Отпусти меня (СИ) - Малышева Анастасия Сергеевна

— Хм… — Павлов задумался, почесывая отросшую за ночь щетину, — На работе завал, я немного не рассчитал. А о тебе вспомнил…ну, не знаю, может, потому, что встретил незадолго до этого. Я был пьян. Хочешь получить ответы на свои вопросы — напои меня снова и спроси у моего пьяного мозга, — тут же занял Док оборонительную позицию.

— Нет, спасибо, — хмыкнув, отказалась я, — Вообще, странно, что это произошло именно с тобой. Ты — единственный из моих знакомых, кто не просто может пить водку в больших количествах, но еще и смаковать её! Получать удовольствие от распития этого отвратительного напитка.

— Я тебе говорил, что главное — это правильно выбранная закуска, — назидательным тоном произнёс Миша.

— Да. Видимо, ты вчера вообще не закусывал, — тут же вставил я шпильку, — И теперь вынужден терпеть моё общество. И пить мой особый коктейль.

— Напиток, конечно, гадость редкостная, но компания меня более чем устраивает, — заметил мужчина, чуть улыбнувшись.

Я не нашлась, что ответить. Абсолютно. То есть, всё, на что меня хватило — это сидеть и пялиться на помятого, небритого мужчину в клетчатых штанах и чёрной футболке, который, чёрт возьми, даже в таком виде умудрялся источать привлекательность и уверенность в себе. И это настолько всё сбивало меня с толку, что всё, на что меня хватило, так что на слегка недовольное:

— Пей давай.

Чтобы чем-то себя занять, я встала из-за стола и начала убирать продукты обратно в холодильник. После запихнула те части блендера, что можно было чистить, в посудомойку, а оставшиеся сунула обратно на полку. Миша, который по какой-то неведомой мне причине, следил за каждым моим действием, решил подать голос.

— Как твоя мама?

Молодец. Самый нужный в тот момент вопрос. Мысленно закатив глаза и едва сдержав рвущееся с губ ругательство, я пожала плечами, прежде чем ответить максимально ровным тоном:

— Нормально. Вышла замуж спустя месяц после нашего расставания.

Миша кивнул:

— Да, я помню, что они подавали заявление. Мои поздравления, хоть и с опозданием.

Тут я всё же не смогла удержаться от фырканья. Да еще и такого громкого, что даже Хан, который задремал на диване, приподнял морду и послал мне вопросительный взгляд. Который в точности повторял тот же, что был у его хозяина. Пришлось объяснять, раз уж они оба оказались настолько недалёкими:

— Думаю, ты не станешь возражать, что я их не передам. Моя мама тебя не любит.

Павлов нахмурился. То ли думал о чём-то, то ли коктейль оказался настолько плох. Видимо, всё же первый вариант, потому что после недолгого молчания, док сказал:

— Понимаю. Её сложно за это винить.

Не удержавшись, я добавила:

— Если уж совсем откровенно — твоё имя для нашей семьи в принципе табу. Ты вроде нашего персонального Волал-де-Морта.

Док издал что-то среднее между кряхтением и кряканием:

— Да уж, не самое лестное сравнение. Ну, хоть не Дарт Вейдер — и на том спасибо.

— Нет, ты этой роли не достоин, — качнула я головой, — Он в конечном итоге оказался всё же неплохим парнем.

— А я, выходит, безнадёжен, — заключил мужчина.

— Я не медик, чтобы ставить диагноз, — парировала я, — Это, скорее, по твоей части. Хотя, тут всё же нужен не хирург, а мозгоправ.

— То, что мне сейчас точно нужно — так это сигарета. Я бы сказал — она мне жизненно необходима.

— Если ты уверен, что после этого тебя не стошнит — то кто я такая, чтобы запрещать тебе это? — пожала я плечами и махнула рукой в сторону вытяжки.

Миша подтащил к ней стул и, усевшись на него, достал из пачки сигарету. Один из тех моментов, которые мне сперва не пришлись по душе. Я была противником курения в доме. Категорическим. Для этого существовал балкон. Или подъезд, или что угодно, но квартира — святая обитель и запретная территория.

Однако, в этой квартире царили свои правила, и одно из них гласило «хозяину дозволено курить на кухне, строго в вытяжку». Такое себе, конечно, но в итоге я признала, что, несмотря на то, что Павлов дымил похлеще паровоза, в помещении не оставалось даже намёка на неприятный запах. Магия, да и только.

