Спасение Лоусона (ЛП) - Левис Р. Д.
— Я был на бое.
— Нет! Тебя там не было! Я звонила Мэтту, и он мне всё рассказал. А потом остаток ночи звонила тебе снова и снова!
Дерьмо. Грёбаное дерьмо.
Вот почему Мэтт следил за мной.
Сегодня я не зарядил свой телефон. Он сдох вечером, и я напоминал себе, что его нужно зарядить.
Я с трудом сглотнул. Мне потребовалось всё моё мужество, чтобы сделать бесстрастное лицо несмотря на то, что у меня не было достаточно веского оправдание, чтобы сказать ей что-нибудь. Меня поймали, но она смотрела на меня с подозрением. Я беспокоился, что она думает, что меня поймали за чем-то совершенно другим.
— Я думал, что буду драться, — быстро ответил я, не теряя ни секунды. Я даже не задумывался, буквально придумывая все на ходу.
— Когда я узнал об этом, я повёл Марко в паб. Он много выпил, и я убедился, что он добрался домой в целости.
Какое-то время она молчала. Её глаза изучали моё лицо, а затем скользнули вниз по телу. Я был грязный. Её рот приоткрылся от моего состояния, она посмотрела на дверь, а потом снова на меня.
— Марко? — повторила она, подняв брови.
— Да, и не надо меня за это ненавидеть. Он не такой, как ты думаешь.
— Но почему? Потому что он подтвердит то дерьмо, которое ты мне сейчас рассказываешь? Что он напился в баре, и ты присматривал за ним всю ночь?
Я придерживался плана.
— Именно так всё и было. На телефоне села батарейка, так что я не получал от тебя звонков. Клянусь, если бы увидел, то ответил бы и… — Мой голос затих, когда её взгляд стал жёстче. Она долго смотрела на меня, и на этот раз я не смог прочесть ни единой эмоции на её лице.
— Ты лжёшь, — наконец, прошептала она, не веря своим ушам. Она замерла, когда слова слетели с её губ, как будто она внезапно приняла это.
— Элли.
— Если ты не хочешь рассказывать мне, что ты задумал, тогда не надо врать, будто Марко напился. Этот мудак не пьёт! Я слышала, как он говорил это слишком много раз! Он не ходит в бар! — Её лицо покраснело от гнева, когда она приблизилась и указала на меня. — И я нахожу невероятным, что ты до сих пор не понял, что женщина замечает всё!
Чёрт, я только что вырыл себе яму, специально предназначенную для меня и моей лживой задницы. Как я должен был выбраться из этого?
— Скажи мне, где ты был, — потребовала она с решимостью, с которой я не мог бороться.
Застонав, я провёл руками по волосам и уставился в потолок. Я чертовски устал. Сильнее некуда.
— Не могу сказать, — пробормотал я.
— Не можешь сказать? — Её голос повысился от удивления. — Ты не можешь мне сказать? Я так много пережила с тобой.
— Мне надоело лгать! — выпалил я, оглядываясь на неё. Я почувствовал, как меня охватывает гнев, которого никогда не испытывал по отношению к ней. — Отлично, ты меня поймала! Я солгал, где буду. Я не дрался. В паб тоже не пошёл. И ты права, Марко не был пьян, потому что не пьёт.
— Скажи мне, почему ты солгал.
— Ты не можешь узнать.
— Я не могу узнать, или ты просто не хочешь мне говорить?
— Тебе не стоит это знать, — настаивал я, чувствуя, как вздуваются вены на моей шее. — Всё просто. Я не сделаю ничего, чтобы навредить тебе.
— То, что ты не говоришь мне, причиняет боль!
— Послушай, — прорычал я, наклоняясь, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. — Я не собираюсь устраивать вечеринки, напиваться, трахать девушек… Или делать что-то мерзкое за твоей спиной! Чёрт возьми, я не причинял тебе боль! Я был верен тебе каждую секунду каждого дня. Чёрт, даже мыслями я всегда с тобой и думаю только о тебе. Я трачу каждый день на то, чтобы быть отцом для Кайдена и партнёром для тебя, убеждаясь, что ты сыта, одета и счастлива! Делаю всё, что в моих силах. Так что если я не хочу говорить о какой-то грёбаной вещи, то думаю, что имею на это право!
Вот так-то.
