Барбара Картланд - Влюбленный дьявол
Было совершенно ясно, кого она имеет в виду. Так как Лариса вопросительно смотрела на собеседницу, та продолжала:
— Я думаю, положение слегка улучшилось. Бернард только что сказал мне, что граф Рауль попросил у отца ящик вина из погребов замка. Старый граф подарил ему вино урожая тысяча восемьсот семьдесят четвертого года, которое у нас пьют по торжественным случаям.
Ларисе уже было известно, что Бернардом звали личного камердинера старого графа, пользующегося у своего хозяина особым доверием. Он сообщал графу обо всем происходящем в имении, отмечая все улучшения в ведении хозяйства.
— Хотелось бы надеяться, что вы правы, — сказала Лариса.
Девушка пыталась догадаться, согласится ли старый граф на покупку винного завода. Судя по тому, как он вел себя за ленчем, трудно было предположить благоприятный исход дела. В то же время она была уверена, что граф Рауль может быть весьма настойчивым.
— Если бы только в доме был мир! — Няня говорила полушепотом. Вытерев глаза, она добавила: — Когда сегодня меня навестил граф Рауль, он сказал: «Мне хочется, няня, снова вернуться в детство, чтобы мне было столько лет, сколько сейчас Жан-Пьеру. Вы бы за меня принимали все решения. Как было бы легко!»
Каждое воспоминание о графе Рауле было очень дорого старой няне, она поспешно вышла из классной, чтобы скрыть нечаянные слезы.
Из вкусных блюд, поданных к ужину, Лариса съела совсем немного. Она не была голодна и к тому же переживала из-за драмы, разыгравшейся в имении. Она пыталась убедить себя в том, что все происходящее ее не касается, но не сопереживать не могла. Лариса гнала от себя эти мысли, отчетливо осознавала необходимость рассказать старому графу правду о Жан-Пьере. И здесь непременно возникал вопрос: сделает ли данное откровение графа мягче или, напротив, еще более ожесточит его по отношению к сыну.
Закончив ужинать и закрыв дверь за Сюзанной, унесшей посуду, Лариса взяла книгу и принялась за чтение. Но она не могла сконцентрировать свое внимание на написанном. Не вставая с места, девушка долго сидела над раскрытым томом в раздумьях.
В дверь постучали.
— Войдите!
На пороге возник лакей:
— Мосье желает переговорить с вами в Голубом кабинете, мадемуазель!
— Сейчас спущусь, — ответила Лариса.
Она отправилась к себе в спальню, чтобы поправить прическу и взять носовой платок. На ней было тонкое муслиновое платье, которое она сама сшила. По белому полю были рассыпаны маленькие голубые цветочки, талию перетягивал голубой пояс, платье удивительно подчеркивало цвет ее глаз. Лариса быстро взглянула на свое отражение в высоком зеркале и заспешила вниз по лестнице, заметив, что со стороны старого графа довольно странно было вызвать ее в Голубой кабинет, тогда как он привык сидеть в гостиной. Голубой кабинет представлял собою небольшую комнату, великолепно отделанную и выдержанную в голубых с золотом тонах. Преобладание этих цветов в убранстве было не случайным, а имело своей целью создать фон для коллекции севрского фарфора, расставленной по столам с эмалевыми инкрустациями. Лариса вспомнила, что лакей не назвал имени желавшего ее видеть. Следовательно, может быть, ее ждет граф Рауль. Лариса вошла в кабинет и увидела, что находящийся в нем мужчина повернулся в ее сторону, оторвавшись от окна. Девушка не ошиблась.
Она стояла у двери, почти на пороге. В этот момент она не думала о том, насколько молодо, свежо и привлекательно она выглядит. Голубизна стен оттеняла золото ее пышных волос, глаза девушки, взволнованные и немного тревожные, встретились с глазами графа Рауля. Он на мгновение задержал на них взгляд, а затем произнес:
— Мне бы хотелось поговорить с вами. Не станете возражать, если мы выйдем на воздух? Сегодня теплый вечер.
Тон графа был неожиданно серьезным, и она, не пророни ни слова, медленно и неохотно двинулась к высокому окну, которое он распахнул, чтобы можно было выйти на террасу. Отсюда по маленькому пешеходному мостику они перебрались через ров и пошли вниз по тропинке, ведущей в сторону регулярного парка. Двигаясь в тени деревьев, они удалялись от дома в направлении, как догадалась Лариса, греческого храма, располагавшегося в конце длинной аллеи, за фонтанами.
Идя рядом с графом, Лариса почему-то не испытывала неловкости от молчания. Никто не проронил ни звука с того момента, как замок остался позади. Наконец они подошли к скамейке возле живой изгороди из тиса, неподалеку от которой помещалась белая статуя; сверху возвышался храм.
Граф остановился и жестом пригласил девушку сесть. Затем опустился на скамью рядом с ней. Оба посмотрели вниз, где в золотых отблесках солнца, только что закатившегося за горизонт, виден был замок. Он был похож на драгоценное украшение тонкой работы. Казалось, все эти совершенные пропорции, купола, резьба по камню, переливчатые окна, отражающиеся в пруду, — нереальны, что это сказочный мираж. Граф сидел молча, до тех пор пока Лариса робко не произнесла:
— Почему бы вам… не согласиться с отцом?
— Жениться вторично?
— Карл Второй сказал: «Англия стоит мессы». Может быть, Вальмон стоит женитьбы?
— Только не по его выбору! Нет, никогда, никогда больше! — нервно сказал граф, и Лариса поняла, что первая женитьба не только обернулась несчастьем, но воспоминания о ней мучают его до сих пор.
— Мне… жаль, — пробормотала девушка.
— Меня? Я не нуждаюсь в вашей жалости!
— Не только вас, но и Вальмон в целом. Он так прекрасен! Этот дом построен для счастья, которое остается найти.
После недолгого молчания граф сказал:
— Мне страшно!
— Почему?
— Происходит что-то странное и непонятное. События развиваются неожиданно и непредсказуемо.
Лариса подождала, не скажет ли он что-нибудь еще, и спросила:
— Скажите, что же страшит вас?
— Когда мы встретились сегодня утром и я обругал вас за то, что Жан-Пьер испугал мою лошадь, что вы обо мне подумали?
Девушка улыбнулась:
— Я подумала, что вы такой… как я предполагала.
— Вы знали, кто я?
— Да, конечно. Кто бы мог еще так выглядеть!
— «Так» — это как?
Лариса почувствовала, что ответить на вопрос графа весьма затруднительно. Она подумала о его красивой внешности. Но в то же время это была внешность дьявола! Девушка ничего не сказала.
— В общем-то я и сам могу представить, чем показалось вам мое появление. И все же вы меня узнали?
— Да.
— И я вас узнал.
Лариса удивленно взглянула на него:
— Как вам это удалось? Вы же ничего не знали о моем существовании. Вам и в голову не могло прийти, что я здесь.
