Молчаливый мужчина (ЛП) - Эшли Кристен

Мне нравилось, когда он называл меня «деткой». На самом деле это случалось не часто, с тех пор, как мы пришли к взаимопониманию.

Но впервые он назвал меня «дорогой».

Я никогда этого не забуду.

Никогда.

Я снова легла в постель, натянув одеяло.

Я не смотрела, но слышала, как он откинулся на спинку дивана.

Прошло некоторое время, прежде чем я сказала в темноту:

— Надеюсь, что это будет кто-то из сегодняшних парней.

— Я тоже надеюсь, детка. А теперь, прошу тебя, спи.

И «прошу тебя», меня просто сразило.

Я закрыла глаза.

И под присмотром Мо, охраняющего меня, заснула.

И спала как младенец.

8. Кусочек торта

Mo

В следующий вечер, стоя за кулисами и оглядывая толпу во время последнего выступления Лотти, Мо пытался сосредоточиться на том, что ни один из вчерашних парней, которых они пометили в клубе, не оказался их парнем.

Его мысли были заняты этой проблемой, а также самым последним письмом, которое они получили.

Самым напряженным.

Самым тревожным.

Оно было доставлено Смити в понедельник, в нем была новость — парень знал о Мо, писал, что Мо тоже нужно сначала «очистить», что означало, что он будет казнен «за общение с грязной».

В письме также упоминалось о членах команды Хоука, которые как бы случайно проезжали мимо дома Лотти, пока Мо находился с ней внутри, присматривая за Лотти, а также о Мо, когда он был с Лотти, от чего Мо сделал вывод, что он явно где-то сталкивался с этим парнем.

Письмо, так ущипнуло Мо, что он был близок к тому, чтобы признаться в этом Хоуку, и было прямо перед тем, как он заявил Лотти, что отвезет ее на Бали.

Все эти мысли сталкивались со всеми его мыслями о Лотти, со всеми его реакциями — ментальными, эмоциональными и физическими, которые делали почти невозможным выполнение его работы.

И как она переживала за Карлу, было самой последней каплей. Мало того, что она уговорила Карлу и отправила ее в больницу, заставила свою маму присмотреть за ее детьми, а также успела обмолвиться словами со всеми девочками в тот вечер в гримерке, узнав, что Карла будет отсутствовать по крайней мере пять, возможно, больше десяти дней.

Они решили собирать деньги.

Карла была в оплачиваемом отпуске.

Но она не ощутит потери чаевых.

И наконец, Лотти сказала Доминик, которая принесла первые чаевые Лотти за ее первый танец:

— Все, что я сегодня получу, пойдет в конверт для Карлы.

Да, Карла не почувствует потери чаевых.

Было ясно, что Лотти правит этим «насестом», но не как хедлайнер, а как добрая королева, которая заботится о своих подданных.

И это касалось не только ее племянников, сестры, матери, но и ее «Скажи Тексу, что я его очень люблю».

Это касалось всех.

И когда она будет его, он получит все это — ее широту души и доброту в большем количестве, чем она отдавала сейчас.

Но она сдерживала себя.

И это разрывало ее на части.

Она чуть не лопалась по швам от желания отдать Мо все, что у нее было.

И он хотел получить это все.

Очень сильно хотел.

Он обязан был все рассказать Хоуку.

До того как он вытащит ее из этого дерьма.

Если этого парня не поймают, они, возможно, никогда не смогут ответить друг другу взаимностью.

Мо был с этим согласен.

К сожалению, его матери и сестрам нужно будет это как-то объяснить, что он какое-то время не сможет с ними встречаться, а также его племянницам и племянникам, может долгое время.

Им необходимо было поймать этого парня.

И Мо должен был оставаться начеку.

Должен был…

Его тело напряглось, когда он увидел его.

Возможно их парня.

Парня, такого осторожного.

На нем были слегка выцветшее красное поло, но джинсы хрустящие, новые.

Джинсы не подходили к полу… совсем.

Никто не наденет новые джинсы со старой рубашкой. Большинство мужчин, отправляясь в магазин, запасаются комплектами. При случае надевают новые джинсы и новую рубашку.

