Даниэла Стил - День Рождения

— Возможно, я что-то пропустил, — признался он, — но мне тогда показалось, что ты не утруждаешь себя, а идешь по пути наименьшего сопротивления. — Майк тут же рассмеялся над собственными словами. Ленивой ее назвать было никак нельзя, все, кто работал с Эйприл, знали, что это не так.

— Я хочу кормить людей их любимой едой, простой или изысканной. Хочу, чтобы им нравилось приходить ко мне каждый вечер. Мы с мамой любим «Ля Гренуй», но я не могу ходить туда каждый день, хотя моя мама так и делает, ну, если не каждый день, то почти каждый. Может, я человек более непритязательный, чем ты, Майк, или она. Но мне иногда хочется простой, хорошей еды. А с тобой такое бывает?

— Иногда, — признался он с улыбкой. — В такие дни я иду в блинную, а не в шикарный ресторан. Но, отправляясь на банкет, я хочу отведать что-нибудь неординарное, — проговорил Майк, доедая лобстера. Что касается качества блюд, все было превосходно. Сегодняшний ужин был как минимум на четыре звезды и заслуживал самого лестного отзыва — если бы стояла такая задача.

— Вот и я об этом же, — поддакнула Эйприл. — Тебе предлагают там фантастически вкусные блинчики, или вафли, или картофельное пюре, или, допустим, бигмак, или чизбургер. Тебе, кстати сказать, не помешало бы как-нибудь отведать моих блинчиков, — с самым серьезным видом посоветовала она, чем вызвала его искренний смех. Она, похоже, действительно верила в то, что говорила. А может, Майк что-то не понял? Может, он опьянел? Но тогда это ее вина, это она напоила его вином, причем вином отменным, а он не смог устоять перед искушением. Сегодня вечером она повела себя более осмотрительно, да и он предпочел не напиваться во избежание неожиданностей. Эйприл ему нравилась, и ему была симпатична страсть, с которой она отдавала себя любимому делу.

— Отлично, в следующий раз, когда у меня будет грустное настроение, я приду специально, чтобы отведать твоих блинчиков.

— Можешь прийти в любое время, когда тебе захочется. С меня блинчики.

— Было очень мило с твоей стороны пригласить меня сюда этим вечером. А я сначала решил, будто ты меня возненавидела после того, что я написал о твоем ресторане.

— Было дело, — призналась Эйприл, — но потом я остыла.

— Рад, что это так. Сегодня был фантастический ужин. — До него, кажется, дошло, что она пытается угодить всем посетителям — и гурманам, и случайному посетителю с улицы. Что ж, теория обладала определенными достоинствами, хотя в первый раз он этого не понял. — Почему ты пригласила меня после такого моего отзыва и почему сказала, что это вовсе не свидание? Чтобы спрятать большой нож под лобстером и пастой с трюфелями? — спросил Майк. Эйприл улыбнулась ему, в эту минуту думая о том, на кого будет похож их ребенок, на него или на нее? Или, может, он унаследует черты их обоих? Как странно, однако, что ей в голову лезут такие мысли…

— Мне нужно сказать тебе нечто важное, что ты должен знать. Но сразу хочу предупредить — мне от тебя ничего не нужно. — Эйприл не стала долго ходить вокруг да около. У нее будет ребенок, ребенок от этого мужчины, и Майк имеет право решить, желает ли он признать себя отцом и хочет ли иметь отношение к этому ребенку. Свое решение Эйприл приняла, и, что бы ни сказал ей Майк, она его не изменит. — Когда мы с тобой встретились в сентябре, я принимала антибиотики, потому что у меня болело горло. Тогда я этого не знала, но, как выяснилось, антибиотики свели на нет действие противозачаточных таблеток, которые я также принимала. И по правде говоря, я прилично выпила в тот вечер и забыла принять очередную таблетку. Ну, в общем, у меня трехмесячная беременность, ребенок родится в июне. Я выяснила это четыре недели назад и решила его сохранить. Мне тридцать лет, и я не хочу делать аборт. Ты можешь ни о чем не беспокоиться, ты ничего мне не должен, если тебе это безразлично. Но я подумала, что должна поставить тебя в известность и, по меньшей мере, дать тебе возможность выбора в сложившейся ситуации. — Это было прямое и честное известие. Майк смотрел на нее и, казалось, не понимал, что она говорит. Кровь отлила у него от лица, и он побледнел. Эйприл невольно отметила про себя, что у него такие же, как и у нее самой, темные волосы и карие глаза. Он не сразу смог заговорить.

— Ты серьезно? И ты говоришь мне об этом только сейчас? Ты пригласила меня сюда, чтобы рассказать мне это? Ты с ума сошла! Неужели это правда? Но ты же меня совершенно не знаешь, ты ровным счетом ничего обо мне не знаешь. Что, если я маньяк с топором, ненормальный или педофил? Ты действительно беременна от человека, с которым только раз переспала? Почему ты отказываешься от аборта? Почему не позвонила мне раньше, когда еще можно было что-то изменить? — Майка душила злость, глаза его метали молнии. В эту минуту Эйприл пожалела, что решила поговорить с ним.

— Потому что мое решение сохранить ребенка тебя не касается, — резко ответила она. — Это мой ребенок, и я, черт побери, ничего у тебя не прошу. Ты вообще больше меня никогда не увидишь, если не захочешь. Честно говоря, мне это безразлично. Ты также не обязан видеть и ребенка, когда он родится. Но мне кажется, это так естественно — увидеть своего ребенка. Так что тебе решать, станешь ли ты частью его жизни или нет. Просто я предоставляю тебе такую возможность без каких-либо условий. Ты не обязан помогать материально мне или ребенку, я сама способна содержать и его, и себя, и если в чем-то буду нуждаться, мои родители с готовностью мне помогут. Но они считают, и я с ними согласилась, что я должна была сообщить тебе о том, что в июне появится на свет твой ребенок. Только и всего. А дальше — сам решай…

Она посмотрела на него таким колючим взглядом, что Майк пару минут молча кипел от злости. Впрочем, Эйприл пока вела себя прилично, но в его планы не входил ребенок, от нее или от кого-либо еще. Никаких детей — он строго придерживался этого принципа. И вот теперь она перевернула его существование с ног на голову. Теперь ему придется решать, хочет он быть отцом или нет. Потому что независимо от его выбора она родит его ребенка. Потому что оба оказались настолько безрассудны, что перебрали и переспали, и ее противозачаточные средства дали сбой. Вот это романтика, ничего не скажешь! Впрочем, Эйприл не произвела на него впечатление особы сентиментальной. Скорее наоборот, она честна и практична и пытается поступать справедливо. Но, говоря по совести, это ее решение и ее дело. Он уже пожалел, что пришел к ней в ресторан на ужин. Он, как мальчишка, клюнул на ее приглашение, и вот теперь на него вывалили это известие. И как его только угораздило! Майк мысленно отругал себя за то, что пришел, но еще больше — за то, что три месяца назад переспал с ней.