Зной (ЛП) - Джонс Н. Г.

Наш последний вечер в доме у озера был менее игривым. Мы меньше смеялись. Тень неизбежности нависла над нами. Мы понимали, что должны вернуться. Но ни один из нас не был готов сделать больно Рори. Бобби только что воссоединился с братом, которого он очень любил, и я бы ни за что не заставила его выбирать, между нами. Я была женой Рори в течение семи лет, и сохранили нашу семью вместе. Мы построили что — то несовершенное и грязное, но все же у нас это было. Бобби оставил меня однажды. И если бы он хотел, чтобы я оставила свою жизнь позади, ради него, чтобы быть с ним, он должен быть более решительным. Две недели совершенства было недостаточно, чтобы стереть семь болезненных лет. У нас было наше время, и я надеялась, что этого было достаточно.

В последний прекрасный вечер я сидела с Бобби на качелях у крыльца. Он сидел у меня за спиной и обнимал меня.

— Как мы вернемся? — спросила я его.

— Мы просто сделаем это, — пробормотал он мне в волосы, со вздохом. — Мы просто сделаем это.

— Это не справедливо.

— Это не …

— Когда у нас будет право на счастье? Когда уже для Рори его будет достаточно? — потребовала я. — Когда мы перестанем заботиться, что о нас подумают люди?

— Мы будем знать, когда.

— Что делать, если это никогда не случится? — спросила я.

Он прижал меня крепче.

— Этого не будет никогда. Я должен верить в это. Хочу видеть нас снова.

— Как ты думаешь, когда мы скажем Рори, вы будете в порядке?

— Не знаю, будем ли мы когда — нибудь в порядке, — признался он. — Я ненавижу себя каждый день, и все же моя любовь к тебе сильнее, чем ненависть. А когда ты будешь готова оставить его? — он словно щелкнул меня этим вопросом.

— Мне страшно. Я не знаю почему. Мне кажется, что я, как животное, которое просидело долго в клетке и вот ее открыли. Оно боится выйти из нее. Но после того, что я ощутила вне своей клетки, здесь с тобой, не знаю, как долго я теперь смогу сидеть в ней снова.

— Есть столько всего, что я хотел бы тебе показать, Лил, — пробормотал он мне в шею.

— Есть столько всего, что я хотела бы, чтобы ты показал мне, — я закуталась еще сильнее в его объятия. — В эти выходные будет сложно. Он будет там, и я должна буду делать вид … что ты ничего не значишь для меня.

— Я понимаю.

— Разве можно не сойти с ума от этого всего?

— Я должен был поговорить с Рори уже давно. Здесь нет места для ревности. Мне кажется, что я уже потерял способность здраво мыслить, — он поцеловал меня в макушку. — Давай наслаждаться временем, что у нас осталось. Придет завтра, и будет то, что будет.

Хотя у нас не было плана на этот вечер, Бобби вполне мог позволить мне наслаждаться отдыхом. Но я чувствовала, что мы еще не закончили этот разговор.

— Есть какой — нибудь прогноз?

— Человек никогда не выиграет, отвечая на этот вопрос.

— А теперь? — я подняла свою руку.

— Оно до сих пор у тебя? — произнес он в недоумении.

— Я держала его здесь, потому что боялась, что Рори мог увидеть и узнать его, — призналась я, любуясь кольцом.

— Оно все еще у тебя и это хорошо. Признаюсь, не спрашивал, потому что думал, что ты забыла про него.

— Никогда, — возразила я. — Это было все, что осталось от тебя.

— У меня есть для тебя сюрприз, — я чувствовала, что Бобби улыбается.

— О, дорогой, — дразнила я его. — Даже не знаю, могу ли я доверять твоим сюрпризам.

— Ты можешь мне доверять. Но ты должна закрыть глаза. Поняла?

Я села и повернулась к нему лицом, прикрывая глаза руками, раздвигая при этом два пальца, чтобы подглядывать через них.

— Так не пойдет. Я надену на тебя наволочку, если понадобится.

— Хорошо. Хорошо! — рассмеялась я. — Крест на сердце. Но если ты бросишь меня в воду, это будет последнее, что ты когда — либо сделаешь. Твое тело найдут в озере, ты понял?

— Не будь слишком уверенной в этом только потому, что ты смогла отнести пару банок краски наверх. Теперь давай, — он подхватил меня, и я вскрикнула, когда он поднял меня на руки. — Лил. Твои глаза.