Док между тем чиркнул зажигалкой — и я, будто почуявшая добычу гончая, подняла голову. Мои глаза за секунду нашли нужный объект в его руках. Сомнений не осталось — зажигалка была той же самой. И, прежде чем я успела себя остановить, мой рот брякнул:

— Ты её сохранил.

Миша удивлённо приподнял бровь, но, проследив за моим взглядом, понимающе улыбнулся и кивнул. Зажигалка была моим подарком. На какой праздник? Да ни на какой. Просто так, без повода. Мне захотелось порадовать его. Мы как-то обсуждали с Доком вопрос подарков, и он признался, что ему всегда хотелось иметь зажигалку с выгравированным на ней «Соколом Тысячелетия» — звездолетом, на котором летал один из главных героев «Звёздный войн». Вы ведь уже поняли, что Миша был фанатом саги? Догадаться не сложно, на самом деле — даже котика мужчина любовно назвал Ханом Соло. Тем самым капитаном.

Так вот, зажигалка. Док говорил, что это такая вещь, которая кажется неважной — ведь есть его любимые «крикеты». Но иметь её все равно было бы приятно. Он сказал — а я запомнила. Нашла зажигалку — Zippo, между прочим. Отыскала место, где делали гравировку на металле, мы с мастером выбрали наиболее удачный кадр звездолёта, шрифт для инициалов — и вуаля. Готово.

Лицо Миши в момент, когда он получил подарок, было незабываемым. В тот вечер он приехал ко мне после работы на ужин. Он рассказал, что его день был не самым лучшим, и тогда я с вопросом:

— Хочешь, я сделаю его немножко лучше? — вручила ему тщательно упакованную маленькую коробочку.

После были почти удушающие объятия и признания в том, что я — самая лучшая. А еще то, что я — единственная девушка, которая не просто не ругалась на него за курение, но еще и поощряла это, в какой-то степени. Целовала его сразу после того, как он тушил сигарету — или даже в перерывах между затяжками. Я помнила, как на нашем втором свидании, когда Миша затушил сигарету, и я потянулась, чтобы поцеловать его, тот отодвинулся со словами:

— Нет. Я воняю.

Я тогда только засмеялась и сказала, что мне всё равно. Потому что так и было. Я не чувствовала никаких неприятных запахов и сравнение с пепельницей нам точно не подходило. И мне было искренне жаль тех девушек, которые кривились, ругались, пытались стыдить его. Лично я хотела целовать его всегда. По утрам, до посещения ванной комнаты, после сигареты, алкоголя, острой пиццы с луком и чесночным соусом. Всегда. Касаться, обнимать, целовать, вдыхать — жить им.

— Да. Она моя любимая.

Голос Миши заставил меня вздрогнуть и сфокусировать внимание на настоящем. А не на прошлом, которое казалось моим персональным раем. Реальный доктор, хоть и смотрел на меня с долей нежности, но без той любви, которая была во взгляде Дока призрачного, меж тем, продолжил:

— Конечно, фитиль, да и кремний, пришлось уже несколько раз менять, но твой подарок функционирует на ура.

— Слишком много сложных слов для твоего похмельного мозга, — хмыкнула я, пытаясь скрыть чувство неловкости, — Только не перенапрягись.

— Ты всегда огрызаешься, когда смущена? — поинтересовался Миша, туша сигарету, — Раньше, помнится, твоей бронёй было чувство юмора. И иногда сарказм.

— Просто выросла, — ответила я с лёгким вызовом, — Доспехи поменялись.

— Жаль. Мне старые нравились.

С этими словами Павлов вытряхнул содержимое пепельницы, поставил пустой стакан в посудомоечную машину, после чего повернулся ко мне.

— Я рад, что ты здесь. Правда.

Его неожиданное во всех смыслах признание прозвучало для меня, как гром среди ясного неба. Я подняла на него взгляд, что было совершенной, абсолютной, просто невероятной ошибкой. Потому что слишком много знакомого увидела в его глазах. Того, что наверняка сама себе надумала, но мозг уже торопился обработать данные и подкинул мне новые воспоминания. Множества моментов, связанных с этой квартирой. Тех, где я была абсолютно, окончательно и бесповоротно счастлива.