Ирина Мазаева - Обмен женихами
Компания восприняла триумфальное возвращение Леночки на кухню с двумя бутылками громкими аплодисментами. Дуська шептала ей в ухо:
– Расслабься. Сколько можно страдать? Мужиков вокруг полно! Забудь про Коленьку, про Феденьку... Все двери распахнуты перед тобой – входи! Да здравствует стремление порыгивать!
Дуська с Сашей ушли.
Леночка посмотрела на Пашу. Ей хотелось плакать.
Паша, потоптавшись немного, тоже стал собираться. Леночка смотрела, как он надевает плащ, лакированные туфли, подхватывает портфель. Все это прокручивалось перед ее глазами, как замедленная съемка. Хотелось ли ей его удерживать? Нет. И было не за чем. Как говорит Дуська, если у тебя что-то забрали – это не твое, если твое – оно обязательно вернется.
Но Коленька не вернется. Потому что он – не ее.
Но если он – не ее, тогда о чем сожалеть?
14
В этой главе Леночка отчаянно пытается снова попасть в сказку
Новую жизнь обычно начинают с понедельника, но Леночка решила не откладывать. Прямо в четверг она решительно восстановила свой абонемент в фитнес-клубе, записалась в солярий, к косметологу, на антицеллюлитный массаж, а также в бассейн и на талассо-терапию. Что такое талассо-терапия, Леночка не вполне представляла, но пройти ее нужно было непременно: так подсказывала интуиция.
Леночка вернулась ко всему тому, от чего отказалась из-за сомнительного удовольствия жарить кому-то котлеты. Ах, как она соскучилась по бутикам, глянцевым журналам, тренажерам и фитболам, прикосновению рук массажиста, по женским сообществам, по разговорам в очереди в солярий! Как ей всего этого не хватало! Да здравствует мир свободной деловой женщины! Долой домашних клуш!
И Леночка решительно, в новых лаковых сапожках, отправилась в свою новую жизнь. У нее, конечно, случилась трагедия, прекрасная и возвышающая, но для Леночки, с ее здоровой психикой и крепким организмом, это был не повод впадать в депрессию. Впасть в депрессию – это слишком просто.
Впасть в депрессию, растолстеть, подурнеть, хуже соображать на работе, рыдать ночами, не высыпаться – фи! – это было не для Леночки. Ее, как истинного Овна, неудачи, наоборот, всегда воодушевляли на подвиги. Бросил гад – а она не сдастся, станет еще красивее, еще умнее, еще талантливее. Получит на работе премию и купит лаковые туфельки Christian Louboutin и платье Nina Donis, и выйдет в свет (читай, в клуб/ресторан/на презентацию чего-нибудь), и все мужчины сами собой в штабеля уложатся.
И не важно, что за всем этим стояло желание взять реванш над Коленькой. Встретить его случайно где-нибудь и пройти мимо, лишь едва-едва кивнув с высоты 14-сантиметровых каблуков Christian Louboutin – лишь чуть-чуть снизойти. (Только разве они могли где-то случайно встретиться в многомиллионном городе?..)
Какая разница, что нас заставляет в критический момент взяться за себя, расправить спину, смело посмотреть вперед?! Решительно взявшись за дело, Леночка была уверена, что, в конце концов, забудет Коленьку и станет просто сногсшибательной, уверенной в себе, свободной женщиной!
В пятницу она пришла домой поздно и весьма довольная собой. Попка и бедра ее ныли после массажа, кожа светилась обновленным загаром, в сумочке лежали туфельки Christian Louboutin и платье Nina Donis. Хотелось праздника.
– Милая моя, – откликнулась из трубки мобильного телефона Дуська, – я же тебе говорила, у меня сегодня семейное торжество. А потом мне еще все убирать за гостями. Посуду мыть. А завтра – я в твоем полном распоряжении.
Праздник, похоже, откладывался. Леночка не могла в это поверить! Раньше можно было позвонить Катьке, позвать ее куда-нибудь. Но, к своему стыду, Леночка так и не решила для себя, как быть с Катькой. И подругу ей терять не хотелось, и признаться было выше ее сил, и молчать она не могла. Уж хоть бы Катька сама позвонила, хоть по интонациям почувствовать ее настрой!
Ситуация была дурацкой по определению. Леночка вспомнила и, как говорится, вздрогнула. Сидела на кухне, жевала низкокалорийный салатик и вздрагивала раз за разом, вспоминая. Так ведь еще и Феденька продолжал звонить! Он, позвонив в понедельник, звонил во вторник, в среду, в четверг и сегодня, в пятницу, часа полтора назад. Леночка, как повелось, не отвечала. Но мучилась страшно. Сама, правда, не вполне понимая от чего.
Ей ужасно хотелось отделаться от Феденьки. Вычеркнуть его из своей жизни черным маркером, нажать на кнопку «Delete». Но как это сделать, она не знала. Мысль о том, что можно было просто откликнуться на один из его бесчисленных звонков и попросить больше не звонить, в голову почему-то не приходила. Вместо этого Леночка со всеми своими попкой, загаром и туфельками сидела с глянцевым журнальчиком в руках дома перед телевизором и страдала.
И еще ей страстно хотелось праздника. Умопомрачительного. Сногсшибательного. Этакого волшебно-феерического. Хоть на вечер, хоть на пару часов. Пить всю ночь «Пино-Колладу», а утром проснуться – новой, свободной, ни от кого не зависящей. Но позвонить, как мы уже выяснили, ей было некому. И настроение мало-помалу начинало портиться. Леночке все больше становилось жалко себя.
И тут зазвонил телефон.
Леночка удивленно вскинула бровь, увидев незнакомый номер. Решила ответить.
– Алло?.. – осторожно сказала Леночка: ей, конечно, срочно требовался принц, готовый сопроводить ее в новых туфельках и платье в сказку, но после всех разочарований она уже с трудом верила в это.
– Алло, Елена? – спросили из трубки приятным и немного знакомым голосом.
– А кто это? – спросила уже немного заинтересованная Леночка.
– Это Павел, – сказали из трубки и, помолчав, добавили: – Ну, помните, мы к вам с Александром приходили...
– А, – сказала Леночка, неуверенная, хочет она видеть Пашу или нет.
– Я тут подумал... Мы ведь, кажется, с вами уже на «ты»? Я тут подумал, может, нам сходить куда-нибудь? Я приглашаю. В ресторан.
– Я не знаю... – честно сказала Леночка.
И задумалась. Праздника хотелось. Хотелось принца. Хотелось забыть Коленьку с Феденькой разом и навсегда. Но как она относилась к Паше, ей самой было непонятно. Не сказать, чтобы он ей так уж прямо понравился. Но и отвращения не вызвал.
«Интересный, надо сказать, мужчинка... Большой такой, симпатичный, – быстро подумала Леночка. – Только замкнутый такой, как будто у него трагедия в жизни... Да, определенно, есть в нем какая-то загадочная трагичность...»
– Хорошо, – согласилась она без энтузиазма, но достаточно милостиво, – где и во сколько?
И вот они сидели в незнакомом Леночке заведении, ждали заказ. Паша молчал, что-то постоянно поправляя: то галстук, то запонки, то прическу. «Отчаянно хочет понравится», – констатировала про себя Леночка, но мысль эта не вызвала у нее обычной радости, которая всегда появлялась, если она замечала попытки мужчин ей понравиться. А Паша продолжал нервничать, приукрашивать себя, краснеть, бледнеть и потеть. И при этом молчать.