Вот. Чёрт возьми. Так-то. Я просто сломал её. Боль на её лице и слёзы, которые падали из глаз, сломили и меня тоже. Я ненавидел себя. Ненавидел то, что только что сказал.
Господи, что на меня нашло?!
Я кричал, как маньяк на единственного человека, которого когда-либо любил, который когда-либо ценил меня. Но, Господи, она была упряма, и это убивало, потому что я был загнан в ловушку, как животное в клетку.
— Элли, — прошептал я, пытаясь исправить ситуацию, прежде чем снова всё испортить. — Я люблю тебя. До боли в сердце, и это меня убивает. Но… Это… Есть вещи, которые я не могу сказать прямо сейчас. Я сделаю это позже, но не сейчас.
Она не ответила. Просто смотрела на меня с этим… Выражением разочарования. Я хотел поцеловать её, чтобы всё исправить, чтобы сохранить образ, который она имела обо мне, прежде чем разрушу его полностью. Она отвернулась прежде, чем я успел сделать хоть одну попытку, и исчезла в комнате.
Вот так и рухнуло всё прочное, что я с таким трудом строил в наших отношениях. Осколки были так глубоко и были такими острыми, что я понятия не имел, как это исправить.
Я потащился в спальню и некоторое время наблюдал за ней, сидящей на краю кровати спиной ко мне. Одной рукой она раскачивала люльку, в которой Кайден начал хныкать. Наверное, услышал мой крик. Чёрт, я был уверен, что все в этом доме его услышали.
Она смотрела в окно на чёрное небо в течение нескольких минут подряд, словно искала спасения.
То же, что она чувствовала к Райкеру. Она, вероятно, хотела убежать. Наверное, хотела сбежать от братьев Лоусон, потому что мы были отбросами.
Дерьмом, что причинили боль женщине, которая была не только мягкой и красивой внутри, но и снаружи. Она была идеальной.
— Элли. — Я не знал, что сказать, но у меня сжималось сердце, и я был уверен, что она слышала, как оно бьётся в моём голосе.
— Это наркотики? — Её безэмоциональный голос вырвался наружу.
Я покачал головой, хотя она этого не видела.
— Нет, детка, я не принимаю наркотиками.
— Но ты скрываешь от меня что-то важное. — Это был не вопрос.
Просто наблюдение, утверждение, которое она хотела услышать вслух и которое я должен был признать.
Я с трудом сглотнул.
— Да.
— Это как-то связано с записной книжкой, которую я нашла у тебя в кармане?
Я замер. Иисус. Я даже не думал об этом блокноте весь день. О, чёрт.
— Где она? — отчаянно потребовал ответа я.
— Положила её на прежнее место.
— Ты кому-нибудь её показывала?
— Например?
— Кому-нибудь?
— Нет, — раздражённо ответила она.
Мои плечи поникли от облегчения. Я не мог снова всё испортить. Я должен был всегда держать этот блокнот при себе. Моё сердце, казалось, было на грани срыва. Я потёр грудь и приказал себе успокоиться. Она никому не показывала.
Конечно, она никому не показывала! И вообще кому бы она показала? Я вёл себя неразумно.
— Да, — наконец, ответил я со вздохом. — Всё дело в ней.
— И ты не можешь сказать мне, в чём именно дело.
— Нет.
Ещё мгновение тишины прошло, пока она впитывала мой ответ, а затем безжизненно пробормотала:
— Ладно.
И это всё? Ладно?
Мне показалось, что этого недостаточно. Мне нужно было больше.
Я подошёл к ней, ненавидя то, как безэмоционально она выглядела и звучала. Я опустился перед ней на колени, моё сердце разбилось при виде её заплаканного лица. Я схватил её свободную руку и прижал к своей груди, надеясь, что она посмотрит на меня.
— Я расскажу тебе, когда смогу, — пообещал я. — Клянусь. Доверься мне.
Её глаза метнулись к моим.
— Довериться тебе? Доверие — это слово, которое ты не понимаешь. Я бы поверила тебе, если бы ты пришёл ко мне с самого начала. Ты уже давно мне лжёшь, а я не люблю лгунов. И ты это знаешь. Ты знаешь, через что мне пришлось пройти из-за твоего брата, сколько лжи он мне скормил, какую двойную жизнь вёл… Не сиди здесь и не делай вид, что это не то же самое.
— Это совсем другое, — твердо ответил я.
