Друг моего мужа (СИ) - Лакс Айрин
Я подаюсь вперёд, сжимая его член через ткань. Стас рвано стонет, толкаясь бёдрами.
— Возьмёшь в ротик?
Он собирает волосы на затылке, настойчиво, но мягко приближая меня к себе. Вдыхаю запах его разгорячённой кожи. Особенный, мужской аромат, который хочется слизывать губами и языком по всему его телу.
Освобождаю член и притрагиваюсь губами несмело к головке.
— Блядь…
Стас нетерпеливо толкается в губы.
— Ещё. Бери. Не могу ждать, хочу, чтобы взяла меня в ротик. Давай…
Я сама трясусь от порочной похоти и желания, лишь немного вдыхаю воздуха, перед тем, как втягивать его в рот. Помогаю себя языком, смачивая и насаживаясь на крепкую ось его члена. Глубже и глубже. Под шумное дыхание и сорванный хриплым шёпотом мат.
Стас дёргается вперёд, застывая, начинает двигаться сам, извинившись, что терпение к хуям перегорело.
Стас толкается членом, я подталкиваю его снизу языком, упирая концом в нёбо, а потом посасываю, задерживаю. Отпускаю его, давая свободу движения.
Он крепче перехватывает волосы и ускоряется, с каждым толчком присваивая всё больше места для себя. Я уже едва не давлюсь его членом, но он, чувствуя, немного замедляется и даёт мне возможность передышки. А потом снова таранит на предельной скорости.
Я чувствую, как влага скользкими каплями скользит по внутренней стороне моих бёдер. Крепче цепляюсь пальцами за его бёдра и даю поиметь свой рот так, как хочется ему. Одновременно с этим чувствую, что кончаю, судорожно и быстро. Как выстрел.
Первый раз в жизни я кончила только потому, что меня глубоко трахнули в рот.
Стас смотрит на меня сверху вниз. Усмехается: его член всё так же скользит между моих губ.
— Я замучаю тебя, знаешь?
Он нежно гладит меня по щеке. Потом резко выходит и толкает на спину, накрывая своим телом.
— Дай поцеловать свои губы. Ты так отвязно и нежно ими ласкаешься, Ириска.
Поцелуй и толчок вглубь моего лона происходят одновременно. Как двойной удар. Перед ним никак не получается устоять. И не хочется.
Я выгибаюсь мостиком от подступающего удовольствия и сама обнимаю друга мужа пятками за поясницей, лишая возможности отодвинуться.
— Не дождёшься. Этого не произойдёт. Я буду с тобой. В тебе. Моя-а-а-а… — тянет он, вбиваясь языком и членом.
Он движется быстро и беспощадно. Но я ужасно мокрая и готовая к самому жёсткому сексу. Даже если бы он меня просто поставил на четвереньки и поимел, как суку, я бы была готова — к нему.
Мы трахаемся, громко постанывая. Мои стоны срываются на крики удовольствия. Я как будто восполняю им пустоты внутри себя.
Пугающие и гулкие, сейчас они замолкают, а на их месте появляется умиротворение и лёгкая, звонкая радость. От неё хочется кричать — и я кричу, умоляя его не останавливаться.
Знакомо жадно и бесконечно хорошо — ещё. Ещё. О да-аа-а…
Оргазм штормовым ураганом проносится по телу, заставляя меня бурно кончать и сжиматься вокруг его члена, таранящего меня ещё несколько секунд перед тем, как тоже отпустить себя и кончить.
Стас не отстраняется, кончает в меня, постанывая.
Презерватива нет. Защиты нет. Здравого смысла сейчас — тоже нет.
Мне слишком хорошо, чтобы думать о правильных вещах и пристойном поведении.
40. Ирина
Спустя несколько сильных оргазмов и миллиард жарких стонов мы лежим на постели, обнажённые. Разгорячённые тела медленно остывают.
Я только что изменила мужу. Но не чувствую себя виноватой. Наверное, это кощунство.
Переворачиваюсь на живот, взбираясь на широкую грудь Стаса. Уверенно и легко, как будто знаю, что так правильно.
Слёзы сами начинают течь из глаз.
— Не плачь, Ириска.
— У меня такое странное ощущение. Не могу передать словами. Но…
Закрываю глаза.
Внутри, словно бесы, мечутся тёмные тени и голоса. Вдалеке, едва заметно и едва слышно.
