Эми Чжан - Останься со мной
– Лиз, там же льет.
– Точно, Шерлок. Собирайся.
Джулия захлопнула дверь перед носом Лиз, надеясь, что та уйдет.
Лиз, разумеется, не ушла, и Джулии пришлось идти наверх, чтобы надеть спортивный бюстгальтер и «найки».
И они отправились на пробежку.
Дождь был теплый, пахло свежестью, новыми начинаниями. Лиз и Джулия бежали дергано, вразнобой: правая правая нога, левая левая нога. Через несколько минут Джулия чуть отстала, потому что шаги у нее были длиннее, – ей было неудобно бежать рядом с подругой, поскольку приходилось делать сначала нормальный шаг, а потом – короче, чтобы Лиз могла бежать с ней вровень, – и она уже отдувалась. Содержимое пакетиков с застежками не способствовало увеличению жизненной емкости легких.
Но Лиз ничего не говорила, будто и не замечала, что ее подруга пыхтит, и Джулия была ей благодарна.
Закрыв глаза, она запрокинула голову. Дождь стучал по лицу, заливал плечи. Ноги были забрызганы грязью, кроссовки настолько отяжелели от воды, что с каждым шагом из-под них выкатывалась маленькая волна. Джулия просто бежала, и было нечто выразительное в звуках дождя и бегущих ног.
– Осторожней, черепаха, – одернула Лиз Джулию, когда та врезалась в нее. Джулия мгновенно распахнула глаза и увидела, что Лиз, с усмешкой глядя на нее, бежит спиной вперед. Джулия рассмеялась: ей нравилось ощущение боли в ногах, напряжение мышц, глухое биение сердца, дождь.
Она не заметила, что влага на лице Лиз – это не капли дождя. Не сообразила, что Лиз тонет или что Лиз плачет, понимая, что нельзя убежать от своих поступков.
– Куда мы бежим? – спросила Джулия, но Лиз не ответила. Джулия не возмутилась. Лиз редко бегала одним и тем же маршрутом дважды, и Джулия охотно следовала за ней.
В общем, они продолжали бежать, через какое-то время свернули за угол, и Джулия увидела пруд Барри, который недавно приобрела в собственность неприлично богатая чета из Флориды. Эта сделка вызвала недовольные пересуды в городе: Меридиан, как правило, не жалует приезжих. Травяной покров сменил песок, и Джулия замедлила бег, зато Лиз прибавила скорости. Джулия открыла рот, чтобы сказать: «Какого черта?!» – но не успела. Лиз взбежала на пирс и, не останавливаясь, прыгнула в воду, исчезнув в ворохе брызг.
– Вот фигня, – буркнула себе под нос Джулия и затем, громче, позвала: – Лиз?
Но Лиз не появлялась, и через минуту Джулию охватила паника. Дождь полил сильнее, она почти ничего не видела за пеленой струй. Джулия устремилась на пирс, встала на краю, ожидая, что Лиз вот-вот всплывет, но та не показывалась.
– Лиз! – крикнула Джулия, наклоняясь над водой. – Лиз!..
И взвизгнула, звонко и пронзительно, потому что Лиз, внезапно вынырнув, схватила ее и увлекла за собой под воду.
Джулия вынырнула, хватая ртом воздух. Лиз тоже отдувалась, потому что она смеялась, когда сдергивала Джулию с пирса. На языке у Джулии вертелись с полсотни нелестных выражений в адрес подруги, пока она откашливалась и отплевывалась, но, повернувшись, она увидела, что Лиз хохочет, задыхаясь от смеха. И при этом она вся такая сияющая, красивая – ее Лиз.
И Джулия стала забрызгивать ее водой.
Лиз в долгу не осталась, и они под дождем принялись гоняться друг за другом в пруду. Запрокидывая головы, пили небесную влагу. У обеих кожа на пальцах сморщилась от воды, мокрые волосы липли к голове.
В конце концов они выбрались на пирс и распластались на нем. Ливень утих до моросящего дождя. Щекочущая морось рассеивалась в воздухе мглою, от этого мир вокруг терял очертания и, казалось, существовал только для них, для них одних.
Джулия лежала, закрыв глаза; ей в спину тут и там впивались неровности расщепленных досок пирса.
– Спасибо, что пошла со мной.
Джулия улыбнулась и выдохнула в ответ что-то нечленораздельное. Раскинув широко руки, она ощущала, как с каждым ее вздохом натягивается эластичная ткань бюстгальтера. У нее было такое чувство, что она растворяется в окружающей среде, не может определить, где кончается она сама и начинается внешний мир.
– Люблю я вас, девчонки, – произнесла вдруг Лиз с горячностью в голосе. – Тебя и Кенни. Даже не знаю, что бы я без вас делала.
Джулия открыла глаза. Лиз лежала рядом; ее голый живот едва заметно вздымался и опускался. Волосы выбились из хвостика и обрамляли ее лицо, как гнездо, и Джулии внезапно стало страшно, ведь Лиз, ее Лиз, всегда держала свое сердце на замке.
– Ты пьяна? – спросила она неуверенным тоном.
– Нет, – ответила Лиз с улыбкой.
Джулия видела Лиз в бальных платьях и пижамах, в блейзере от Ральфа Лорена и шлепках из «Таргета», но никогда еще она не видела Лиз такой прекрасной – глаза закрыты, губы едва заметно изогнуты, – ибо до того мгновения слово «безмятежная» никогда не ассоциировалось у нее с Лиз Эмерсон.
Лиз вздохнула. Беззвучно, лишь чуть приоткрыв губы.
– Порой, – промолвила она, да так тихо, что Джулия засомневалась, что Лиз обращалась к ней, – порой я забываю, что я живая.
И вот в больнице, глядя на совершенно другую Лиз, которая выглядела никак уж не безмятежной, Джулия наклонилась к подруге и в каком-то внезапном порыве яростно прошептала всего два слова:
– Ты живая.
Глава 32
За шесть дней до того, как Лиз Эмерсон разбилась на своей машине
День выдался тихий, даже приглушенный какой-то; из-под тонкого слоя облаков проглядывало бледное солнце. Лиз в читальном зале только что закончила делать домашнюю работу, в школу заказали обед из «Джимми Джонса»[9], и… – может, она не могла радоваться жизни, потому что душа ее пребывала в оцепенении, хотя за шесть дней до аварии Лиз Эмерсон была не более несчастна, чем обычно.
Пока не вернулась домой. И пошло-поехало.
Едва Лиз отперла дверь, позвонила Кенни.
Лиз сняла трубку и услышала ее крик:
– Боже, мама, оставь меня в покое! – Хлопнула дверь, и Кенни сказала в трубку: – Привет. Сегодня по магазинам я не могу. Мама бесится. Сюрприз.
– Чем ты на этот раз провинилась? – Голос Лиз рикошетил от стены к стене. Проклятый дом, подумала она и пообещала себе, что сама никогда не купит большой дом. И рассмеялась, потому что это обещание она могла бы сдержать.
– Не смешно, – огрызнулась Кенни. – Ей я ничего не сделала. Просто еще не разделалась с дурацким рефератом по физике. Объясняю маме, что сдавать его еще только в следующую среду, а она все твердит, чтобы я перестала откладывать на потом и пересмотрела свое отношение к учебе. А я тут вообще ни при чем. Я виновата, что эта дура Карли Блейк еще даже не садилась за реферат?.. Что, мама?
