Джилли Купер - Наездники
– Я думала, это судебные приставы. Пожалуйста, не приходи домой, Билл Судебный Пристав, – неубедительно захихикала она.
Кевин поднялся и обошел кухню. – Весь дом имеет ужасный вид, а ты выглядишь устрашающе. Я никогда не позволял Энид вести дом и выглядеть подобным образом.
Дженни побледнела. Она встала и налила себе еще стакан, но ничего не изменилось. – Это поможет, если ты закрутишь горлышко бутылки, – сказал Кевин.
– Ты действительно думаешь, – взорвалась Дженни, – что если ты пожалуешь в дом к Солженицыну, то он будет вытирать пыль, или мыть чашки в посудомойке, или готовить «чатни». Клянусь, что там есть миссис Солженицына, которая играет «Дубинушку», чтобы успокоить его нервы, и каждые 10 минут подает самовар и икру, и печатает его рукопись, и ведет домашнее хозяйство. Господи!
– Энид смотрит за мной.
– Конечно, черт побери. Потому что ты так восхитительно богат, что ей не приходится работать. У нее нет никаких денежных проблем, так же как у Хелины. Конечно, они могут проводить целый день, занимаясь мытьем головы или выщипыванием волос на ногах, и размышляя о рисовании, и начищая подносы до еще большего блеска.
– Моя мать ходила на работу, но мыла полы на кухне каждый день.
– Ну и что? – огрызнулась Дженни. – Она не была писательницей. Писатели думают о своей работе постоянно, не заботясь о деньгах, а если они начинают думать все время о деньгах, они не могут писать.
– Было бы лучше, – сказал Кевин, – если бы, вместо того, чтобы писать вздор о противоположном поле, что делает тебя беспокойной, ты бы бросила эту книгу, а уделила больше времени Билли. В Афинах он выглядел как бродяга: бриджи сколоты булавками, обветшавшие рубашки, смокинг в пятнах, в туфлях дырки. – Он взял пачку конвертов, слегка щелкнул по ним. – Эти письма должны были быть отправлены неделю назад. Ты – неряха, – продолжил он, поворачиваясь к ней лицом, – и у тебя излишний вес. Если бы ты была моей женой, я бы отослал тебя в санаторий.
– Чертовски дорого, – ответила Дженни, краснея от стыда. Я лучше куплю висячий замок на холодильник. Я пытаюсь писать книгу.
– Ты пьешь слишком много. И Билли тоже. Это повредит его репутации. Если он не будет осторожен, его не выберут для участия в мировом чемпионате.
– Мне кажется, что он как-нибудь прокормится, даже поссорившись с тобой.
– А я думаю, что так не разговаривают со спонсором мужа, – сказал Кевин, вставая и ставя свой недопитый стакан. – Я пошел.
Дженни была потрясена. Она так привыкла к ссорам с Билли, которые заканчивались постелью, что не смогла справиться с развитием данной.
– Ты не допьешь?
– Нет, спасибо. Иди поспи, а когда ты протрезвеешь, у нас еще будет прямой разговор.
– А сегодня у нас едва ли был непрямой разговор, – ответила Дженни мрачно, нетвердо следуя за ним до двери. В дверях он обернулся и ткнул ее кулаком в живот, который за секунду до того она успела втянуть.
– Господи, эта молния – ну просто наказание. Я вернусь в среду и мы сходим пообедать, – сказал он.
Это вина Билли, что он попросил Кева заглянуть к ней, думала Дженни тремя днями позже, брея ноги. Ужасно бросает в дрожь. Ванна выглядела так, как-будто в ней стригли овцу, ни одного лишнего волоска не осталось на теле. Ее лобок начал уже зарастать и имел вид плохо ощипанной курицы, она побрила и его. С того момента, как она видела Кевина, она не взяла в рот ничего, кроме 3 грейпфрутов и 2 бутылок Перье. Она убрала в доме, и вымыла волосы, и покрасила погти и втерла крем для тела куда только было возможно, даже в затылок. Она не расскажет Билли о Кеве, потому что он не позвонил, что было плохим признаком. Он всегда звонил, когда выигрывал.
Она будет хорошей женой и будет мила со спонсором Билли и по крайней мере Кев будет полезен для главы о карьеристах. Дженни питала отвращение к Кевину Кали, но она убрала спальню очень тщательно, поставив розы на столик, стоящий по одну сторону кровати, и положив спонсорскую книгу с родословной котов Магги Мил рядом с библией на столик, стоящий с другой стороны кровати. Она чувствовала себя похудевшей, но нервы ее были напряжены от такого большого количества таблеток для похудения. Ничего не должно случиться этой ночью, уговаривала она себя, но она не нервничала так с тех пор, как она ехала в Уэмбли на свое первое свидание с Билли. Кев не сказал, когда он приедет. Возможно он захочет попасть на ранний ужин с чаем, тогда он приедет к пяти.
Он приехал в 8. Когда Дженни открыла дверь, он сказал: «Извините, я наверное перепутал дом», ивернулся обратно на дорожку.
– Кевин, ты что, выпил?
Он обернулся, усмехаясь. – Это действительно ты? Твой вид несколько отличается от вида той леди, которую я видел 3 дня тому. – Он рассматривал ее в течении минуты. – Ой, ты выглядишь восхитительно, теперь опять прежняя Дженни, – сказал он, обняв ее за талию.
В течении минуты он ощупывал ее свободные одежды над облегающими белыми брюками. – Ты можешь спустить еще фунтов 20 и при этом не потеряешь штанов. Ну, главное, ты уже на правильном пути, да и дом пахнет намного лучше.
– Не дом пахнет, – отметила про себя Дженни, – а не что иное, как Пако Рабан.
– Я иду с тобой только для того, чтобы провести исследование для моей главы о женатых мужчинах, – сказала она.
Он приехал на темно-желтом Мерседесе. Магнитофон был включен и крутилась запись песен Френка Синатры. – Господи, а он должно быть уже немолод, раз любит такого рода музыку, – подумала Дженни. Эти зачесанные вперед волосы должнобыть скрывают множество морщин. Сельские парни, незанятые вечером, непринужденно болтая и грубо хохоча, проходили мимо и долго смотрели на них. Это дойдет до миссис Бодкин и возможно Хелины уже завтра, подумала Дженни.
– Прекрасное имение, – заметил Кев, когда они уже ехали, – великолепные старые Котсуолдовские места.
На нем был белый костюм с черной рубашкой и тяжелый гагатовый медальон. – Этот медальон будет как черный глаз, если он не снимет его в постели. – Дженни ужаснулась, поймав себя на этих мыслях. Интересно, что он так оделся ради нее. Билли не думал об одежде, ему важно было одно: чтобы костюм был хорошего покроя. Он был нетщеславен; и это было одно из качеств, которое она так любила в нем.
Кев повел ее в очень дорогой ресторан в Челтенхеме. В меню не были проставлены цены, и несмотря на то, что он пускал пыль в глаза, и был груб с официантами, подзывая их щелчком пальцев, и объясняя, что вино недостаточно охлаждено, и отсылая обратно блюда из принципа, они обслуживали его с несомненным почтением.
– Как тебе удается сохранять такую хорошую форму? – спросила она, осматривая его талию.
