Елена Богатырева - Маленький ад для двоих (Беглянка)
— Здравствуй, — перед ней стоял Юра.
Юра стоял так близко, словно он реальный, настоящий, а не плод ее фантазии.
— Ты настоящий? — спросила Неля. — Нет, нет…
Ее голос сорвался на визг, и она стала швырять в него все подряд, что рука могла нащупать на тумбочке.
— Не-е-ет…
Врачи увели его, увели и запретили приходить, пока она не поправится.
Ей опять делали какие-то уколы, давали таблетки, заставляли проглатывать их на глазах у медсестры. Окна, сдавленные решетками, казалось, выходят в потусторонний мир, двери без ручек никуда не ведут. Жизнь кончилась. Жизни больше не будет…
5
Но однажды дверь распахнулась и на пороге появился Старик.
Неля смотрела на него, как моряк, чудом оставшийся в живых, на корабль, идущий к нему на помощь на всех парусах.
— Неличка, — сказал Старик и раскрыл объятия, куда она провалилась, сходя с ума от знакомых запахов, от чего-то забытого, но такого реального. — Поедем домой?
— Да, — сказала Неля и тихо заплакала.
Ну вот и пришло спасение. Вот сейчас он увезет ее отсюда. И три года из ее жизни будут зачеркнуты навсегда. Она спала, просто спала, а вот теперь просыпается.
— А где Алик?
— Алик дома, он ждет тебя. Я не пустил его сюда, зачем ему видеть все это, — он обвел взглядом стены.
И они пошли. Неля все время тихо плакала на груди у Старика. «Ну что ты, деточка, — повторял он. — Не нужно, все прошло». Они заехали к какой-то его приятельнице, та нарядила Нелю в специально приготовленное платье, подстригла, подкрасила. И все время смешила. Неля перестала плакать, ей показалось, что солнышко выглянуло. Ей хотелось скорее увидеть Алика и позабыть, что с ней творилось все эти три года.
Они ехали в Песочный, Старик рассказывал что-то про Америку. Они втроем смеялись. Она сто лет уже не смеялась. И никогда она не смеялась так. Алик ждал их у ворот.
— Иди, — сказал Старик Неле. — Нам еще по делам…
Неля вышла и неуверенно пошла навстречу Алику. А он пошел к ней. Потом побежал, поймал, понес на руках в дом. Время бросилось галопом вспять. Назад. Время стерло слезы, память, все. Они снова были вместе. Мир больше не существовал. Существовали только воплощенные мечты, только тайные надежды, ставшие явью. Ночные молитвы обретали плоть и кровь…
Глава десятая
1
Немецкие партнеры решили заключить с ними долгосрочный договор, но для этого им нужно было осмотреться подробнее на месте. О переезде к деду речи пока идти не могло. Ка с головой ушел в дела. Он приехал к Неле:
— Послушай, я не могу сейчас перебраться сюда. Поедем ко мне. Поживешь у меня, в городе.
— Зачем? — спросила она.
— Я хочу быть вместе с тобой. Всегда вместе.
— Вместе с сумасшедшей девушкой с плохими манерами?
— Брось…
— Я ведь страшная дрянь, как ты только не понял…
Он закрыл ей рот ладонью. Он поцеловал ее.
— Ты ни в чем не виновата. Так получилось.
— Человек всегда виноват в том, что с ним происходит.
— А ты нет.
— И я тоже. Я уже предала всех, кого только можно.
— У тебя есть шанс не предать меня. Будь со мной — и все.
— Я не могу. Я должна сначала закончить ту свою жизнь… А потом — разве можно в третий раз начать жизнь заново?
— Можно и в десятый. И может быть, только десятый окажется наконец удачным.
— У тебя все так легко. Ты сам веришь в то, что говоришь?
— Не очень. Но хочу верить. Поедем ко мне. Посмотришь, как я живу. Договорились?
И они поехали. Вечернее солнце висело низко над горизонтом, но спускаться не торопилось. Белые ночи еще не миновали. Они ехали навстречу солнцу.
А дома они вели себя как дети. Сначала кормили друг друга пиццей, произнося тосты и поднимая кусок на вилке, словно это был бокал шампанского. Потом стояли на балконе и смотрели на закат. А когда вошли в комнату, когда он взял ее за руку и заглянул в глаза, когда она почувствовала сладкую дрожь во всем теле, раздался звонок в дверь…
Они встрепенулись.
— Немцы сегодня ночуют в Репино, поехали отдохнуть, сил поднабраться перед серьезной работой. Кто же это тогда?
Он распахнул дверь и замер. В коридор вошла Таня. Необычная Таня. Незнакомая Таня. Не та Таня, которую он знал раньше.
— Я только хотела посмотреть на нее еще раз, — сказала Таня и остановилась посреди комнаты, пристально глядя на Нелю. — И это то, на что ты меня променял. С ней ты собираешься построить счастливую жизнь?
— Таня, — начал Ка, не зная, что сказать.
— Что Таня?
— Таня, извини.
— Эй, подруга, слышишь? Тебе он тоже когда-нибудь так скажет. Ты не в его вкусе. Женщина не должна путаться под ногами… Вот ключи. Я думаю, ты скоро позвонишь.
И Таня ушла. Ка постоял немного, медленно закрыл дверь и повернулся к Неле.
— Я ей не верю, — сказала Неля и обняла его, как ребенок.
— Я тоже, — сказал Ка, обнимая ее.
Но это были совсем другие объятия. Два человека стояли и понимали, что любовь — это маленький ад для двоих. Немного — маленький рай, и немного — маленький ад. Но всегда — для двоих, если это настоящая любовь. И эти двое должны когда-нибудь встретиться. Обязательно. И как жаль всегда, что за плечами столько ошибок. Столько растраченных впустую слов и чувств. Столько проклятий сыплется вслед оттуда. Только этим двоим есть что сказать друг другу, есть о чем помолчать. Они говорят на одном языке. И когда они расстаются, весь мир превращается в маленький ад. Им нельзя расставаться. Никогда. Иначе жизнь станет пустой и бесцветной, и ничто не заполнит ее: ни люди, ни события. Потому что на свете всегда есть только двое. Только друг с другом они говорят во сне. И когда они встречаются, мир становится наконец настоящим, перестав быть картонной декорацией. И маленький ад не страшен, потому что они и там — вместе. Они вместе всегда, даже если никогда больше друг друга не увидят…
2
За эту долгую ночь Неля рассказала Ка все о себе.
Алик унес ее на руках в дом за глухим забором, две недели прошли как медовый месяц. А потом…
— Что потом? — спрашивал Ка.
Все-то ему надо было знать. Все подробно и от начала до конца. Нелю это немного раздражало. Ведь раньше он ничего не хотел слушать. А теперь…
— Что потом?
— Алик, скорее всего, не знал, чего хочет. Есть такие мужчины. Они все пробуют, но ничего им не нравится. Ни на чем они не могут остановиться. У них нет вкуса к жизни. Все кажется им пресным, никто не может сберечь их привязанности.
