Темный полдень - Весела Костадинова
11
Май
Наталья была на месте, хотя я пришла за пять минут до конца её обеденного перерыва. Как всегда, потрясающе красивая, самобытная, с копной тёмных волос, гибкая, как лесная рысь, и с такими же хищными глазами. Даже в своей простой рубашке и джинсах она казалась моделью на отдыхе.
Она одарила меня презрительным взглядом, даже не пытаясь скрыть своё отношение.
Действительно, — подумала я, осматривая себя в отражении окна. Раскрасневшаяся после бега и всех этих недавних приключений, с футболкой, прилипшей к спине, растрёпанными волосами и чуть воспаленной царапиной на щеке, последствием моей возни с забором — на фоне Натальи я выглядела откровенно жалко. Она, как всегда, была идеальна — уверенная, грациозная, словно знала, что всегда производит нужное впечатление. И вот я, которая ещё минуту назад не придавала этому значения, вдруг почувствовала себя неуклюжей и неуместной.
— Привет, — пробормотала я, осматриваясь. — Можно уже или подождать на улице?
Она фыркнула, даже не утруждая себя полноценным ответом. Но её взгляд на мгновение задержался на моей груди, где висел фотоаппарат. Любопытство мелькнуло в её глазах, но она тут же отвела их, словно не желая показывать свою заинтересованность.
Достав из многочисленных карманов пакет, я, вздохнув, начала собирать продукты по списку, параллельно замечая, чего в магазине нет и придется дозаказывать в городе.
Пока я ходила между полок, снова скрипнула входная дверь, и в магазин энергичным шагом вошла Надежда.
Я молча кивнула женщине, сдержанно улыбнувшись. Она кивнула в ответ, но в ее взгляде не было той враждебности, которой щедро одаривала меня Наталья. Напротив, в нем читалась какая-то усталая доброжелательность.
— Я все привезла, теть Надя, — поспешила сообщить гостье Наталья, доставая из-за прилавка большую сумку.
Надежда снова молча кивнула, и я поняла, что молчит она не только со мной. От осознания этого стало чуть легче.
Женщина внимательно осмотрела и меня, подошла ближе, не обращая внимания на Наталью и провела рукой по моим влажным от пота волосам.
— Больше не плетет? — спросила своим низким, но таким мелодичным голосом.
— Нет, — улыбнулась я, чувствуя неловкость. — Я ставлю еду… — споткнулась на словах, осознавая, как это звучит. Ну вот, теперь точно пойдут сплетни по всей деревне — мол, чужачка сбрендила.
— Хорошо, — кивнула женщина, — в баню первый жар не ходи. И напроситься не забудь.
— Да мне бы ее топить научиться нормально, — пробормотала я, с ужасом замечая, что Наталья с интересом прислушивается к нашему разговору.
— Научишься, — спокойно ответила Надежда.
— Или спалю село, — отозвалась я, складывая в сумку хлеб и макароны.
Наталья презрительно фыркнула — наверное это единственное действие в мой адрес, которое ей было по душе.
Но звук приближающего автомобиля нас всех троих отвлек от чудесного общения. Наталья, первая поняв кто подъехал к магазину, вся собралась, словно даже подтянулась. А у меня резко закружилась голова — я узнала внедорожник, подкативший к самому входу. Пол часа назад именно его я видела выезжающим из деревянного дома на опушке.
Надежда нахмурилась и встала так, словно загораживая меня от входа. Было нечто странное, нечто тревожное в этом ее движении. Словно она хотела меня спрятать или огородить.
В окно я увидела, как из машины вышел мужчина. Высокий, даже выше Хворостова, лет 50, с чёрными волосами и бородой, которые, казалось, отливали синевой на солнце. Его смуглая кожа выглядела скорее загорелой, чем естественно тёмной. Одет он был просто — футболка, походные брюки, высокие ботинки. В нём чувствовалась уверенность, спокойная, но настораживающая. Он осмотрелся, чуть прищурив глаза от которых по лицу разбегались тонкие лучики морщинок.
— Кто это? — шепотом спросила я, сама толком не понимая к кому из женщин обращалась.
— Тöдiсь (Колдун, знахарь), — выдохнула Надежда.
— Да что ты всякую чушь несёшь, теть Надь! — резко выругалась Наталья, глядя на Надежду с раздражением. — Андрей это, Шумиловских.
— Кого он уже того… тыдыщь? — я не удержалась от нервного смешка.
— Дура, — резко бросила Надежда, поджав губы, — колдуныс! Ведьмак по-вашему!
Я прикусила язык, пытаясь сдержаться. И всё же, когда я снова взглянула на Андрея, его внушительная фигура, черные взлохмаченные волосы и странная, настораживающая уверенность в движениях — он действительно выглядел так, как могли бы представлять себе колдуна или ведьмака.
Постояв несколько мгновений на улице, словно высматривая кого-то, он уверенно вступил в тень магазина.
Наталья вытянулась в струнку, глядя на гостя настороженно и… восторженно, что ли. Но что удивительно, он на нее едва глянул, небрежно бросив на прилавок сумку и три пятитысячные купюры.
— Этого много, Андрей, — прощебетала женщина, чьи щеки едва заметно зарумянились. Она стала еще красивей, хотя куда уж больше-то.
— За беспокойство, — ответил он, оглядываясь по сторонам. — И за быстроту доставки.
Голос его был тихим, но таким, что даже у меня внутри все перевернулось: глубоким, звучным, достающим до самой глубины души. Таким голосом арии оперные бы петь!
— Все как обычно? — Наталья не оставляла попыток привлечь к себе внимания, но мужчина только кивнул, остановив взгляд на Надежде, которая по-прежнему стояла между мной и ним. Медленно кивнул ей, а потом скользнул по мне. Не просто скользнул, как по Наталье, а замер на несколько мгновений, чуть прищурив темные глаза.
От его взгляда у меня в горле пересохло. Я сама себе показалась маленькой, сухой былинкой которую вот-вот подхватит ураганный ветер. Его глаза не отпускали мои, не давали опустить голову, приковывали, гипнотизировали. Он словно наизнанку меня выворачивал.
— Подожди, я все тебе соберу, — словно издалека донесся до меня голос Натальи.
— Обслужи женщин, Наташа, — спокойно ответил он, наконец отпуская меня взглядом, но, словно невзначай, его глаза скользнули по моему фотоаппарату. — Я подожду.
И отступил чуть в сторону, предлагая нам пройти.
Все еще не придя в себя полностью, я быстро подошла к Наталье с пакетом продуктов и хозяйственных вещей.
— Вот. Нужно будет из города привезти еще вот эти вещи, это возможно? — тихо спросила, не рискуя больше оглядываться на мужчину, стоявшего где-то за моей спиной.
— Десять тысяч, — не моргнув глазом сообщила Наталья свою цены.
— Охуе….. — я едва сдержалась, проглотив ругательство.
— Доставка денег стоит, — холодно обронила женщина.
— Наташка, ты совсем охуела? — глаза Надежды чуть прищурились. — Ты что творишь, коза?
— Хорошо, — сквозь зубы согласилась я, не желая препираться и доставая из кармана две купюры по пять тысяч. Бросила их на прилавок, добавив сверху еще три
