Александра Кэрью - Лето, книжка и любовь!

Они выбрали равиоли, начиненные грецкими орехами, и местную баранину, жаренную на гриле, собираясь запить это графином красного вина. Когда вино полилось по их венам, Лия стала жалеть о своем поступке и своей непосредственности. Она чувствовала себя идиоткой, обиженной на то, что он не сказал того же в ответ. Ее стало раздражать все, что он говорил, и она видела в его словах только попытку замаскировать отсутствие чувств.

Она слушала его молча, и другой разговор занимал ее воображение.

— Бен, расскажи мне о своей последней девушке. Ты любил ее? Что случилось, она ушла к твоему лучшему другу? Она бросила тебя ради более богатого, более красивого, более изощренного мужчины? Поэтому ты так сдержан сейчас? Ты боишься боли? Это так? Это так?

Она извинилась и пошла в туалет, злясь и негодуя, хотя так хотела избежать этих темных горьких чувств. Схема была ей известна. Сначала приходила любовь, идеализация и иллюзия, что жизнь стала наполненной. Потом приходила боль от неудачи, несбывшихся надежд и чувство, что это не была большая любовь. Это сменялось негодованием, медленно погружавшим ее в злость, которую могло вытеснить только сожаление. Но чтобы добраться до сожаления, надо было пройти через слова, горькие, злые и ранящие. Только тогда злость испарялась, оставляя сожаление и стыд.

Она глубоко вздохнула. Что случилось с уверенной в себе женщиной, которая умела ждать и давала Бену время, которая знала, что он признается, что любит ее? Где эта благоразумная девушка? Растворилась в вине, подумала Лия, стараясь быть рациональной.

Она помыла руки, стараясь смыть досаду, переполняющую ее. Они были в симпатичном городе, убеждала она себя, и прекрасно провели день. Не его вина, что она проболталась о своих чувствах, она сама несла ответственность за свои поступки. Это было ошибкой, но сейчас все кончено, и она должна закрыть занавес.

Глубоко вздохнув, она вернулась к Бену, который выглядел озабоченным. На столе стоял еще один графин вина и блюдо с сырами.

— Опять вино? — спросила она неодобрительно. — Нам еще долго ехать.

Он покачал головой.

— Везде туман, я забронировал комнату. Комната стандартная, не их шикарные апартаменты, признаться, но выглядит очень комфортабельно.

Ее окутала дымка приятного сюрприза. Уютная комната в горах, занятия любовью с мужчиной, к которому у нее, хорошо, были такие чувства. Все показалось идеальным, и досада и боль растворились, во всяком случае, быстрее, чем туман в горах.

Они закончили ужин, выпили по рюмке женепи, местного диджестива с анисовым вкусом, пошли в номер и бросились в объятия друг друга, не замечая, как похолодало на улице. Лия почувствовала, что, несмотря на его молчание и ее раннее признание, Бен действительно был тем мужчиной, с которым ей бы хотелось прожить до конца жизни.

Если бы он думал так же!

Глава 17

— Вот это да, чечевичная бригада прибыла, — объявил Бен однажды утром, глядя в окно.

Вглядываясь против утреннего солнца, Лия рассмотрела трех женщин, несших багаж через сад к бунгало.

— Ученицы Пичс, компания неудачниц, одиночек и никчемушниц, — продолжал он.

— Странно слышать это от тебя, — неодобрительно заметила Лия. — Ты ведь сам приезжал на курсы. Тогда кто ты? Неудачник, одиночка или никчемушник?

— Это было по-другому, — засмеялся он, натягивая одежду.

— Почему? — она зарылась в подушки. — Что у тебя было не так, как у других?

— Знаешь, я узнал одну из них, — он обернулся к окну, игнорируя ее вопрос. — Гленда, такая стерва. Строгая вегетарианка, осуждает грязную привычку Пичс есть мясо, считает, что мясоядение несовместимо с духовной чистотой.

— Они приехали из-за кометы, — вспомнила Лия, ныряя обратно в подушки. — Хлоя мне говорила. Пичс организовала что-то специальное, священный круг или медитация.

— Не пропустить бы, — ухмыльнулся Бен. — Что ты хочешь на завтрак: хороший чай, кофе, шиповник или заячью капусту?

— Крепкий кофе, — сказала она, сдерживая улыбку. — Ради протеста. И возможно, я должна закурить. И яйца с беконом на завтрак, а может, еще и пару сосисок.

И начался обычный день. Когда дождь закончился, они оба вернулись к своей работе, не только занимались любовью. Они завтракали вместе, потом разлучались днем, чтобы встретиться опять вечером за ужином. Иногда она заглядывала к нему, и они вместе смотрели фотографии, и он рассказывал, почему хочет включить один снимок и считает другой неудачным. Она смотрела на фотографии эмоционально и не видела технических особенностей.

— Жизнь продолжается, об этом говорит этот снимок? — спросила она однажды, рассматривая фото женщины, развешивающей белье на веревке, протянутой от одного разрушенного дома к другому. — Несмотря на все это дерьмо, которое творится вокруг, жизнь продолжается. Не важно, если у тебя нет крыши, окон, стен, все равно нужно стирать, и это нельзя остановить.

Бен кивнул.

— А вот этот лучше, — сказал он. — Посмотри на ее глаза. На том снимке она моргнула, ты видишь?

— Да, — улыбнулась она, увидев разницу. — Ты абсолютно прав. И край полотенца здесь смотрится как рамка.

С каждым разом она чувствовала, что узнавала больше, понимала, через что он прошел в прошлом и почему он так нуждался в отдыхе. Но она до сих пор не могла представить его на курсах Пичс.

Джулия оставалась циничной, но, казалось, неохотно смирилась тем, что ее подруга была счастлива. Лия несколько раз отправляла ей письма по электронной почте после того, как в ее жизни появился Бен, но ничего не упоминала о книге. Она собиралась закончить три главы к весне, а сейчас был конец мая.

Она возвращалась из супермаркета и увидела Хлою, которая занималась йогой с вновь прибывшими около бассейна. Стоя в стороне, Гленда совершала странные движения.

— Она чистит свою ауру, — шепотом проинформировала Хлоя.

— Хорошее дело, правда? — Лия изо всех сил старалась сохранить серьезное лицо.

— Конечно, это создает равновесие, гармонию и хорошее самочувствие, — выпалила Хлоя. — Тебе следует попробовать.

— Обойдусь.

— Ты такая закрытая! — неодобрительно сказала Хлоя. — Честно, я никогда не встречала таких, как ты. Если бы ты открылась немного, твоя жизнь стала бы намного лучше.

— У меня нет ощущения, что я чего-то недополучаю, — возразила Лия. — Я счастлива, счастливее, чем когда-либо. Мне нравится моя работа, мне нравится жить здесь. Я в равновесии и гармонии. Мне не нужны ритуалы или медитации.

Была одна причина, по которой она чувствовала себя такой счастливой, но она не хотела пока признаваться в этом.