Влада Орлецкая - Добрая примета
Они еще с минуту поболтали о разных незначительных делах. Наконец, Алиса произнесла:
— Я сегодня случайно встретила Тишинского.
— Это тот самый покупатель, который…
— Да. Тот самый Мюнхгаузен.
Алиса рассказала Оксане о метаморфозах, произошедших с ее прошлогодним знакомым.
— Занятно, — ответила та, выслушав. — Интересно, с чего он так поднялся за год?
— Я не спрашивала. Вообще-то, если честно, меня это не особо интересует.
— Почему?
— А с какой стати меня это должно интересовать?
— Ну просто любопытно. И на чем же вы расстались?
— Просто попрощались, и все.
— Как все? Он что, даже никуда тебя не пригласил?
— А куда, по-твоему, он должен был меня пригласить? В койку?
— Ну почему сразу в койку? В ресторан, например… А хоть бы и в койку, тоже совсем неплохо. В нашем с тобой возрасте уже можно и не грузиться проблемами нравственности, и вообще относиться ко всему легко и просто.
— Я не могу так… то есть… Даже не знаю, как объяснить… Понимаешь, Оксана, сейчас он богат, и я знаю, что нравлюсь ему, но… Получается, он не был мне нужен, когда доедал последнюю луковицу без соли. А теперь, когда любая женщина побежала бы за таким мужиком, только свистни, я тут как тут. Знаешь, я четко осознаю, что быть с ним — это не правильно.
— Элис, какие проблемы? Разори его обратно и люби себе на здоровье! Но проблема ведь не в том, что он богат, верно? Просто ты боишься новых отношений с мужчиной.
— Не знаю, Оксан…
— Уверяю тебя, проблема только в этом. И потом, женщина должна смотреть на мужчину с прагматичной стороны. В природе самка даже близко не подпустит к себе несостоятельного самца. Так почему мы, женщины…
— Мы в первую очередь люди, Оксана, а не животные, которым надо только поесть, поспать и быстро, без заморочек, повязаться.
— Слушай, может, Ленка сказала правду? Может, ты действительно собираешься принять постриг? Что-то мне не нравятся эти твои философствования. Алиска, очнись! Ведь жизнь так коротка! Моргнуть не успеешь, как состаришься. Надеюсь, ты оставила ему номер телефона?
— Не надейся.
— Ну, совсем дело плохо. Телефон все же надо было оставить. На всякий случай.
— Никакого случая больше не будет.
— Во-первых, не зарекайся. А во-вторых, можно было и встретиться с ним. Хотя бы ради секса. В нашем возрасте это очень важно. В конце концов, от тебя бы не убыло…
Алису развеселил финал их разговора с Оксаной. Какое же это расхожее заблуждение, что после тридцати пяти лет у женщин наступает пик сексуальности! Возможно, у тех женщин, что повыходили замуж в восемнадцать-двадцать лет и, кроме одного-единственного мужчины со средними возможностями, никогда не знали, и несет крышу от того, что молодость проходит, а они так толком и не нагулялись. А вот ей, если честно, уже несколько лет ничего подобного от мужчин и даром не надо. Беспокойство одно. И вообще, она так лихо распутничала после развода, в пору безоблачной юности, что теперь ее могло возбудить только настоящее большое чувство, которого она так никогда и не испытала, несмотря на довольно бурную молодость.
Примерно годам к тридцати, или чуть позже, Алиса почувствовала, что у нее изменилось мироощущение и появились совершенно иные, нежели прежде, мысли. Короче говоря, она резко поумнела. Во всяком случае, ей так показалось. Отношения с противоположным полом стали ей менее интересны, чем просмотр фильмов по вечерам, или текущие дела, или встречи с подругами. Как-то они с Еленой пили пиво с креветками в каком-то кафе, и Алисе совсем некстати позвонил один друг. Позвонил, естественно, не просто так, справиться о здоровье, а с умыслом. Он пригласил Алису к себе, но она отказалась, потому что ей было до смерти жаль покидать кафе, где они с Ленкой так душевно сидели, разговаривали и пили пиво, закусывая креветками, которые были весьма хороши…
А ведь Алиса однажды хотела позвонить Тишинскому, но почему-то остановилась. Да, она избавилась от его визитки, но в памяти у нее оставался номер телефона той квартиры, которую он купил. И однажды, кажется прошлой зимой, проводив Женьку с ее семейством и ощутив, как на нее напала вдруг грусть-тоска, Алиса взяла и зачем-то набрала этот номер. Она молила Бога, чтобы Тишинского не оказалось дома. И чуть не умерла от страха, когда услышала его голос. Естественно, она тут же бросила трубку, потому что в ней внезапно проснулась разумная женщина тридцати с лишним лет, которая трезво понимала, что ей нечего сказать этому человеку. Вернее, есть что сказать… Да только зачем?
19
Вечером следующего дня Игорь Тишинский снова подъехал на своем автомобиле к единственному подъезду кирпичной серой девятиэтажки с маленькими окнами. За этой дверью с домофоном вчера стремительно скрылась от него одна гордая женщина по имени Алиса, и он подумал, что сегодня она вполне может оттуда появиться. Выходит ведь она когда-нибудь из дому, хотя бы в магазин. Встретиться в том гипермаркете, где они случайно увиделись после совершенной совместно сделки, а также вчера днем, было больше нереально.
Он уже не раз караулил ее в том магазине, даже стал постоянным покупателем, хотя ему было далеко и неудобно туда ездить. В итоге его попытки увенчались успехом, но только через полгода! Нет, он не хочет ждать еще полгода. Надо объясниться с ней сейчас. И если не получится сегодня, значит, завтра.
Шансов, конечно, было немного. Она сказала, что потеряла его визитку. Обычно, если люди теряют визитки или просто бумажки с телефонами, значит, они не считают указанную в них информацию важной, не дорожат ею. Вот ее визитку он никогда бы не потерял. Даже если бы нацарапал номер ее телефона плохо пишущей ручкой на клочке бумаги или кассовом чеке — все равно не потерял бы. Ибо он дорожил ею.
Забавно, мотаясь почти каждый день в этот гипермаркет за какой-нибудь мелочью, Игорь постоянно проезжал мимо плаката, выкрашенного небесно-голубым колером, и читал знаменитый лозунг: «Да здравствует то, благодаря чему мы, несмотря ни на что!». Воистину так и есть. Вот уже год Игорь жил так — несмотря ни на что, вопреки всему. Просто уперся рогом и пахал. А как только выпадало относительно свободное время, он снова отправлялся той же дорогой к гипермаркету, в который ему было так неудобно ездить — не по пути до дома. Как говорится, для бешеной собаки — семь верст не крюк. Его согревала лишь одна надежда, что рано или поздно он встретит здесь женщину своей мечты.
Через два или три часа ожидания он был, наконец, вознагражден за терпение. Алиса вывернула из-под арки и направилась к своему дому. Она двигалась неспешным шагом, беззаботно помахивая сумочкой и поедая мороженое, очень нарядная и веселая, — видимо, была в гостях или встречалась с друзьями в кафе. Романтического покроя юбка колыхалась вокруг стройных загорелых икр; каблучки босоножек легко отстукивали по асфальту; блестящие на солнце каштановые волосы чуть шевелил летний ветерок; грудь, обтянутая ажурным топом, поднималась и опускалась в такт ее грациозным шагам…
