Эбби Глайнс - Назад уже не вернешься

Блэр ничего не ела. Не отвечала на стук. Мне стало страшно, что с ней что-нибудь случилось и я найду ее в таком же состоянии, как Нэн.

– Пожалуйста, сходи открой ее комнату и проверь, как она, – умоляющим голосом попросил я.

– Хорошо, – немного помолчав, согласилась Харлоу.

Я прервал разговор, бросил телефон на пассажирское сиденье и на полной скорости помчался по Сансет-драйв.

Открыв парадную дверь, я увидел в холле Харлоу и отца и оцепенел.

– Что? – спросил я, а сам даже пошевелиться боялся.

– Она уехала. Ее вещей нет. В другой комнате я тоже смотрела, – ответила Харлоу.

Я затряс головой и вошел в дом:

– Уехала? Она не может никуда уехать! Куда ей ехать?

– Наверное, куда-нибудь, где ей не надо будет иметь дело с дерьмом Нэн и где ее хренов жених не будет постоянно убегать и не отвечать на ее звонки. Это я так думаю. Ты, сынок, – тупой кобель, весь в меня, – с презрением в голосе сказал Дин и ушел.

– Он застал меня, когда я бегала из комнаты в комнату. Я должна была все ему объяснить, – шепотом сказала Харлоу.

– Она не оставила записки? – спросил я, одновременно набирая номер Блэр.

И снова – голосовая почта.

Харлоу отрицательно покачала головой.

Я прошел мимо нее, поднялся, перешагивая через ступеньку, и снова сорвался на бег. Этот день начался хреново, а закончился полной катастрофой. Я рывком распахнул дверь в спальню – там стояла такая убийственная тишина, что у меня даже колени подогнулись. Но покрывало кровати еще было смято в том месте, где днем лежала Блэр. Харлоу сказала правду. Блэр уехала. Не осталось никаких следов. Она нуждалась во мне. Наш ребенок нуждался во мне. А я опять был с Нэн. Она меня бросила. И правильно, я это заслужил.

Я закрыл за собой дверь, прислонился спиной к стене и сполз на пол. Мне хотелось выть. Страшно было даже подумать, что я могу потерять Нэн, но мысль, что я могу потерять Блэр, была просто невыносимой. Я недостоин Блэр. Я обещал ей, что всегда буду рядом, а родня все время перетягивала меня на свою сторону. Надо было покончить с этим. Но что, если уже слишком поздно?

Я тряхнул головой и вытер слезы. Я найду Блэр и вымолю у нее прощение. Я готов ползать перед ней на коленях, лишь бы она меня простила. Я бы все сделал ради этого. А потом я бы ни на миг ее не оставил. Никто больше не смог бы нас разлучить.

– Ну вот, здесь я и живу. Небольшая, конечно, но зато моя, – сказал папа, когда мы ступили на борт его лодки с единственной каютой.

Я была уверена, что в каюте всего одна кровать. Оставалось только надеяться, что там найдется какой-никакой диванчик.

Когда я сошла с трапа самолета в небольшом аэропорту и увидела, что Эйб уже там, у меня полегчало на душе. Я волновалась, что потратила свои последние сбережения на билет, чтобы прилететь к человеку, который может и не появиться. Но в этот раз папа меня не подвел.

– Хорошая новость: на лодке две койки и одна двуспальная кровать. Я займу койку, а ты можешь спать на кровати. Я купил тебе поесть. Кое-что, что ты любишь. Холодильник у меня тут маленький, но есть кулер со льдом, там тоже можно хранить продукты.

Лодка была довольно потрепанной, но я повсюду видела приметы того, что она принадлежит моему папе. На крючке висела его любимая рыбацкая шляпа, та, которую ему подарила мама на День отца, когда я была еще маленькой. Ящик для инструментов, подаренный ему на Рождество мной и Валери, стоял в углу рядом с удочкой, которую папа купил, когда мы летом всей семьей ездили в отпуск в Северную Каролину. Я даже не думала, что он до сих пор хранит все эти вещи.

– Здесь здорово. Спасибо, что разрешил приехать. Мне очень надо было оттуда убраться, – сказала я и повернулась к папе.

Ему неплохо было бы подровнять усы и бороду, но я все равно увидела, что у него опустились уголки рта.

– Что случилось, медвежонок Блэр? Неделю назад ты казалась такой счастливой. Неужели все так быстро стало плохо?

Но я еще не была готова к откровенному разговору.

– В самолете у меня не получилось даже нормально подремать. Последний раз я лежала на кровати двадцать четыре часа назад. Можно сначала немного поспать?

Папа, из-за того что я устала, казалось, расстроился еще больше.

– Тебе не следовало так себя изматывать. Зачем ты полетела ночью? Ладно, потом расскажешь. Иди в каюту, там спустишься по ступенькам в заднюю комнату. А я пока принесу твой багаж. Места не так много, но нам хватит.

Я слишком устала и даже не подумала о том, чтобы принять душ в малюсенькой ванной. И переодеваться тоже не стала.

– Я просто хочу спать.

Кровать занимала всю «спальню», я забралась на нее прямо с порога и скинула туфли, а потом свернулась калачиком и быстро заснула.

Проснулась я уже во второй половине дня. Лодка слегка покачивалась, и это успокаивало. Я порадовалась, что не страдаю морской болезнью. В моем положении это было бы очень некстати. Я села на кровати, потянулась и достала из кармана телефон. До этого момента я старалась о нем не вспоминать. Раш уже наверняка знает, что я уехала, и, конечно, переживает. Но я еще не готова говорить с ним. Мне нужно время, чтобы решить, что делать дальше.

Я не стала проверять сообщения или голосовую почту, сунула трубку обратно в карман и вышла из маленькой каюты на палубу. Папы нигде не было видно, но еще в аэропорту он сказал мне, что у него кое-какая работа в гавани и до вечера он должен все сделать. В качестве оплаты ему разрешали бесплатно держать лодку у пристани.

В маленьком холодильнике было несколько бутылок воды, я взяла одну и выбрала в корзине с фруктами банан, немного посидела, а потом вышла на солнышко. День был ветреный, но ясный, а температура такая же, как в Лос-Анджелесе.

– Эйб знает, что ты на его лодке? Мне чего-то казалось, что он не из тех, кто приводит к себе таких молоденьких, – сказал кто-то низким голосом у меня за спиной.

Я обернулась и увидела на соседней лодке парня лет двадцати пяти. Его торс был обнажен, а джинсы сидели на бедрах. Судя по виду, парень явно занимался физическим трудом – был стройным, но крепким. Длинные каштановые волосы он затянул в низкий хвостик. Несколько прядей с выгоревшими на солнце кончиками выбились на свободу. Парень был в «авиаторах», так что глаза его я не могла разглядеть.

– Ты вообще говорить умеешь? – с усмешкой спросил он и сделал глоток воды из бутылки, которую держал в руке.

– Умею.

Он застал меня врасплох, и я еще была немного напугана. Я не ожидала, что у папы есть соседи. Он ведь жил на лодке. Сколько же людей живет на лодках?