Сьюзен Уорт - Танго для двоих
— Потому что ты мне не хозяин.
Но когда он раскрыл объятья, Кэт устремилась прямо в них: она ничего не могла с собой поделать. Все ее планы, весь гнев улетучились.
Он крепко держал ее.
— Я соскучился. — Он стянул с нее куртку, и она стала еще ближе.
— Догадываюсь. — Кэт усмехнулась и скользнула руками под его свитер, по теплому, согретому сном и уютом телу. Ее пальцы легко пробежались по его спине, потом спустились ниже. Под этими легкими касаниями мышцы его живота сжались.
Джей Пи выгнул бровь, хотя и не остановил эти лукавые руки:
— Я думал, мы собирались воевать.
— Потом, — выдохнула Кэт, — пусть будет потом.
Когда они опустились на пол, Джей Пи нашел единственное средство борьбы.
Прикрытый лишь улыбкой удовлетворения, Джей Пи огляделся — весь холл был усеян одеждой.
— В следующий раз, Кайли, попытаемся сделать это в постели, ладно?
Кэт зевнула.
— Почему?
Ей было хорошо и здесь. Освободив ее от тяжести своего тела, он любовался ею.
— Не то чтобы я был недоволен, но как все-таки ты миновала швейцара?
И с удовольствием наблюдал, как румянец смущения покрывает ее лицо.
— Он запомнил меня, — пробормотала она.
— Ах, Чарли.
Джей Пи думал, что за это маленькое приключение его могут вышибить из дома, а в результате его акции резко пошли вверх.
Один стареющий мальчик даже поинтересовался, нет ли у Кэт сестры.
Она исподлобья глянула на него.
— Хватит ухмыляться, Харрингтон, это не смешно. Ты бы слышал, что болтают журналисты. Я едва не изуродовала Мулдону физиономию.
Однако Джей Пи продолжал усмехаться, и глаза Кэт сощурились, превратившись в щелочки.
— А не придется ли заняться и твоей тоже, Джексон? — Она подняла руку.
— Нет. — Перехватив ее руку, он поцеловал тонкие пальчики. — Я сдаюсь. — Поднявшись с пола, он отыскал свои брюки. — Что ж, Кэтлин, это был прекрасный сюрприз.
— Для нас обоих. — Все еще распростертая на полу, она неуверенно засмеялась. — Ведь я пришла сюда затем, чтобы сказать, что мы не сможем больше встречаться.
— Извини? — вдевший только одну штанину, Джей Пи застыл на другой ноге.
Увидев выражение его лица, Кэт вздохнула.
— Ну вот, теперь я тебя обидела.
— Кайли, в большинстве социальных кругов, когда женщина говорит мужчине, что собирается бросить его, это всегда считается обидным.
— Мне кажется, мы вращаемся в разных социальных кругах, что, может быть, и лучше для тебя.
— Ох, как очаровательно, что ты так заботишься о моих чувствах, даже когда перешагиваешь через них.
Он поспешно натянул брюки.
Кэт откинулась назад — и стукнулась головой об пол. Этот разговор вообще шел не так, как она его себе представляла.
— Мне тоже надоело воевать с тобой, иначе я не пришла бы сегодня сюда.
Выражение его лица стало заинтересованным:
— Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Да. — Она ответила так твердо, что вызвала у него большое недоверие.
Джей Пи покачал головой.
— Когда ты последний раз ела?
— Не помню. — Она лениво пожала плечами. — Думаю, в самолете. — Нет, в самолете она была слишком занята составлением речи в честь разрыва. — Может быть, утром.
— Кайли, — сухо сказал Джей Пи и протянул ей руку, — пойдем, я накормлю тебя, а потом ты меня бросишь.
— Ты всегда так любезен в подобных делах? — не удержалась она.
— Извини, врожденный порок.
Он опять протянул ей руку, она вложила в нее свою. Он понравился бы маме, подумала она. Даже рассердившись, Джей Пи Харрингтон, оставался истинным джентльменом.
Ее мама. Она помедлила.
— Мне нужно рассказать тебе историю. Длинную, жестокую.
Он холодно протянул ей джинсы.
— Хорошо.
Неожиданно задрожавшими руками она вертела джинсы в руках.
Он сразу пришел ей на помощь.
— Может, ты сначала поешь?
Кэт кивнула. Эта история была не из тех, которую рассказывают на пустой желудок. Которую вообще нужно кому-нибудь рассказывать. Кроме него.
Повернувшись, Джей Пи направился на кухню. Она потащилась за ним.
— Яйца? Я делаю недурной омлет.
Кэт не колебалась ни минуты.
— Прекрасно. — Она смотрела, как он ловко держал невысокую кастрюльку с длинной ручкой. — А я совсем не умею готовить. Хотя все-таки смогу налить две кружки.
— Сиди. — Он толкнул ее в кресло. — И ешь, пока не остыло.
— Спасибо, выглядит аппетитно. — Она ткнула вилкой, но вдруг обнаружила, что не может съесть ни кусочка.
— Я думал, ты голодна.
Она отвела взгляд в сторону от этих вопросительных серых глаз.
— Спасибо, просто я немного нервничаю.
Он глядел на нее долгие секунды, потом медленно кивнул.
— Хочешь перейти в гостиную?
— Да, пожалуй.
Джей Пи занял место на диване, а Кэт потянулась к каминной полке, на которой стояло несколько семейных фотографий.
— Кэт?
— Я уже говорила тебе, что мой отец алкоголик, — неуверенно начала она. — Но не сказала, что он ненавидит нас. Всех ненавидит.
Кажется, он хотел что-то сказать, но передумал.
— Его бешенство бывало чудовищно. — Она вспомнила, как все ее детство дом сотрясало насилие. Битая посуда, громкий плач детей, разбуженных среди ночи подкрадывающимся сумасшедшим. — Просто чудовищно. И моя мать никогда не давала ему отпора. Никогда. И чем более терпеливой была она, тем более невыносимым становился он. Я видела, как однажды он поднял на нее руку. Помню, я просила ее позвать полицию. И знаете, что она сказала? «Кэтлин Мойра, подставь другую щеку». Можешь ты представить себе, Харрингтон, как больно видеть страдания того, кого любишь, и быть не в состоянии ничем помочь?
Да, подумал он. Да, может.
— Я никогда не понимала, почему она не оставит его. Нет… — Кэт спохватилась. — Нет, как раз понимала. Она чувствовала себя виноватой, виноватой в первой беременности. Беременности мною. Ей пришлось просить его жениться на ней. А что еще оставалось делать?.. Ей было семнадцать, и она была из бедной католической семьи. Что ж, Джейк Кайли женился на ней и за это всю жизнь сводил с ней счеты. Она очень любила рисовать акварели, прекрасные вещи. Она никогда больше не рисовала. Ни разу.
— Кэт… — Джей Пи хотел подойти к ней, но она остановила его.
— Нет, не надо сейчас твоей вежливости. Пожалуйста. — Она нарочно смотрела в сторону. — Понимаешь ли ты теперь, Харрингтон, почему мы не можем позволить себе слишком увлечься друг другом?
— Я понимаю, — сказал он ласково. — Ты опасаешься, что я встану на твоем пути.
Он произнес это и умолк, ожидая очередного выпада.
