Элизабет Хардвик - Бремя любви
Печально вздохнув, Винтер вернулась в настоящее. Кончиками пальцев она легко дотронулась до лепестков. Нужно бы их покрасивее расставить. Она взяла вазу и опять пошла на кухню.
Зачем думать о том, почему Джеймс купил свежие цветы? Уж наверняка не для того, чтобы сделать ей приятное.
Вскоре, удовлетворенная полученным результатом, Вин внесла по-новому составленный букет обратно в гостиную.
Прошлым летом они с Чарли кое-что изменили в этой комнате. Во-первых, перекрасили стены в тот нежный, слегка желтоватый цвет, какой бывает у свежего сливочного масла. Они попробовали красить губкой, и Вин очень понравился полученный результат.
Тогда же она заново обтянула мягкую мебель и повесила новые занавески. Винтер очень гордилась старинной обстановкой гостиной. Когда они с Джеймсом поженились, их семьи отдали им старую мебель, служившую еще их дедам. Поначалу Вин была возмущена при виде этой рухляди — ей так хотелось чего-нибудь поновей и помодней. Но вкусы меняются, и теперь она с удовольствием натирала воском и полировала до блеска тяжелые массивные поверхности, сделанные из благородных пород деревьев. В этой мебели было нечто солидное, благополучно-семейное. Сейчас Вин нравились даже те шрамы, которые оставило деревянной поверхности неумолимое время.
Нахмурившись, она посмотрела в окно. Они все еще не вернулись.
К девяти вечера Вин уже не находила себе места. Ужин давно остыл, а они так и не появились. Винтер металась по дому, нервно сжимая руки и все время прислушиваясь, не зазвонит ли телефон. Уже прошли все мыслимые сроки, и в ее воспаленном воображении вставали трагические картины дорожной аварии — увечья, смерть…
Вин попыталась успокоиться, убеждая себя, что если бы произошло нечто подобное, то ей сразу же сообщили бы об этом.
Неужели Джеймс просто решил позлить ее таким образом?.. Но почему он ей не позвонил? У него не было телефона в машине, но ведь существуют же общественные автоматы, и не все же они разломаны уличными хулиганами…
Винтер уже жаждала, чтобы раздался телефонный звонок, но в доме стояла мертвая тишина. Может быть, ей самой позвонить в полицию? Она судорожно протянула руку к телефону, но, услышав шум подъезжающей машины, ринулась к окну. Джеймс не спеша поставил свой “даймлер” сзади ее игрушечного автомобиля, спокойно захлопнул дверцу и медленно пошел с Чарли к дому.
Не помня себя от ярости, она распахнула входную дверь. Как бы предупреждая ее гневный вопрос, Джеймс небрежно извинился, как будто они опоздали не на несколько часов, а только на несколько минут.
— Извини, мы вернулись позже, чем обещали. На шоссе произошла небольшая неприятность.
Небольшая неприятность! Лицо Вин покрылось красными пятнами, она уже открыла рот, чтобы излить свой гнев на Джеймса, но вдруг увидела, что он со значением покачал головой и показал ей глазами на склоненную голову сына.
Только теперь Винтер заметила, как тихо ведет себя Чарли. Она внимательно посмотрела на него. Он был бледен — чересчур бледен. Он заболел! Вот почему они вернулись так поздно…
Не говоря ни слова, Чарли медленно прошел мимо нее и с трудом потащился вверх по лестнице. Она растерянно наблюдала за его неуверенными движениями и уже сделала шаг вслед за ним, но рука Джеймса твердо легла ей на плечо.
— Оставь его.
Оставить его?.. В глазах Вин отразились все ее чувства.
— Ему нужно немного побыть одному. На шоссе произошла страшная автокатастрофа, и Чарли, к сожалению, кое-что видел. Впереди нас столкнулись две машины. И зачем надо было так гнать?
— Что случилось? — растерянно спросила Вин, не отрывая взгляда от лестницы. Она обязана быть с сыном! Она хочет быть рядом с ним! В конце концов, она его мать! Чарли нуждается в ней…
Как будто прочитав ее мысли, Джеймс тихо произнес:
— Чарли уже не ребенок, Вин. По крайней мере, он считает себя взрослым. Дай ему время прийти в себя, не роняя своего достоинства. Он пережил страшное потрясение, а в его возрасте все они считают, что настоящие мужчины никогда не плачут.
— Да что же случилось? — жалобно повторила Вин трясущимися губами.
— Одна машина врезалась в другую, и обе мгновенно запылали. Ничего нельзя было сделать. Я остановился и позвонил в полицию. Там было еще несколько машин, мы пытались помочь, но нам мешал сильный огонь. Я бы все отдал, чтобы Чарли там не было.
Он отвернулся, и Вин только теперь почувствовала идущий от его одежды запах гари. Она задохнулась от ужаса, увидев разрезанный рукав куртки и забинтованную руку.
— Ничего страшного — небольшой ожог, — успокоил ее Джеймс. — Я понимаю, что должен был позвонить тебе, но это было просто невозможно. Мне пришлось остаться, чтобы дать показания.
Он взъерошил волосы и как-то неожиданно осунулся и посерел.
— В одной машине погибла вся семья — отец, мать и двое малышей. А в другой сгорели два молодых парня. О Боже, ну почему ты дал этому произойти?
— Но ведь ты говоришь, что они слишком быстро ехали, — механически повторила она, чтобы хоть что-нибудь сказать.
Вин была во власти собственного разгоряченного воображения, настойчиво оживлявшего в ее мозгу трагический рассказ мужа. Ведь на их месте могли бы оказаться Джеймс и Чарли. Вин было стыдно признаться в этом, но внутренний голос упрямо нашептывал ей — какое счастье, что погибли другие… Вин не могла говорить, так она была потрясена его страшным рассказом.
— Мне нужно принять ванну. Я весь провонял дымом, — с отвращением произнес Джеймс.
Но Вин понимала, что он хочет смыть с себя не запах гари, а запах смерти.
— Чарли, — хрипло произнесла она. — Я, наверное, должна…
Джеймс сразу же отрицательно покачал головой.
— Не сейчас. Он сам все тебе расскажет, когда придет в себя.
Джеймс давно уже был в ванной, когда Вин поняла, что в первый раз попросила у него совета, попросила разделить с нею родительские обязанности. Она действительно нуждалась в его совете. И с облегчением последовала ему…
Она почувствовала, что вся дрожит, и зябко обхватила себя руками. Вин вдруг представила себя на месте тех людей, которым сегодня предстояло узнать о том, что трагическая случайность унесла жизни их близких…
Казалось, она простояла так целую вечность, уставившись в пространство и вспоминая разные эпизоды из жизни Чарли. Она бы не пережила, если бы ей сейчас позвонили и сообщили, что все кончено…
В кухню тихо вошел Джеймс.
— Чарли лег спать, — сказал он ей. — Он все еще в шоке. Если бы только его там не было! Даже я не знаю, смогу ли скоро забыть этот кошмар…
— Дети забывчивы, — к своему удивлению, тихо ответила Вин. — А Чарли еще совсем ребенок. Они не могут проецировать подобные события на свою жизнь, как это делаем мы.
