Анастасия Соловьева - Не дай ему уйти
«Сынки, какая политика, вы ж из тюрьмы век не вылезаете!» – обратился майор к молодым людям.
В общем, Бурьяна и его товарищей обвинили всего лишь в мелком хулиганстве. И это было гораздо лучше, чем участие в акции политического протеста. Они отделались легким испугом – им пришлось две недели чистить снег у памятника Крупской.
Кстати сказать, в семидесятых годах XX века публика на Сретенке жила самая разная, по большей части богема, цвет творческой интеллигенции со всего Союза. Были здесь и киргизы-графики, и оперные певцы из Осетии, и другие очарованные Москвой некоренные романтики. В соседнем с Бурьяном доме проживал Владимир Орлов, автор знаменитой книги «Альтист Данилов». Жили в дворницких, потому что так – по лимиту – квартиру получить было проще…
Саша все еще продолжала приветливо улыбаться, хотя настроение у нее понемногу портилось. Вышла несостыковка – на фирме упустили один важнейший момент. На экскурсию «Сретенский андеграунд» собрались в основном молодые женщины с детишками да интеллигентные старушки. А между тем материал у нее подобран пикантный. Выходка Бурьяна – это еще цветочки, а дальше начнутся и ягодки. «Наиболее сочные придется, пожалуй, приберечь до следующего раза, – соображала Саша лихорадочно. – Или уж лучше повернуть рассказ в совсем традиционное русло? Ну не рассказывать же этим ангелочкам, что Сретенские переулки были частью Великого пивного пути, в который также входили «Яма» на Дмитровке, «Поильник» в Головине переулке, «Ловушка» на Цветном (в последнем не было туалета, и все бегали в соседний подъезд, где в засаде сидели дружинники). А вход в арку отмечал геральдический знак в виде сваренной из прутьев пивной кружки… И о чем только эти диспетчеры думают?»
– А вот, например, деталь из более ранних времен: над входом в подъезд дома номер 22 в Печатниковом – неожиданный барельеф с профилем вождя трудящихся Ленина. Местные жители рассказывают вполне правдоподобную версию его происхождения. В 1924-м шел ремонт дома, в это время рабочих постигла страшная весть о кончине Ленина. Руководствуясь творческим порывом, они приколотили на стенку скромное изваяние, которое сами соорудили из бетона. Оно стало первым памятником вождю. Потом, как вы знаете, этими памятниками засорили все Москву, Россию и СССР, а также страны социалистического содружества.
Саша все сильнее чувствовала, что говорит не так и не то. И главное – не тем. Дети с шариками начинали изнывать, мамашки поглядывали на нее с нескрываемым раздражением. В ответ она улыбалась летучей улыбкой королевы. Улыбкой человека, бессильного повлиять на ситуацию, но тщательно скрывающего этот факт и не желающего терять своего достоинства.
– Дома номер 5 и 7 по Печатникову переулку – истинное чудо краеведения. Вы видели их в первой версии фильма «Двенадцать стульев» – в крошечном особняке с разлапистыми кариатидами проживала Эллочка-людоедка. Замечательная прозорливость: на самом деле Эллочка жила не здесь, а неподалеку – в Варсонофьевском, но, если бы она стала выбирать дом по собственному вкусу, сделала бы именно такой выбор.
На фасаде имеются буквы «ПС» – инициалы первого хозяина дома, карьерно продвинувшегося в 1890-х годах крестьянина Петра Сысоева…
…А сейчас мы находимся с вами в Большом Головине переулке. Лет двадцать – тридцать назад зимой хитроумные местные жители ставили на въезде в переулок самодеятельный «кирпич» и катали детей с горы на санках. Этот переулок примечателен прежде всего тем, что в нем проживал Иван Моторин, создатель знаменитого, хотя и безмолвного Царь-колокола.
В соседнем Большом Сергиевском зимовал у родственников юный Лермонтов, а на втором этаже дома номер 18 была мастерская Эрнста Неизвестного. В Большом Головине находилась знаменитая на всю Москву пивная, где обретались многие деятели советского искусства, в связи с чем переулок в шутку называли «больной Головин».
Последняя фраза была явно лишней, и Саша окончательно смутилась.
…Вообще весь маршрут этой поездки разработан на редкость неудачно – после Сретенки экскурсанты должны отправиться на ВДНХ, чтобы стать свидетелями какого-то грандиозного шоу. А она со своими москвоведческими изысканиями, получается, идет к шоу в нагрузку. Саша украдкой взглянула на часы. Ну минут десять – пятнадцать болтать еще придется. Хорошо, что в запасе у нее остался один вполне безобидный сюжет.
Напряженно улыбаясь, Саша оглядела слушателей и вдруг замерла: среди мамашек, бантиков, шариков, седых буклей и чего-то еще, явно несовместимого с андеграундом, стоял Дмитрий. Тот самый Дмитрий, которому в марте она отправила престранное письмо. Неужели такие письма доходят?.. Саша все смотрела, неотрывно смотрела на Дмитрия, и не могла больше улыбаться, и уже с трудом могла говорить… Потому что это был настоящий, живой, уехавший в Голландию Дмитрий. От волнения она не понимала, что выражает его лицо. Но ясней ясного было, что на экскурсию он пришел с единственной целью – встретиться с ней. Пришел или приехал из-за границы? А вдруг он вообще никуда не уезжал?
– А самым колоритным был двор дома номер 14 по Печатникову переулку, на месте которого теперь огороженный пустырь. В конце семидесятых годов в этом доме жил большой человек, парикмахер Большого театра, и все почему-то думали, что он спрятал у себя во дворе клад. Сретенская богема устроила здесь собственную летнюю веранду. Среди роз поставили навес с гамаком, летом можно было спать на улице. Потом подвели туда свет, телефон, потом в кустах как-то сами собой выросли тыквы, и еще завели козочку – ходили с ней гулять на бульвар, как с собачкой. Жила она на черной лестнице, и там же с ней жила лошадь. Лошадь была приготовлена на убой, детишки ее украли и привели сюда. Ее часто телевидение снимать приезжало, даже заграничное.
А теперь, как видите, почти никого и ничего не осталось. Олег Бурьян перебрался в Марьину Рощу, лошадь живет в Хотькове – возит туристов от станции до Абрамцевского музея, а всех остальных отселили в Митино… И на этом наша экскурсия подошла к концу…
– А куда делась козочка? – перебил Сашу беленький бантик.
Саша совсем было растерялась, но, к счастью, в этот момент к ним подошла сопровождающая группы:
– Нам пора – опаздываем к началу шоу!
– А козочка? – настаивал детский голосок.
– Пошли-пошли!
Экскурсанты потянулись вверх по переулку, оставив Сашу и Дмитрия одиноко стоять на углу Печатникова и Трубной.
Глава 5
– Выходит, ты получил мое письмо?
– Получил. Это просто невероятно, но…
– И ты живешь теперь на улице Катукова?
– Какое там! Я живу в Амстердаме. Помнишь, как мы ездили с тобой зимой в Амстердам?! Катались на коньках всю ночь по замерзшим каналам… Когда я вижу наши с тобой места, каналы… И ту кирху с часами, рядом с которой мы жили… А помнишь, когда мы с тобой только приехали в Амстердам, какой был холод! – я тебе сообщил, что замерз старик Альберт. А ты очень удивилась, недоуменно пожала плечами и даже испугалась за меня – чему же здесь радоваться? А потом, когда узнала, что старина Альберт – это старый амстердамский незамерзающий канал, как мы хохотали?! И катались по нему на коньках…
