Ким Лоренс - До любви один шаг
— Если ты переживаешь из-за Сюзанны, я могу объяснить…
, — Не надо! — Она понизила голос. — Пожалуйста, я ничего не хочу знать. — Незнание — еще не счастье, но его все-таки легче переносить, чем правду без прикрас. Он пожал плечами.
— Как хочешь. Но я думаю, у нас получится. Джо верила, что он никогда не изменит ей в физическом смысле, но верность сердца контролю не поддается. Невыносимо было думать, что он захочет кого-то другого, будучи связан с ней.
— Я не люблю притворяться.
— И не надо.
Она кинула на него отчаянный взгляд.
— Ты знаешь, о чем я. Эти… прикосновения, все такое. — Она неловко подыскивала слова. — Это излишне, ведь люди наверняка поймут, что мы вступаем в брак только из-за ребенка.
— Многие вступают в брак из-за ребенка, но они не ведут себя как чужие, — ответил он, без труда уничтожая ее хлипкую логику. — Если я прикасаюсь к тебе наедине или на людях, это не исполнение роли. Я это делаю, потому что мне хочется…
Она резко вздохнула, встретив его прямой взгляд. Не ищи в этом ничего значительного, сказала она себе. Лайам всегда любил физический контакт. Он всегда прикасался к ней, ничего не изменилось. Изменилось ее отношение к его прикосновениям.
— И потом, мне казалось, что тебе приятно, — тихо продолжал он. — Хочешь сказать, что это не так? Вопрос заставил ее виновато вздрогнуть.
— Я… я просто не хотела, чтобы ты считал себя обязанным, — она растерялась, — исполнять роль. Он задумчиво прищурился.
— А я никакой роли и не исполняю. Это ты боишься расслабиться. Будь самой собой, — спокойно посоветовал он. — Забудь о том, какое ты производишь впечатление. Нам хорошо вместе, Джо. Многие принимали это за близость, а теперь мы действительно стали близки… Разве ты не жалела бы, если бы все это потеряла, если бы я позволил тебе убежать?
Его длинные ресницы бросали темную узорчатую тень на скулы, когда он опустил глаза, медленно оглядывая ее. Его низкий голос проникал ей в самое сердце, и он знал это, черт его побери!
— Хватит давить, Лайам, убедил. Завтра я буду в церкви.
Лайам великодушно принял победу. Он не кричал петухом, а быстро запихнул ее вещи в сумку.
— Пошли, видеть не могу этот дом.
— Надо бы оставить Джастину записку. Он…
— Пошлем ему факс. Ты умеешь это делать.
Глава 7
— Ты что-то сказала, Найам? Женщина с умудренной улыбкой смотрела на отсутствующее, мечтательное лицо невесты.
— Я спрашиваю, тебя еще тошнит?
Джо собрала разбегающиеся мысли и улыбнулась сестре Лайама. Ее беременность, никогда не бывшая тайной, теперь, казалось, стала достоянием всего света.
Она замужем. Действительно замужем. Это казалось чем-то нереальным. Джо не могла избавиться от впечатления, что весь этот день был каким-то запутанным сном и что она вот-вот проснется.
— У Найл это было ужасно, вплоть до седьмого месяца, — пугала ее золовка, — но с Бренданом ей было легче.
— Слава богу, последние несколько недель я чувствую себя хорошо. Правда, немного устала. Пожалуй, я бы удрала, чтобы переодеться. Как ты думаешь, на это обратят внимание?
— Вряд ли они обратят внимание даже на землетрясение, — заметила Найам, бросая снисходительный взгляд на толпу в шатре. Она подняла бокал. — Похоже, Лайам уже удрал. Вы собираетесь съездить в какое-нибудь приятное местечко?
— Вряд ли, у Лайама работа. Все это делалось впопыхах. — Джо надоело оправдываться, что у них с Лайамом не будет свадебного путешествия.
— Впопыхах! — Найам разразилась хохотом. В семье Рафферти не было застенчивых. — Народ в основном думает, что вы с Лайамом долго раскачивались, пока не взялись за дело. Все-таки жаль, что не получается с путешествием, — посочувствовала она. — Что, детка? — обратилась она к светловолосому четырехлетнему малышу, вскарабкавшемуся ей на колени.
Джо улыбнулась и, подобрав подол длинного платья, пошла к крытому переходу между шатром и домом. Там было прохладно, тент раздувался и бился на ветру. Джо поспешила дальше.
Она не ждала ничего особенно хорошего от этого дня, но, к своему удивлению, радовалась. С той минуты, как отец разбудил ее и подал чашку чаю, она себя чувствовала словно сторонний наблюдатель, и это чувство отчуждения не исчезало. Незнакомая ей женщина произнесла ее обет перед алтарем и потом позировала для бесконечного количества фотографий.
Она еще не поняла, потеряла ли друга, чтобы обрести любовника, но одно было безусловно она получила мужа.
Когда Джо проходила мимо кабинета, дверь была открыта, и она расслышала голоса. Джо машинально замедлила шаг.
— Я не ожидал, что дело зайдет так далеко, — говорил Пат Рафферти. — То есть я плохо соображал, пока мама болела.
— Ты не виноват, папа.
Услышав голос Лайама, Джо остановилась и стала беззастенчиво подслушивать, напрягая слух, чтобы расслышать весь разговор.
— Все-таки это я научил тебя, как заставить Джо согласиться на замужество. Это, знаешь ли, будоражит совесть. Передай мне, пожалуйста, вон ту сигару. Только не говори маме — она думает, что я бросил.
— Вряд ли мама думает что-либо подобное. — Джо услышала звон бокалов.
— Ты прав, Мэгги все видит насквозь, но это наша маленькая игра: она притворяется, будто не знает о моих тайных затяжках, а я — будто не знаю, что она знает. — Легкий ирландский акцент Пата стал заметнее, а голос — взволнованнее. — Ты воспользовался привязанностью Джо к нашей семье, сынок.
— Сегодня она добровольно шла к алтарю. — Глубокий, ровный голос Лайама звучал уверенно и сильно. — Конечно, наша якобы помолвка несколько приучила ее к этой мысли…
— Я люблю Джо, Лайам, но и тебя понимаю закон практически не оставляет возможности неженатому отцу участвовать в воспитании ребенка.
— Вопрос, как правило, решается в пользу матери, — согласился Лайам. — Но, папа, это…
— И я всегда хотел, чтобы ты женился на Джо!
И мама хотела…
— В том-то и дело: уж больно сильно вы хотели…
— Так или иначе, брак — это, конечно, наиболее радикальный способ добиться права законного участия в решении судьбы своего ребенка.
— Не надо преувеличивать, папа… Джо зажала руками уши и привалилась к стене, чтобы не упасть. Она стояла неподвижно, пока не прошел приступ тошноты.
Так вот откуда эти метания. То разговоры о браке вызывают у него почти чесотку, то он чуть не силой тащит ее к алтарю.
Конечно, она знала, что он не влюблен, но это! Неужели все делалось только ради того, чтобы добиться законных, неотъемлемых прав на еще не родившегося ребенка? Все разговоры о защищенности и стабильности были дымовой завесой. Джо прикрыла рукой живот. Сколько холода и расчета в его стремлении добиться цели, сколько лжи! Она чувствовала, что ее предали и унизили.
