в учебу и не думала ни о чем вовсе. Теперь приходится получать уроки от жизни. И я их ценю. И Чез… из-за мелкой ссоры я не люблю его меньше, мы оба слишком погорячились.

— Думаю, мы пока ещё притираемся друг к другу. Все-таки слишком из разных мы слоев населения, — хмыкнула.

— Пустяки, это решаемо, главное, чтобы голова была на плечах, — рассмеялась новая знакомая.

А потом перевела взгляд куда-то в сторону выхода — и нахмурилась. Я тоже было хотела обернуться — стояла к залу спиной — но просто не успела. На плечо легла чужая ладонь, а радостный голос Ярика над ухом пропел:

— Какие люди — и все свои! Ирина Пална — вы богиня! Нора — классно выглядишь, красотка, — и подмигнула нам хитро.

Сам Ярослав был в светлом явно дорогущем свитере известной английской марки, темных брюках с ремнем, на пряжке которого была изображена орлиная голова и начищенных до блеска ботинках, в которых я просто не разбиралась.

Так, что у нас тут ещё?

— Ярик, бесов сын, — хмыкнула Ирина, погрозив парню пальцем, — нечего девушек, у которых есть ревнивые кавалеры, комплиментами забрасывать.

— Так я абсолютно уверен, что господин Феликс поймет все исключительно правильно, — хмыкнул парень.

Не знаю, почему мне не понравилось, что про Чеза он ничего не сказал, но дернула плечом, сбрасывая чужую руку и молча взяла со столика маленькую кремовую пироженку, делая вид, что ужасно занята.

— Радуйся, если так, а то закатают тебя когда-нибудь в бетон за твои шутки, Ярик, — полушутя-полусерьезно заметила Ирина, подмигивая мне.

— Вот так и делай людям комплименты, — цокнул языком однокурсник и тут же стал предельно серьезным, — впрочем, я подошел не за этим, а всего лишь за тем, чтобы сказать — Лоренцо здесь, — хмыкнул парень.

Глаза Иришки вспыхнули маниакальным огнем. И кто же такой этот Лоренцо?

— Известный в узких кругах итальянский живописец, к тому же основатель собственного центра, который продвигает молодых и талантливых художников, дизайнеров и скульпторов. Ирина давно хотела с ним поговорить, и все-таки заманила к себе.

— Ясно, — Ирина унеслась, извинившись, а мне ничего не оставалось, кроме как продолжать искоса разглядывать зал в надежде увидеть, наконец, Чеза.

Я даже телефон на всякий случай проверила, но сообщений не поступало, звонков — тоже.

— А где Чезаре? — Ярик беззаботно разглядывал меня, пожалуй, куда пристальнее, чем мне бы хотелось.

— Занят, как и все, кто пришел сюда по делу. Мне бы не хотелось ему мешать, к тому же я хотела посмотреть картины Ирины — он по-настоящему волшебные.

Уж чего-чего, а выносить «сор из избы» я точно не собиралась, тем более перед практически посторонним человеком.

— Скоро танцы начнутся… в отдельном зале. Ничего клубного, все очень даже классическое, не хочешь? Пока Чез не подошел? — и смотрит из-под ресниц.

Подавив нарастающее раздражение, помотала головой и рассмеялась. Никогда не стану показывать больше, что у меня на душе. Для всех лишних — у меня все прекрасно.

— Извини, Яр, но я слишком устала сегодня, честно говоря, я бы лучше посмотрела другие работы Ирины, ещё не заходила в следующие залы, — ответила как можно спокойнее.

Позвонить Чезу? Или отвлеку его?

— Ну, как знаешь, — парень пожал плечами. — Проводить тебя?

— Было бы неплохо, спасибо! — благодарно киваю, мечтая про себя совсем неблагодарно остаться в одиночестве.

Фух, Нора, где твое чудесное настроение и привычный позитивный настрой? А ну, вытаскивай, кончай рычать и хандрить!

Мы медленно бредем, лавируя между гостями. Мой плащ взял себе Ярик, заметив, что мне жарко, а возвращаться к гардеробной не хочется. Тем более, что парень заверил — ему совсем несложно. Да и быстро отвлек меня рассказами про все тех же попадающихся нам гостей. Некоторым Ярик дает весьма точные и даже забавные характеристики, заставляя меня тихо прыскать от смеха. Ком обиды в груди рассасывается, и к залу, где выставлены великолепные, будто живые портреты, я подхожу уже с широкой улыбкой на лице.

Известные актеры и певцы, музыканты и политики, исторические личности и просто обычные люди, пойманные с самыми забавными и живыми выражениями на лицах. Потрясающий талант. Никогда не увлекалась искусством больше, чем предполагал университетский курс, но теперь, думаю, наверстаю.

Я так увлекаюсь, что забываю моментально и о Ярике, и об отсутствующем Чезе, и обо всех неприятностях разом. Я живу этими картинами, дышу ими, перебегаю от одной к другой, чувствуя, как сильнее бьется сердце. Как зудят пальцы, представляя, какие проекты можно было бы придумать с этими картинами…

Из этого восторженно-созерцательного состояния меня резко выбивает голос Ярика:

— Это так тебя Чез ждет? В самом деле? Какие интересные теперь у итальянцев бизнес-переговоры…

Я резко оборачиваюсь. Оказывается, не заметила, как пересекла весь второй зал и снова вышла к основному, где продолжается толкучка, а небольшие компании людей то и дело фланируют по залу, переходя от одной группы к другой.

Чезаре я вижу хорошо, очень хорошо. И так же хорошо вижу статную молодую женщину. Её золотые волосы уложены в «корзиночку» на затылке, а несколько прядей изящно спускаются по обнаженным плечам. Платье длинное, в пол. Оно кажется строгим… но от вида фигуры, облепленной тканью до бедер так, что подчеркивается каждый изгиб, что-то екает.

Темно-синее ей идет. Я не слышу её голоса, опускаю какие-то детали, только вижу, как Беатрис с улыбкой на губах подталкивает девушку к Чезу. Кажется, тот улыбается в ответ. Или мне это только кажется? А незнакомая пигалица крепко обнимает его и, не стесняясь никого, целует в губы. Смачно и от всей души.

Ай-яй, нехорошо на чужого мужика зариться, вам это никто не говорил?

Спокойно оборачиваюсь к Ярику и смотрю ему прямо в глаза. Не знаю почему, но мне кажется, что он смущен моей реакцией и как будто выбит из тарелки.