Инга Берристер - Разумное стремление
Маргарет осталась очень довольна своей маленькой речью, которая на Джорджа, однако, не произвела никакого впечатления.
— Я пришел сюда затем, чтобы попросить тебя не сердиться на Оливию за то, что она позвонила мне. Я знаю, что ты можешь чувствовать в связи с этим, как мало тебя должны радовать любые контакты между нами. Но я также знаю, что ты любишь дочь и вряд ли захочешь лишать ее…
Маргарет не верила собственным ушам.
— Неужели ты действительно полагаешь, что я настолько глупа, — спросила она, когда наконец-то смогла перебить его, — или так эгоистична? Если хочешь правды, то меня и в самом деле не радует твое появление в жизни Олли, но это мое личное мнение. Ты считаешь, что я не могу поставить себя на ее место, не могу понять, что она испытывает? Неужели ты и правда полагаешь, что я настолько властна, настолько… ревнива, что не в силах… — Маргарет сделала паузу и перевела дыхание. — А что касается того, что я на нее сержусь… — Ее тело свело от напряжения. — Я не сержусь на Олли, Джордж.
— Хочешь сказать, что это чувство вызываю в тебе я?
— Послушай, я просто хочу, чтобы ты ушел, — чуть задыхаясь, проговорила она. — Я не вижу смысла продолжать эту дискуссию. Ты знаешь, где дверь, — с нажимом сказала Маргарет, направляясь к лестнице. — Если позволишь, я не буду тебя провожать.
Отвернувшись, она уже не смогла долее сдерживать своих слез.
— Маргарет, пожалуйста, я…
Она замерла, когда он догнал ее и схватил за руку. Все напряжение, все чувства, которые вызвало в ней присутствие Джорджа, достигли предела, разрушив остатки самообладания, поэтому, пытаясь вырваться, Маргарет почти взвизгнула:
— Убирайся отсюда! Не прикасайся ко мне!
Он тут же отпустил ее. Она неловко повернулась, споткнулась. Ничего не видя перед собой, вытянула руку в поисках опоры. Ударилась бедром о стоящий у стены комод, потеряла равновесие, но упасть не успела. Джордж внезапно подхватил ее, хрипло и сердито проскрежетав в ухо:
— Ах ты, дурочка! Что с тобой творится? Я вовсе не собирался причинять тебе неприятности. Я только хотел…
Маргарет неистово задрожала, ощутив тепло его тела. Она втягивала носом знакомый запах, видела темные тени на подбородке, где уже отросла щетина. Сердце ее неслось в безумном галопе, а тело жаждало… молило. Она попыталась усмирить чувства, сосредоточиться на чем-то другом, кроме его лица.
Причиной того, что Джордж не отпускал ее, были скорее злость и негодование, нежели желание. Рассудком она понимала это, но беда заключалась в том, что тело отказывалось признавать сей факт.
Ее тело. В глазах Маргарет кипели сдерживаемые изо всех сил слезы, к горлу подступил огромный шершавый комок. Дыхание выдавало, насколько остро она ощущает близость бывшего мужа. Она чувствовала, как в глубине ее естества нарастает непреодолимое желание. Хотелось прильнуть к нему, обвиться вокруг него, и…
Вне себя от паники, осознав необходимость защититься, скрыть от него свои ощущения, Маргарет заизвивалась в его руках, пытаясь вырваться, убежать от расслабляющего тепла его мужественного тела.
— Маргарет, ради Бога, что с тобой? Не думаешь же ты в самом деле, что я ударю тебя?
Она вскинула голову. С ее губ готово было сорваться напоминание о том, как легко и беззаботно однажды он сделал именно это — если не физически, то эмоционально. А затем, в полном смятении, она услышала его голос, полный боли:
— Маргарет…
Помимо воли Маргарет пристально посмотрела на него и немедленно поняла, что он подумал о том же, о чем и она, поскольку в его глазах вспыхнуло горестное раскаяние. Маргарет попыталась вырваться или хотя бы отвернуть голову. Но слова отказа, негодования застряли в горле, когда он снова произнес ее имя. Джордж убрал руку с ее плеча и, подняв к щеке, осторожно погладил — так осторожно, как будто не верил, что наяву прикасается к ней.
Она вздрогнула и затрепетала. Джордж погладил ее по волосам, а затем дотронулся подушечкой большого пальца до уголка рта.
— Нет, Джордж. Пожалуйста… Я не хочу этого, — задыхаясь проговорила Маргарет. Однако оба знали, что больше всего на свете она хочет именно этого — интимного слияния их губ, его объятий, его тела…
Она уже не старалась высвободиться, а просто стояла, не переставая дрожать, в кольце его рук. В то время как он пытливо всматривался в ее лицо.
Все же Маргарет попыталась беспомощно возразить, что не хочет его, когда Джордж, обхватив ее лицо ладонями, принялся ее целовать — сначала медленно, время от времени отрывая от нее свои губы, чтобы заглянуть в огромные, затуманенные сумятицей чувств глаза. Она уперлась руками в грудь Джорджа, чтобы оттолкнуть его. Под рубашкой кожа, казалось, горела. Она ощутила частое биение его сердца, и ее тело затрепетало в ответ. Джордж снова поцеловал ее, нежно провел языком по контуру мягких губ, словно пробуя их на вкус.
Как часто все эти годы ей снилось, что он целует ее так. Но, пробуждаясь, она снова и снова обнаруживала, что по-прежнему одинока.
Пытаясь заставить замолчать свои чувства, Маргарет без конца повторяла себе причины, по которым ей следовало остановить его, отказаться от близости его тела, которого она так жаждала. Но несмотря ни на что, ее губы не отрывались от его рта, а потом и совсем раскрылись. Язык не смог сладить с искушением исследовать его рот так, как это делал его язык с ее ртом. Знакомые ощущения захлестнули ее, легкий стон удовольствия, который она издала, заглушил все предостерегающие голоса, звучавшие внутри. Руки, которые Маргарет вытянула, намереваясь оттолкнуть Джорджа, почему-то оказались на его плечах. Пальцы, касавшиеся знакомых выпуклостей твердых мускулов, дрожали. Пропасть между ними стремительно сокращалась. Ее тело под испачканной в краске майкой пылало.
— Джордж… Джордж…
Она не осознавала, что шепчет его имя. Для нее существовал только его рот, накрывший ее собственный. Теперь поцелуй Джорджа стал неистовым — именно таким, какой способен был удовлетворить Маргарет.
Его руки стискивали ее тело, все теснее прижимая к себе. Тепло и запах, исходящие от его кожи, кружили ей голову и будили страстное желание слиться с ним без помех в виде одежды.
Джордж всегда был сколь страстным, столь и заботливым, внимательным любовником. И ее тело отвечало теперь ему так же нетерпеливо, как и прежде, не внемля предупреждениям рассудка.
Маргарет не знала, кто из них расстегнул пуговицы его рубашки. Она осознавала только бесконечное удовольствие, которое ощущала, скользя рукой по влажной коже, касаясь губами мощной шеи и чувствуя дрожь, охватившую его при этих прикосновениях.
