Ширли Эскапа - Время любви
— Да, — кивнул Марк, — война изменила его…
— Расскажи мне о ней, — рассеянно попросила Фрэн.
— О ком?
— О Сесилии.
— Да что там рассказывать? Я ее почти не знал.
— Но ты сказал, что вы убедили ее дать ложные показания, ведь так?
— В этом деле я участвовал косвенно, просто мне удалось уговорить одного священника провести переговоры с ее семьей от имени Винченцо. — Марк сел и провел ладонью по волосам. — Но не могу отрицать — лжесвидетельство было моей идеей, это полностью лежит на моей совести. Но только таким образом можно было спасти Винченцо от расстрела.
Фрэн тихо улыбнулась:
— Должно быть, она очень красива.
— Она была еще слишком юна, девочка-подросток без всякого образования, застенчивая горожанка из бедной семьи.
Стараясь изгнать из памяти образ Сесилии, о которой он вспомнил второй раз за день, Марк крепко обнял жену.
— Не хочу больше думать об этой чертовой войне.
Пригревшись в его руках, Фрэн забылась сном, а Марк все лежал и смотрел в потолок. Да, считалось, что он чуть ли не национальный герой, даже отец подарил ему свое расположение. Но сам-то он хорошо знал о себе правду, и эта правда являлась к нему в образе прекрасной юной девушки с обволакивающим взглядом, которую он — и только он — заставил поступиться честью, забыть о гордости. Вот цена долга, который он чувствовал себя обязанным отдать Винченцо…
Все-таки сон сморил его. Все беды отступили на задний план, и проснулся Марк в отличном расположении духа. Что ж, мелькнула беспечная мысль, время лечит лучше любого доктора, и скоро то, что произошло в Италии, станет далеким прошлым.
Марк ошибся. На следующую ночь кошмары вернулись, сны о Винченцо, Сесилии и собственном позоре приходили с тревожащим постоянством. Марк стал нервным, беспокойным, и в конце концов Фрэн отвела его к доктору Франкелзу, специализировавшемуся на лечении послевоенных психических расстройств.
Глава 9
Жизнь не слишком баловала Сесилию, но она все же благословляла тот день, когда впервые ступила на землю Америки. Здесь, в этой стране, символизирующей надежду и благополучие, она родила свою дочку, здесь она научит ее мечтать, радоваться, верить в счастливое будущее.
В Италии, вспомнила она, даже самая крохотная надежда на счастье считалась проявлением греховности помыслов. Мужчинам жилось намного легче: они хоть выбирались из дома, ходили в кафе, пили с друзьями вино и громко над чем-то смеялись, но и это делалось, чтобы забыться, отвлечься от серости будней.
Однажды Мириам попросила владельца аптеки мистера Донателло разрешить Сесилии на час продлить обеденный перерыв, и тот нехотя, но согласился.
Мириам тут же побежала к подруге.
— У тебя сегодня лишний час отдыха, — весело сообщила она, звеня своими вечными браслетами, — и я забираю тебя с собой. У меня дома чудесные пирожные, да и кофе получше. — От неожиданности Сесилия вытаращила глаза, и Мириам поспешно добавила: — Ты ведь еще никогда не бывала у меня, девочка. По крайней мере побываешь в другом районе, а то все дом и работа, работа и дом.
По пути в Бруклин, где жила Мириам, Сесилия едва могла выдавить пару слов. В Италии и помыслить было нельзя о том, чтобы высокопрофессиональный специалист пригласил к себе в гости обыкновенного служащего. Правда, они с Мириам подруги, но все-таки…
Наконец они вошли в квартиру, и Мириам провела Сесилию в просторную библиотеку. Лицо Сесилии светилось от радостного возбуждения. Ей еще не доводилось бывать в такой комнате. Хотя… Совершенно неожиданно вспомнилась библиотека графини на пьяцца Навона, а перед внутренним взором всплыло лицо пьяного Винченцо, да так ясно, что Сесилия невольно вздрогнула.
Мириам следила за выражением лица подруги.
— Что-то не так?
Сесилия не ответила.
— Не хочешь мне сказать? Ладно, дорогая, поговорим как-нибудь позже.
— О, Мириам, у тебя здесь так красиво! — воскликнула Сесилия, обводя восторженным взглядом стены, обшитые сосновыми панелями, и высокие — до потолка — стеллажи, уставленные книгами.
Здесь же, у стеллажей, стояла аккуратная лесенка-стремянка, а на одной из полок находились любимые пластинки Мириам. Через приоткрытую дверь виднелась хорошо обставленная гостиная, выдержанная в светлых тонах. Блестящий от воска пол гостиной покрывал пушистый бежевый ковер, а в библиотеке тут и там были разбросаны яркие коврики восточной работы.
Несмотря на то что на дворе стоял октябрь и было еще достаточно тепло, в огромном камине весело пылал огонь, отбрасывая на коврики игривые блики. На столиках и на диванах — всюду раскиданы книги и журналы, но это не создавало ощущения беспорядка.
— Не понимаю, Мириам, зачем тебе работать в аптеке? — озираясь по сторонам, спросила Сесилия. — Судя по всему, тебе совсем не нужны деньги.
— Видишь ли, для того чтобы получить образование, мне пришлось долго учиться, — усмехнулась Мириам, — а моим родителям — вкалывать не покладая рук, чтобы платить за мою учебу. — Она немного помолчала. — Не все так просто, девочка. Между прочим, я выросла в том же квартале и даже на той же улице, где стоит наша аптека. А потом вышла замуж за Берни Штерна, переехала в его дом и стала жить его жизнью. Вскоре после того как умерли мои родители, мы развелись, и я вернулась в родные места, в привычный мир.
Неожиданно Мириам коротко рассмеялась. Сесилия удивленно подняла брови.
— Самое смешное, что из-за Берни у меня нет детей. Он оказался абсолютно несостоятельным в этом отношении.
— О, какая жалость! Извини, я не знала…
— Ерунда, забудь. А эта квартира мне не принадлежит, я ее снимаю. Вот обстановка и книги точно мои. А деньги мне нужны, вот я и работаю.
Мириам положила на тарелку Сесилии еще одно пирожное и подлила кофе.
— Удивляешься, почему я тебя позвала?
— Немного, хотя я очень этому рада, — тихо отозвалась подруга.
Если честно, Мириам намеревалась рассказать Сесилии о своей наставнице, докторе Герти Терезе Кори, и ее муже. Эти люди — первая семейная пара, ставшая нобелевскими лауреатами. Некогда Мириам работала с ними в одном институте. Именно тогда она заинтересовалась проблемами биохимии… Поразмыслив, Мириам решила до поры до времени отложить этот разговор.
— Мы ведь с тобой подруги, поэтому я и пригласила тебя.
— Спасибо, мне очень приятно.
В последующие три года Сесилия частенько забегала к Мириам. Они устраивались в уютной библиотеке и болтали о всякой всячине. Конечно, Алу о своих визитах к подруге Сесилия ничего не говорила, она использовала для них обеденный перерыв.