Но его поло было слегка выцветшим, не запятнанным, бесформенным или испорченным.

Повседневным. Как будто он схватил первое попавшееся со стула и надел, но на самом деле все было не так. Он тщательно выбирал на этот вечер одежду.

Пытаясь слиться с толпой.

Стараясь быть похожим на обычного, среднестатистического парня.

Скорее всего он обычно носил брюки. Или чиносы. Костюм. Слишком был правильным, чтобы носить джинсы. Слишком одержимым, чтобы опуститься до такого.

Мо понял это по его аккуратной стрижке.

Идеальной. Не слишком стильной. Его волосы лежали так, потому что были подстрижены именно так, чтобы так лежать. И, Мо готов был поспорить на деньги, что мужчина ходил в салон не реже одного раза в три недели.

Чисто, аккуратно выбрит. Кожа, как у младенца. Идеально подстриженные короткие бакенбарды.

Рука на столе рядом с нетронутым бокалом пива. Мо разглядел тонкую полоску пены в верхней части бокала. Парень не пил спиртного.

Пальцы тра-та-та фривольно нервно постукивали по столу.

Он старательно выбрал это место, не в первом ряду, не в кабинке позади, чтобы не казаться слишком нетерпеливым, не стал притворяться слишком отстраненным или, что еще хуже, прятаться. Второй ряд столиков, с боку от сцены, откуда он мог свободно наблюдать за Лотти.

Но его глаза были устремлены на Мо.

Когда он увидел, что Мо смотрит на него, небрежно, слишком небрежно, он приподнял подбородок, признавая зрительный контакт, а затем переключил свое внимание на Лотти.

С вежливым выражением лица, очень уж вежливым. Никакой реакции на лучшее шоу женщины, которое кто-либо в этом стрип-клубе когда-либо видел. Никакой видимой реакции на красивую женщину с фантастической фигурой в бикини с блестками, на высоких каблуках, крутящуюся вверх ногами на шесте.

И никакого открытого проявления ненависти или отвращения.

Никто, ни одна живая душа, кроме официанток, и даже они в этот момент переставали обслуживать клиентов, когда выступала Лотти, смотрели только на нее, когда она танцевала.

Мо мог считать любого, это была важная часть работы телохранителя.

Но самое главное во всем этом было то, что Мо готов был поклясться своей жизнью, что именно этот парень выбирал огурцы в супермаркете в отделе «Кинг Сноуперс» в воскресенье.

Мо почувствовал комок в горле и жар, ударивший в живот.

Это был их парень.

Мо не двинулся с места, хотя на второй вечер Хоук снабдил команду Смити, включая вышибал, наушниками и радиоприемниками.

Именно здесь его опыт имел решающее значение.

Если этот парень рванет отсюда, ни один из охранников клуба не поймет, что это он, и он опередит Мо, если Мо пришлось бы уйти со своей нынешней позиции. Хотя команда увидит, что Мо кого-то будет преследовать, но этот парень сможет проскользнуть сквозь такую толпу и сделает это легко.

Затем он выйдет из здания, даже если выйдет, он явно оставил свою машину не на стоянке, учитывая, что у Смити повсюду были камеры, и команда Смити и напарник Мо просто увидят, что парень вышел из зоны действия камер и направился к своей машине, они так и не узнают, кто он такой и где его искать. Понятно, что он не будет светить свою машину на камеры, они не узнают ни марки, ни модели, ни номерного знака.

Сегодня Мо нужен был хвост.

Нет, парня нужно было, просто необходимо вывести из строя этой ночью.

Мо не мог поднять руку и предупредить команду, парень мог увидеть его действия и все понять.

Хотя все тело Мо кричало именно об этом.

Его тело требовало, чтобы он бросился на их парня и вывел его из строя так, чтобы он никогда не оправился.

Но в обязанности Мо не входило убивать этого парня. Он не мог сделать это со своего места за кулисами.

В обязанности Мо входило охранять Лотти.

Поэтому он должен был сдерживаться.

Единственное, что он мог сделать это держать его в поле зрения, не дразня, не делая резких движений, чтобы не спровоцировать этого парня.