Громкое счастье - Улькера Динова
Держалась Маша поначалу молодцом и уже собиралась вернуться к Ире, но тут сама судьба отправила к ней спутницу Азарова. Заставляла себя промолчать же, нет, всё равно не справилась с эмоциями, да и выпитое дало о себе знать. Та спокойно мыла руки, когда у Маши вырвалось само собой:
— Сева — мой, и ничьим не будет, запомни. Можешь не стараться особо, тебе ничего не светит там, — сказала она и тут же пожалела, что показала свою уязвимость сопернице. А всё, слово — не воробей. Чёрт, когда она уже начнёт поступать по уму, а не по дурости?
Катя с удивлением повернулась к ней, чтобы подробнее разглядеть и словно не верила, что Маша к ней обращалась. Всё сказанное вызвало у неё только снисходительную улыбку. Хотела уйти молча, но передумала и решила удостоить Машу ответом:
— Какой громкий крик отчаяния. ВЫ, похоже, совсем несчастны, раз приходится бороться за место рядом с мужчиной. Я верю фактам. А они таковы: Сева сегодня пришёл под руку со мной на крупнейший благотворительный вечер, а не с вами, это первое. И с такими, как вы мужчины только время проводят, мягко говоря, а на таких как я — женятся. Наша свадьба — дело решённое между ним и моим отцом. Партнёром Севы. Это второе. Вы сейчас разревётесь, значит точно брошены им и напрасно унижаете себя этим разговором сейчас, — она вручила салфетку Маше, с деланным сочувствуем, мол вытри слёзы, которые сейчас польются и хмыкнула, смотря на красную от злости и обиды Маши, — Это третье. Желаю вам удачи с кем-то из вашего круга. Сева — не для вас, смиритесь.
Катя закончила своё "напудривание" и ушла. Уела, зараза. Всё разложила по полочкам. Трудно не согласиться, только вот она чувства упускает. Правильно, не зря же треска. Откуда рыбе этих чувств и эмоций взять? Маша усмехнулась, и всхлипнула икнув. Ну вот и здравствуй, пьяная истерика. Весь макияж насмарку. Тут зашла Ира, быстро оценила её состояние и принялась отрезвлять её словами, пытаясь изобразить на лице Маши что-то путное. Подруга всегда умела сказать так, что становилось стыдно за своё поведение. И сейчас убедила, что нужно дать себе право просто попытаться хорошо провести вечер, без оглядки на него. Да, трудно, но придётся нацепить маску. Неприятно и не хочется, а что делать. Сама пришла, никто не заставил. И должна была быть готова их вместе встретить. Лишь бы ему не наговорить сегодня того, о чём Маша бы пожалела потом.
* * *
— Сева, какая-то сумасшедшая рыжая девка тут утверждает, что ты всегда будешь ей принадлежать, представляешь? Я думала, так только в дешёвых драмах бывает. Ты бы не опустился до такого уровня, правильно? Иначе я буду разочарована, — просто замечательно. Она его мама чтоли, чтобы он не разочаровывал её?
— Она была в красном платье? — решил он вывернуться так, чтобы избегать её вопросов впредь.
— Да, в очень вульгарном, — брезгливо поморщилась Катя.
— Она — моя подчинённая, её Марией зовут, — как-то жалко стало рыжую.
— Сочувствую, что тебе приходится такое терпеть. На работе проходу не даёт тебе, наверное. Такие могут. На твоём месте, я бы избавилась от этой ужасной невоспитанной особы.
— Хорошо, что ты не на моём месте, Катя. Я оставлю тебя ненадолго. Мне надо отойти.
Он увидел Машу в конце галереи и немного не понял, кого она там высматривала. Но вглядевшись в пару, понял, что там у картин стоял Алимов и разговаривал с Ириной. Всё потом. Об этом поразмышляет позже. Он повернул её к себе и встряхнул слегка:
— Ты что делаешь, Маша? Ты в своём уме?
— Что? Уже прибежала жаловаться? Подумаешь, немного взлохматила её. Такая вся из себя, а волосы крашеные. Скажи ей, что блондинкой ей было бы лучше. Или ты у нас коллекционер рыжеволосых, Сева?
— Обижаешься, что называю тебя ребёнком, а сама детские поступки совершаешь. Не ожидал от тебя, Маша. Прекрати ерундой страдать, мы уже выяснили всё.
— Ну и катись к ней тогда! Ещё хоть раз скажешь, что я как ребёнок веду себя — пропишу леща публично, не постесняюсь. Вот это будет по-детски. Приятно вам киснуть вместе, Всеволод Антонович. Не умрите со скуки и сделайте одолжение — не думайте обо мне, трахая своё рыбное.
Глава 17
Ругая себя за несдержанность, Маша после ухода Севы, решила постоять немного у панорамных окон галереи и уложить всё в голове. Некрасиво получилось, знает. И незачем это всё было. Только напрасно нервы потрепала себе. Надо заканчивать жить сиюминутными порывами и немного думать, прежде чем что-то сказать или сделать. Она усмехнулась своему невозможному намерению. Понимала, что нереально это всё. Вот такая она, что теперь поделать? Всю жизнь быть не той, кем являешься? Уж лучше застрелиться.
Она пропустила момент, когда Ира с Арсланом говорили с женщиной в синем платье, судя по собственническим жестам и фото из интернета, его супругой и, не обнаружив никого в галерее, пошла в главный зал. Жаль, хотела ведь познакомиться с ним, а тут у самой полный провал. В другой раз теперь. Она нашла их столик, зайдя с другого, более свободного входа. Сергея не было, а Ира застряла у основного входа, пропуская народ. Любопытно, что сзади к ней подошла жена Арслана и что-то задвигала Ире, замаскировав свою кровожадность демонстративной любезностью. Пытается внушить, наверное, что муж её обожает и на руках