Памела Кент - Шанс Гидеона
Всадники подъехали к высокой калитке, перед которой Гидеон Фейбер спешился и открыл ее, потому что гнедая отказалась взять пару препятствий.
– Думаю, да, – ответил он, посмотрев на Ким снизу вверх серыми глазами, в которых читалась усмешка. – Такая женщина, как Моника, вряд ли долго пробудет одна, не правда ли?
– Нет… то есть да, конечно, – ответила Ким, избегая его взгляда.
– Я хочу сказать, это было бы неразумно. Я только что перечислил некоторые ее достоинства, но могу вас заверить, что их гораздо больше. – Он гладил гнедую по носу тонкими загорелыми пальцами и в то же время продолжал смотреть на Ким снизу вверх, а ее маленькая ножка, посаженная в стремя, касалась его, пока он стоял на грязной дороге. – Моника освежает, как прохладный бриз, и вдохновляет, как мартовский день. Для человека, вроде меня, ее обаяние неотразимо… Только, как вы знаете, я считаю, что брак – удел немногих, поэтому все это очень сложно.
– Быть может, вы измените свое мнение, – заметила Ким, наклоняясь вперед, чтобы поближе изучить кончик лошадиного уха.
– Быть может.
– Когда люди женятся – это так естественно. Поэтому, вероятно, вы скоро передумаете.
– Вероятно, передумаю.
Но в серых глазах ясно читалась насмешка, и Ким почему-то показалось, что смеются над ней. Он постоял еще немного возле нее, закурил сигарету и выпустил вверх тонкую струйку ароматного голубого дыма, а затем легко вскочил на своего коня, и они продолжили прогулку.
Он показал ей интересный пейзаж, небрежно махнул кнутовищем в сторону аккуратного домика Боба Дункана, а затем вновь свернул в лес, окружавший Мертон-Холл, и они поехали назад.
На подъездной аллее стоял блестящий черный «роллс-ройс», и Гидеон Фейбер без энтузиазма заметил, что приехал его брат.
– Мистер Чарлз Фейбер?
– Да. Тони где-то в Европе. Нам пока не удалось с ним связаться.
– Значит, вы пытались… Я хочу сказать, вы сочли это необходимым?
– В таком возрасте, как у матери, сердечный приступ дело нешуточное, – ответил он.
Она доехала с ним до конюшен, а оттуда они вместе прошли к дому, на этот раз срезав путь через кустарник. Ким показалось, что Гидеон Фейбер не очень рад предстоящей встрече с братом. Когда они вошли в холл, лицо его приняло другое выражение, и она готова была поклясться, что он распрямил плечи и выпятил подбородок, словно готовясь к небольшой стычке, прежде чем коротко поинтересовался у Пиблза, приехал ли ожидаемый гость.
– Да, сэр. Он наверху с миссис Хансуорт, – ответил Пиблз.
– Он уже виделся с миссис Фейбер?
– Пока нет, сэр. По правде говоря, сэр… – Пиблз, похоже, был чем-то расстроен и потупил взгляд, – с час назад миссис Фейбер не очень хорошо себя почувствовала, так что пришлось послать за доктором. Он все еще наверху с миссис Хансуорт и мистером Чарлзом. Речь идет о консилиуме.
– О! – воскликнул Гидеон. Ким, которая так и стояла возле него, не смогла решить, был ли он потрясен, потому что в эту минуту на лестнице появился мужчина, очень на него похожий, но только по виду старше, хотя на самом деле он был моложе, и братья поздоровались без малейшего признака удовольствия.
– Маме хуже, – отрывисто произнес Чарлз. – Доктор Давенпорт не совсем удовлетворен ее состоянием, хотя рецидива пока не случилось. Давенпорт связался с каким-то коллегой в Лондоне, кардиологом, и если повезет, тот приедет сегодня до полуночи. Если нет – завтра рано утром.
– Ты еще не виделся с ней? – поинтересовался Гидеон.
Чарлз расстроено развел ухоженными руками.
– Врач отсоветовал. Слишком большое волнение и все такое прочее. Но я проделал такой путь, чтобы повидаться с ней, и надеюсь, что скоро мне разрешат это сделать.
Гидеон указал на дверь в библиотеку и повернулся к Ким.
– Вы можете оказаться полезной наверху, мисс Ловатт, – сказал он ей чуть холодно и очень официально. – В любом случае, мне придется попросить вас прервать на какое-то время работу в библиотеке. Нам, возможно, понадобится провести там несколько консультаций.
– Разумеется, – ответила Ким, удивляясь, почему он даже не сделал попытки познакомить ее со своим братом.
Ее отсылали наверх, как небрежно отпущенную домашнюю собачку, даже не заботясь о том, что нужно представить друг другу незнакомых людей.
Но Чарлз Фейбер не собирался мириться с таким положением дел. Он уже давно с любопытством поглядывал на девушку, а теперь обратился за разъяснением к брату:
– Разве ты не хочешь представить меня, Гидеон? Не очень вежливо после прогулки верхом с очаровательной молодой дамой скрывать ее имя от члена семьи, – подчеркнуто сухо произнес он. – Кроме того, Нерисса только что мне рассказала о некой мисс Ловатт, которая здесь работает. Это, разумеется, не мисс Ловатт?
– Это она, – холодно ответил Гидеон. – Мисс Ловатт приехала, чтобы помочь маме написать книгу, но теперь, думаю, эта книга останется ненаписанной.
– Полно тебе! – Чарлз пожал Ким руку и послал ей улыбку, которая не совсем ей понравилась. – Мама у нас крепкая, как мы знаем, она справится с этим приступом и через несколько недель будет снова бодрой и веселой. Я уже несколько лет слышу об этой книге, которую она собирается написать, а мисс Ловатт, похоже, именно тот человек, который окажет ей всестороннюю помощь!
Ким поднялась в свое крыло и принялась ждать, охваченная волнением. Вскоре к ней присоединилась Нерисса. Сетуя, как такое могло случиться именно в то время, когда она считала, что уехала из дому совсем ненадолго, Нерисса взмахнула руками, демонстрируя Ким свое бессилие.
– Если бы знать заранее, я бы перед отъездом дала распоряжения, – сказала она. – Ненавижу уезжать из дому, потому что все проблемы повисают в воздухе и остаются не решенными. Филип – очень занятой человек, за ним нужен глаз да глаз, а от Ферн нет никакого толку, когда речь идет о том, чтобы взять на себя часть обязанностей.
– Я думала, она собирается приехать пожить сюда, сказала Ким, пока Нерисса, очень обеспокоенная состоянием матери, вышагивала по комнате.
– Да. – Миссис Хансуорт изобразила покорное выражение. – Наверное, и за Филипом придется послать, если маме не станет лучше. Правда, ему очень не понравится, если его оторвут от дел. Он такой.
– Миссис Фейбер стало гораздо хуже во время нашего отсутствия? – спросила Ким, втайне желая, чтобы члены этого странного разобщенного семейства проявляли чуть больше беспокойства о хрупкой пожилой даме, которой так хотелось написать мемуары и увидеть их изданными. И которая, между прочим, приходилась им матерью.
На секунду на лице Нериссы промелькнуло неподдельное волнение.