— Хорошо, — смеясь сказала я.

Я сдержала свое обещание, но была не в силах стереть улыбку с моего лица, пока он нес меня в неизвестном направлении. У меня была догадка, он шел в направлении озера, и я понимала, что он будет в смертельной опасности, если окунет меня в него. Но вдруг я почувствовала запах сырой древесины, услышала скрип его шагов по узкой лестнице. И когда он отпускал меня, я уже понимала, где мы находимся.

— Хорошо, теперь ты можешь посмотреть, — сказал он.

Я ахнула, когда открыла глаза. Каким — то образом он смог отремонтировать чердак эллинга за моей спиной. Это было тем самым местом, где сбылись наши фантазии последних лет. Здесь я смогла освободиться от бесчисленных бессонных ночей, а Бобби от ужасов войны.

Маленькие огоньки отражались на потолке. Тонкий слой прозрачной ткани смягчал их свет. Диван был покрыт свежим одеялом. Мебель была отполированной. На стенах повсюду были звезды и, оглядевшись, я заметила источник: абажур с трафаретом в форме звезд.

Меня одновременно охватили печаль и радость. Также, как и в первый раз, здесь мы должны были вернуться к жизни, которую не хотели. И это напомнило мне, что я сделала не правильный выбор семь лет назад.

— Это прекрасно, — мой голос дрогнул,

— Не хотел тебя расстраивать.

Я повернулась к нему, не желая портить момент своей печалью.

— Заткнись, Бобби, — притянула его за воротник к себе и поцеловала.

— Или нет, — пробормотал он мне в рот.

Бобби обнял меня за талию, заставляя чувствовать себя в безопасности. Он развернулся и посадил меня на стол, где впервые поцеловал мою грудь и впервые скользнул в меня пальцами, когда я была еще девственницей.

Очень мало людей получают возможность вновь оживить самые драгоценные воспоминания, но мы даже с нашей ужасной удачей имели эту привилегию. На этот раз на мне была роба (прим. переводчика Ро́ба — разновидность грубой рабочей одежды свободного покроя, не сковывающая движений во время работы) поверх старой футболки Бобби. Он слегка задел ремни, давая ей опуститься мне на талию, затем стянул с меня футболку.

Поскольку ночи стояли теплые, Бобби уже был без рубашки, и на его теле отражались маленькие звезды.

Он коснулся моих губ. Мягко. Слегка их касаясь. Затем также мягко коснулся моих сосков. Легкие поцелуи, нежные укусы, я не могла усидеть, наслаждаясь этими сладкими ощущениями. Он отвлекся от поцелуев и, схватив меня за волосы, заставил выгнуть шею и открыть ее для его губ. Пока он покрывал мою шею поцелуями, другой рукой он потянулся ко мне между ног, где я была уже вся мокрая, и начал нежно скользить по моей влажной коже.

Я замурлыкала, когда два пальца вошли в меня, в то время, когда Бобби мягко потянул зубами мочку уха. Он толкнул меня спиной к стене, пока его пальцы ласкали меня внутри. Мой позвоночник выгнулся, дерзко предлагая грудь для ласки. Его рот блуждал по моей возбужденной плоти. Целуя ее. Посасывая бледную кожу вокруг сосков. Он целовал меня так, словно я была самым большим источником удовольствия. Его рот на моей груди распалял меня все больше. Я приподнялась, с жадностью насаживаясь на его пальцы.

— Хочу подготовить тебя для меня, — произнес Бобби слова, которые говорил семь лет назад, прежде чем забрал мою невинность. Слова, о которых я думала все это время. Слова, от которых я становилась мокрой. Слова, которые заставляли меня улизнуть в ванную и прикасаться к себе.

— Но сначала я хочу, чтобы ты кое — что сделала для меня, — добавил он.

— Все что угодно, — прошептала я.

Он вытащил меня из комбинезона, который все еще охватывал мои бедра и прошептал, наклонившись ко мне.

— Прикоснись к себе. Ты такая красивая. Я хочу смотреть, как ты ласкаешь себя.

Если кто и мог заставить меня чувствовать себя дерзкой, так это Бобби. Это было то, что я всегда делала тайно. Даже не была уверена, что остальные женщины делали это. Я никогда ни с кем не разговаривала на эту тему. И теперь Бобби просил меня открыть ему мою тайну, которая была скрыта от всех простынями или дверью ванной комнаты. Он просил о персональном шоу.