Знаю, что когда-нибудь смогу услышать и понять, о чём они толкуют. Но видимо, сейчас — не подходящий момент.
Стас напряжённо всматривается в меня, потом грустно усмехается, массируя виски.
— Ничего, да? Значит, ещё не наступило моё время.
Он откидывается на подушку и кажется бесконечно усталым. Я сама поднимаюсь к нему, целуя губы.
— Как хорошо, — шепчет он. — Только ты так умеешь… Поцелуй меня ещё.
Я охотно сдаюсь его просьбе. Мой телефон опять разрывается звонками. От мужа.
Стас подтягивает к себе сигаретную пачку.
— Можно я покурю?
— Кури.
Смотрю на телефон. Он замолк. Следом раздаётся трель звонка на телефоне Стаса. Он отвечает на звонок ровным голосом.
— Да. Она у меня.
Слышу, как муж грязно матерится в ответ. Стас усмехается.
— Твоё время вышло. Ты не можешь держать её в вакууме. Ты просто не даёшь ей понять.
Муж что-то говорит ему в ответ. Стас смеётся.
— Когда она последний раз была у врача, а? До моего отъезда? А потом ты закрыл её в выдуманном мире, не давая просочиться внутрь ничему. Не даёшь шанса. Пора это прекращать.
Стас глубоко затягивается.
— Да, брат. Я знаю. Я тоже люблю. И дело не в сроках, кто первый. Просто люблю. Ты сумел стать кем-то другим. Не имел на это никакого права, но стал. А я не могу и не хочу быть посторонним. Она — моя. Всегда была моей. Ты это знаешь.
Муж кричит в ответ страшным голосом, и я поневоле зажимаю уши, слыша далёкие отголоски его ярости.
— Уже поздно. Она должна попытаться. Если ты любишь, то дашь ей шанс.
Стас отключает телефон, отбрасывая его в сторону.
— Настало время поговорить открыто, да? — спрашиваю я. — Вы знаете что-то, чего не знаю я.
— Ты тоже это знаешь.
Стас стучит по моей голове пальцем и целует в лоб.
— Где-то там, глубоко-глубоко. Но не хочешь вспоминать…
— Это из-за аварии?
— Да.
Стас поднимается.
— Я хотел бы рассказать всё беспристрастно. Но у меня не получится это сделать. Я — заинтересованное лицо. К тому же ты можешь мне и не поверить, да? Давай я отвезу тебя?
— Куда?
— Ты разговаривала с этой женщиной в больнице. Психолог.
— Изотова Наталья Андреевна?
— Да. Она наблюдала тебя сразу после аварии.
Стас вытягивается и ещё раз целует меня, гладя пальцами по щекам.
— Как бы я хотел, чтобы всё встало на свои места! Я хочу этого и одновременно боюсь.
— Почему боишься?
— Потому что всё — не то, чем кажется, Ириска.
Тревога звенит колокольчиком внутри меня.
— Я узнаю что-то нехорошее, да?
— Жизнь редко бывает хорошей во всём. Я хочу, чтобы ты узнала правду. И боюсь, что потом ты меня разлюбишь.
Я улыбаюсь и смеюсь.
— Я тебя люблю? Люблю, не зная этого? Я люблю своего мужа.
Мои слова звучат так глупо, после того, как на этой постели я жадно и похотливо отдавалась другу мужа. Но чувства никуда не делись. Они там, внутри.
От мысли о коротком ёжике тёмных волос и тяжёлом взгляде мужа на моих губах проскальзывает улыбка.
— Сейчас ты думаешь о нём, да? Любишь? — смеётся Стас.
— Люблю. И в то же время слишком хорошо чувствую себя рядом с тобой. Это не может быть любовью с первого взгляда. Она другая.
Стас одевается, держа сигарету зажатой между зубов, втягивает дым и выпускает через нос, прячась за сизой струйкой.
— Ты права. Любовь с первого взгляда — другая. Сразу коротит в голове, без долгих шаманских танцев с бубном, как у нас сейчас.
Я встаю и поступаю, как самое неразрешимое противоречие, обнимая мужчину за раскачанный торс, прижимаясь к его груди.
Завожу пальцы за спину, зная наощупь, что с левой стороны над самой поясницей можно нащупать продолговатый старый шрам.
— Сейчас у нас всё по-другому. Ты в лабиринте Минотавра. И он у тебя вот тут, — целует меня в лоб Стас, размыкая объятия.
