Спасибо, что остался - Skays
Я боялась, что после моего рассказа и последующей историки, Майк не захочет видеть и слышать меня, посчитав сумасшедшей. Мне было страшно снова начать жить без него. Я не могла представить своей дальнейшей жизни без его потрясающих глаз, обаятельной улыбки и невероятных поцелуев. Моя кожа хотела снова почувствовать его ласковые прикосновения. Мне хотелось услышать его голос, и оказаться в таких необходимых объятиях, дарившие мне покой и неимоверное счастье. Никогда бы не подумала, что существует такая привязка к противоположному полу. Никогда бы не подумала, что умею так сильно и безоговорочно полюбить такого парня, как Майк. Если и жить, то рядом с ним…
Мне надоели белые стены. Даже телевизор не помогал мне расслабиться. Я все время думала о Майке и его реакции на мое жуткое прошлое. Было страшно увидеть в его глазах холодность и сочувствие. Ненавижу сочувствие! Утром пришла медсестра и сообщила, что мой папа всеми силами пытается пробиться ко мне и забрать домой, но врач не разрешает, говоря, что мое состояние еще не пришло в норму. Я же чувствовала себя лучше, чем пару недель назад. Целых две недели мне не снились страшные сны, от которых застывала кровь, и хотелось кричать. Я видела только улыбающегося Майка. И это было замечательно!
— Я хочу увидеть папу, — как только вошел доктор, сообщила я.
— Элли, твое состояние…
— Нормальное у меня состояние, — спокойно, но с нотками раздражения, перебила я. — Я не могу больше здесь находиться. Пожалуйста, отпустите.
— А если снова случится срыв? Что тогда делать? — немного помолчав, спросил доктор.
— Вот когда он случится, тогда и будем думать. А сейчас у меня все хорошо. Я хочу увидеть папу, Майка. Хочу выйти на улицу, я устала здесь лежать, — печально закончила я, заискивающе смотря на доктора.
Мужчина в белом халате вздохнул и вышел из палаты. Я закусили нижнюю губу, боясь, разревется и умолять выпустить меня. Если честно, то белые стены стали так же пугать меня, как и зеленые. Казалось, что они с каждым днем становятся ближе и ближе. Как будто хотят раздавить меня. Но об этом лучше не знать доктору, а то запрут в другой палате с другими окнами.
— Элли! — услышала я радостный голос отца.
— Папочка! — обрадовалась я и подскочила с кровати.
Родители тепло обнял меня. Я расплакалась из-за того, что наконец-то увидела его. Прошло только две недели, а я соскучилась, будто не видела около года.
— Девочка моя, ты как? — папа усадил меня обратно на кровать и сел рядом, взял моя ручки в свои.
— Нормально. Я хочу уйти отсюда, пап, — и умоляюще посмотрела на него.
— Конечно-конечно, — закивал он. — Доктор разрешил тебя выписать. Взяв слово, что рядом с тобой не будет раздражителей, — и улыбнулся мне.
Я обрадовано завизжала и бросилась папе на шею. Наконец-то я выйду отсюда и увижу солнышко, небо, улицы, и спешащих по делам, людей. Как же я соскучилась.
— А Майк где? — боясь услышать ответ, спросила я.
— Он…,- папа замолчал и поджал губы. — Я не знаю где он, милая. Он не приходил уже неделю в больницу.
Внутри что-то оборвалось. Неужели это все? Наверное, ему не хочется быть рядом после всего, что случилось. Наверное, он понял, что и не любил меня, а просто… Я не знаю! Я не знаю, что думать и делать!!! Папин ответ мне совершенно не понравился. Может, Майк ждет, пока меня выпишут? Может, он…
— Ну, что, давай собираться? — улыбаясь, спросил папа.
Я заторможено кивнула и начала собирать вещи в сумку. Мне не хотелось думать, что Майк бросил меня. Убежал и больше я его не увижу. Он вернется и все мне объяснит!
Через полчаса мы уже сидели в машине и ехали домой. За эти две недели, я набрала пять килограмм, и джинсы уже не так сильно висели на мне. Это радует. Я не думала о том, что мама даже не навестила меня ни разу в больнице, и не сидела с папой за дверью, не бегала к доктору с просьбой увидеть меня. Мне было все равно на нее. Сейчас больше всего на свете, я хотела увидеть Майка, и услышать от него слова любви, которые сама хотела ему сказать.
Подъезжая к дому, я мысленно составил план того, как и что буду говорить Майку, когда увижу его. Неужели в моей жизни нет места любви и счастью? Неужели я обречена на мучения и одиночество? Каждый человек, живущий на Земле, имеет право на вечную любовь! И я не исключение. Не верю, что Майк меня бросил. Не хочу в это верить…
— Вот мы и дома, — папа вышел из машины и открыл мне дверцу. — Пойдем к беседке.
— Пап, я не хочу к беседке. Я хочу позвонить Майку. Он, наверное, не знает, что меня выпустили, — попыталась вырвать руку из папиного захвата, но родитель упорно вел меня к беседке.
— Элли, нужно поговорить, — сказал он.
— Сейчас? — пискнула я. — Давай позже. Ну, па-а-ап, — захныкала я.
— Элли просто поговорить. И все, — посмотрел он на меня, не отпуская руки.
— Ладно, — выдохнула я и потопала за ним.
Сейчас, как никогда раньше, я чувствую небывалый прилив сил и энергии. Нет больше той усталости и сонливости, что была со мной каждый день в течение трех лет. Было такое ощущение, что я переродилась.
Усадив меня на качелю, родитель сел рядом и замолчал.
— Пап, мы хотел поговорить со мной, — напомнила я.
— Не я, — коварно улыбнулся он и встал. — Если будет холодно, идите в дом.
— Чего? — не поняла я его. — Па, ты куда? — спросила его, когда он пошел в сторону дома.
— Поставлю чайник. Будет праздновать твое возвращение домой, — подмигнул он и ушел.
— И как это понимать? — разозлилась, и подскочила с качели.
Но сделать и шагу я не смогла, так как сзади кто-то надавил на плечи, заставляя сесть. Я заверещала от страха, брыкаясь.
— Малышка Элли, — шепнули мне на ушко и я тут же замолчала.
— Майк, — прошептала я.
— Привет.
Парень обогнул качелю и сел рядом, улыбаясь не только губами, но и глазами. Я так по нему соскучилась. На глаза набежали слезы, а руки затряслись. Сердце готово было выскочить из груди, крича о
