Вайолет Уинспир - Терракотовые пески
— Так и было бы, вернись я домой один, без очаровательной молодой спутницы, которую можно представить в качестве невесты. Вы смягчите гнев моей бабушки, дорогая. Она может заинтересоваться вами… застенчивой английской девушкой с лицом ангела и невинными голубыми глазами. Вы станете для нее… ну, скажем так, новой игрушкой. Она начнет строить новые планы. А через месяц вы притворитесь, что вас это все утомило, что вы соскучились по Англии, и мы аннулируем наше соглашение. Никто не пострадает.
— Звучит разумно…
— И вполне отвечает вашим желаниям, не так ли? Вам тогда и лгать не придется.
— Я… мне ненавистен обман…
— Маленькая упрямица, — засмеялся он. — Значит, мы договорились: выдаем себя за влюбленных. Скажем, что я обратил на вас внимание, потому что вы похожи на Джойосу. Принцесса будет счастлива, Рэчел ничего не будет угрожать, а правдивой Жанне не придется притворяться.
— А вы? Как же вы, дон Рауль?
— А я буду просто развлекаться.
— Я не совсем понимаю…
— Ну, поцелуемся еще пару раз, — лукаво сказал он. — Проявим кое-какой интерес друг к другу, пока… пока вы не захотите вновь стать свободной.
— Это необходимо? — выдохнула она.
— Вас никто не заставляет испытывать от этого удовольствие, — сострил Рауль. — Но если мы остановимся на этом плане, а бабушка убедится, что вы мне нравитесь, вам придется время от времени переносить мои объятия. Вас очень пугает эта перспектива?
— Поцелуй в щечку я как-нибудь вытерплю.
Она бросила на него быстрый взгляд, но его лицо оказалось непроницаемым. Жанна со вздохом отвернулась к стеклу. Теперь они ехали по дороге, проходившей через пустыню. Пески были желто-коричневыми, словно шкура гигантского льва. Дорогу, расплавленную солнцем, покрывали ухабы и рытвины. Жанна ушла в воспоминания детства, когда солнца ей не хватало так же, как не хватало любви и заботы. А сейчас она с восторгом чувствовала, как доброе тепло светила согревает каждую ее клеточку. Солнцу явно понравилась ее золотая цепочка, и оно охотно играло с ней, отбрасывая блики. А когда Жанна украдкой, чтобы не заметил Рауль, пошевелила рукой, громадный изумруд тоже ожил и весело засверкал.
Она вновь посмотрела ему в лицо. Сердце ее в очередной раз подпрыгнуло — красавец дьявол! Если ей суждено любить одного мужчину всю жизнь, то это будет он, он и никто другой! Непредсказуемый, насмешливый, потешающийся над ее наивностью. Самый потрясающий мужчина на свете. Ей нравились его глаза, тепло его кожи, которое она сейчас чувствовала особенно остро и уже не старалась отодвинуться подальше.
Иногда Жанна начинала сомневаться. Может, ей просто приятна его внешность? Но больше всего ее радовало, что она нужна ему. Она должна делать все, чтобы он остался доволен.
— Вы давно это задумали? — Слова нечаянно сорвались с губ. — Понимаете, я всегда сомневалась, что сумею выдать себя за другую девушку. Вы с самого начала решили представить меня как Жанну Смит?
— Конечно, — согласился он, нимало не смутившись.
— А зачем тогда притворялись?
— Я хотел проверить, насколько сильно вы хотите изменить свою унылую жизнь. Вы вызвали у меня любопытство. Так одиноки, так невинны, так несчастны, что я заподозрил, что вы только прикидываетесь бедной овечкой.
— Очень жестоко с вашей стороны так думать!
— Мужчины вообще довольно-таки жестоки, моя дорогая, особенно когда это касается тех, кто привлекает их внимание. Я мог бы попросить какую-нибудь искательницу приключений выдать себя за подопечную моей бабушки, но только девушка искренняя и добрая могла так противиться этой идее. Авантюристка бы подпрыгнула от радости при этой возможности. Она бы уверенно играла свою роль. Вы же перепугались и согласились на мое предложение, только рассорившись с мадам Нойс.
— Ведь вы знали, как я боялась, и ничего не рассказали о своем настоящем плане.
В ее глазах появилось замешательство: Он играет с ней, как огромный кот с маленькой мышкой. Ей захотелось сорвать с пальца его кольцо. Но когда Рауль смотрел на нее выразительными темными глазами, в которых была требовательность, даже когда они соблазняли, она чувствовала себя совершенно беспомощной.
— Я хотел вам дать время привыкнуть ко мне. Каждый раз, когда я говорил о Джойосе, она вставала между нами, она была третьей в нашей жизни. Но как только я намекал, что это с вами я хочу сыграть роль влюбленного, вы ударялись в панику. Бояться и сопротивляться — это не то же, что паниковать. Я до последней минуты, до самого отъезда из Беникеша опасался, что вы струсите. И когда этого не произошло, я понял, что могу быть с вами откровенным.
— И вы были абсолютно уверены, что я соглашусь на ваш второй план, дон Рауль?
— Да, я знал, что вы согласитесь, ведь это облегчило вашу душу. Когда я сказал — будьте самой собой, будьте Жанной Смит, вы почувствовали, что я вытащил вас из зыбучих песков, правда?
— Да вы просто дьявол, — задохнулась она от возмущения. — Неудивительно, что Джойоса сбежала от вас. О! Как бы мне хотелось вам отомстить!
— Ну, вы же женщина, значит, найдете способ это сделать. — Он довольно рассмеялся. — В корзине с провизией есть термос с кофе, а мне уже хочется пить. Налейте мне чашечку, дорогая.
— Как скажете, хозяин. — Жанна привстала, дотянулась до корзины, достала термос и пару чашек и снова уселась на свое место. Щеки ее запылали, когда она поймала его взгляд, направленный на короткое шифоновое платье, задравшееся при резком движении. Она вновь остро почувствовала близость мужчины, и ее тело, казалось, пронзали тысячи стрел. Взгляд его жег как огонь.
Жанна наполнила его чашку кофе. Рауль опустошил ее, держа руль одной рукой.
— М-м-м, великолепно, — пробормотал он.
У Жанны стучало в висках. Что бы она почувствовала, если бы он прошептал такие слова ей на ухо? «Великолепно, дорогая…»
Она зябко поежилась, отчасти от нервного напряжения, отчасти от мысли о будущих соблазнах. Все эти переживания были совершенно новыми для Жанны Смит, маленькой тихой машинистки, девочки на побегушках, которая никогда не знала тепла и уюта, которую никто никогда не любил.
— Отличный кофе, — сказала она, чтобы хоть как-то заполнить неловкую паузу.
— У нас в Эль-Амаре много кустов кофе. Они растут рядом с мандаринами, от которых исходит потрясающий аромат. Мандариновые рощи тянутся на много миль, а кофейная плантация — одна из самых больших в Марокко. Разве не странно, что пустыня дает такое обилие фруктов и зерен?
— Как и большинство европейцев, я считала пустыню мертвым безводным местом.
