Татьяна Веденская - Пилюли от бабьей дури
– Ты добренький простачок. Мной бы твоя Лера так крутить не смогла, – возмущался Константин, когда они с Мишкой встречались.
– Ты просто не знаешь ее. Она несчастная женщина, – вступался Мишка. – А Беня – все, что у нее есть.
– А у тебя? Что есть у тебя? Одинокий, без квартиры. Беньку видишь раз в год. Кто знает, как его там растит этот новый придурок? – язвил Костик. Нет, Мишкин развод он решительно отказывался понимать. И говорил, что это было не расторжение брака в классическом понимании этого слова, а именно развод – на деньги, причем на большие.
– Ты за Беньку не волнуйся. Он отличный парень, – качал головой Михаил.
И, надо признать, это действительно было так. Он прекрасно учился, не курил (в отличие от Кирилла, как подозревал Константин), не грубил никому, уважал отца. Даже в походы с ним ходил, не отмазывался. И любил долгие философские разговоры у костра. Все это, надо признать, удручало Константина. Как он когда-то мечтал, что в один прекрасный день они с Кирюшкой вот так посидят у костра, поговорят по душам, да и просто помолчат. А он, паразит, отца за человека не считает. Что такое? Никому бы в этом не признался, но все эти тонкие и толстые намеки на его несостоятельность, неуспешность, насмешки со стороны сына были обидны до слез. И что тут скажешь?
Да, миллионов не нажил. Да, квартира маловата, да еще и с бабушкой. А что поделаешь, когда квартиры в Москве стоят, как небольшой остров в Тихом океане. Ипотека? Посмотрел бы он, как Кирюшка справится с этой самой ипотекой. Это ж не кредит, а смертная казнь. Тридцать лет и три года! Нет, в эту каторгу впрягаться Константину не хотелось. Зато он построил отличную дачу. С водопроводом, септиком, с банькой, которую, на минуточку, Костя сделал буквально своими руками. С елочкой, которую можно было наряжать во дворе. И он, и Светлана эту дачу просто обожали. И дети там летом отдыхали просто отлично. Так разве мало, к сорока-то с небольшим?
Но сыну-то на это все наплевать. У него-то свои представления о мире. И в его представлениях все ему должны. Откуда только он такой взялся! И что он думает, что выйдет в мир и тут же поймает удачу на крючок? Да, кажется, Кирюшка думал именно так, не отягощая себя вопросами о том, как именно и в какой, собственно, области должен прийти успех. Он просто излучал уверенность, настолько же непрошибаемую, насколько и не основанную ни на чем. И уж где он этому выучился, вообще было непонятно. Даже его обожаемый Беня был другой.
К примеру, когда вышла вся эта история с чертовым Кирюшкиным днем рождения, именно Бенька и спас ситуацию. Когда Константин бушевал и метался по квартире, как разъяренный тигр, именно Беня взял на себя функции переговорщика. Договорились, что вся родня приедет и будет гулять дома, с «Наполеоном», салатом оливье и разговорами о детстве, пеленках и погремушках, а молодняк (отдав дань уважения старшим в виде пары часов за столом) отправится на дачу, с пакетами еды, по сугробам.
– Не спалите мне там дом, – в конце концов сдался Константин, мечтая только о том, чтобы прекратился этот дикий спор, эта ругань. Хочет праздновать один – черт с ним, пусть празднует. Лишь бы не позорил перед семьей. Понаедут ведь все.
– Мы сначала посидим у вас, а потом уедем на дачу, на все выходные, – говорил Беня, убирая в процессе передачи информации всю ненормативную лексику с обеих сторон.
Константин же вел переговоры через жену. В общем, договорились кое-как, пережили совершеннолетие. И когда пришло время забирать новую папину машину из салона, вроде как сынок успокоился. Ходил, конечно, смурной, но не ругался, в открытые перепалки не вступал. Константин к нему тоже не лез, честно говоря, не слишком понимая, что и как говорить этому практически незнакомому, патлатому хмурому подростку, о котором он, по большому счету, ничего не знал. Как будто кто подменил ребенка, и из любимой, родной и знакомой гусеницы вылупилась неизвестная и какая-то ядовитая бабочка. Лети, моя милая, лети. Крылышки не опали.
– Нравится? – только и спросил сын, когда новенький «Опель» занял свое место под окнами квартиры.
– Не то слово, – кивнул Константин, счастливо поглаживая кожаный руль.
– Наслаждайся, – пожал плечами Кирюшка, закутался в свою дурацкую кожаную куртку и исчез за углом.
Конечно же, удовольствие было испорчено. Не совсем, но так, немножко подгадил, паршивец. Подпортил. Когда-то Костя мечтал, что будет вместе с сыном сидеть внутри новой машины, вдыхать кожаный запах, крутить ручки, кататься по району, зависать в гараже. Почему, черт возьми, они не могут быть друзьями? Почему у него такой сын? Может, он неправильно его растил? Но в чем ошибка? Нет, если бы сейчас ему предложили все повторить, он сделал бы то же самое.
– Не буду я переживать. Он только этого и ждет, – фыркнул Костя. И погрузился в инструкцию. Жизнь была если не прекрасна, то вполне сносна. Отвечала поставленным задачам. Дом построил, дерево посадил. Сына – ну, как ни крути, а вырастил. Можно и отдохнуть немножко.
Где-то через неделю после того, как новенький «Опель» был привезен из салона, стало ясно, что что-то все-таки не так. И раньше иногда Константин просыпался посреди ночи и чувствовал, что чего-то не хватает, но спал он крепко, засыпал быстро, а просыпался редко и на пару минут. И в течение этих двух минут он так ни разу и не сформулировал в голове четкого вопроса: а где, собственно, Светлана? Тем более что голова его была занята сначала разборками с сыном, а потом новым автомобилем. Он взял его без сигнализации, ее было дешевле установить у знакомых ребят на сервисе. И масло хотелось заменить, чтоб на нормальном обкатать машинку. И шины надо было поменять, все-таки апрель. Снег скоро стает, шипы надо убирать.
Неделю Костя торчал на сервисе, которым когда-то владел Михаил. Потом Мишка связался с нехорошими парнями, из дела вылетел, причем не по-хорошему, а с жуткими неприятностями. Где там была правда – неизвестно, а только было заведено уголовное дело по факту угона автомашин и их последующего разбора на запчасти. Сейчас все это казалось не более чем воспоминанием, а когда-то Мишка сидел у Костика на кухне, уронив лицо в ладони, и молчал. Пришлось искать деньги, перезанимать, всех знакомых поднимать на ноги. Долг уплатили, Мишку отмазали, и он прошел по делу как свидетель. Правда, бизнес на этом закончился, но не в этом же счастье. Все были живы, здоровы и, что немаловажно, на свободе. Жизнь потекла дальше, а в Мишкином сервисе до сих пор чинятся все его знакомые. Хотя сам Мишка к нему уже ни с какого боку.
Однажды, после всей этой сумасшедшей недели, Константин по обыкновению завалился спать часиков в девять, прямо к программе «Время». Под убаюкивающие рассказы о победах и достижениях он заснул, когда Света еще крутилась со своими счетами и бумажками в кухне. Однако часа в два ночи он проснулся – затекла рука – и прислушался к тишине. Но вместо того, чтобы перевернуться на другой бок и продолжить начатое, Костя сел на кровати и огляделся, со сна немного жмурясь. Светы не было.
