Мой желанный враг (СИ) - Катаева Татьяна Анатольевна
Память странная штука. Она может помнить всё или же вообще ничего. Мы так много с Аней воевали, большую часть нашей жизни. Но моя память, как будто не хочется этого помнить. Вычеркнула все произнесенные плохие слова. Стёрла под ноль. Зато все движения, взгляды, охи, начиная с поцелуя в клубе, она помнит. Она откладывает их в дальний ящик и прячет под замок. Заранее предупреждает, что их стереть не позволит.
Ее пухлые губы размыкаются и берут член в рот. Я глаза хочу закрыть от удовольствия, но не позволяю себе. На неё смотрю. Она тоже. Снова взглядом скрещиваемся. Теряюсь. Несёт меня. Прошибает двести двадцать. Не нравится мне, то, что чувствую. Почему-то это убивает.
Не выдержав неравносильного боя, поднимаю ее, и целовать начинаю. Языками снова скрещиваемся, и любим друг друга. Приятными, сладостными волнами делимся. Я снова на руки её хватаю и к постели несу. Бережно кладу на неё. Свою футболку снимаю, которую в сумасшедшем ритме, забыл снять.
Впервые в жизни, в моей комнате, на моей кровати, голая девушка лежит. Впервые тут буду сексом заниматься. Никогда себе такого не позволял. А с ней, как будто всё можно. И ей всё можно.
Наваливаюсь телом на неё и в глаза смотрю. Слова, которые также никому в жизни не говорил, на языке застревают. Не могу решиться сказать. Хотя уже понимаю, что чувствую. Вместо слов, целовать её жадно начинаю. Ласку и похоть, в нечто больше для нас превращаю. Телу удовольствие дарю, а в груди теплом своим чувств разрываюсь. Люблю ведь. Твою мать, люблю.
Глава 20
Аня
Его дыхание обжигает кожу, а поцелуи и вовсе следы оставляют. Такое чувство, что Мирон Зверев, решил метки на моём теле оставить. Клеймить и сделать своей.
Такие мысли окрыляют. Шанс нашим отношениям дают. Подталкивают к мысли, что у нас может всё получится. Главное, чтобы не врал мне никогда. Это единственное, о чём прошу. Я верю и чувствую, что дорога ему. Но этого для меня мало. Я должна доверять ему. И эта мысль так глубоко сидит во мне, что я каждый раз ломаю себя. Люблю его и сгораю.
— Да, Мир, да! — голову запрокидываю и ласкам его отдаюсь. Это как прыгнуть с моста. Адреналин сумасшедший. Кровь кипит. Но всегда есть шанс разбиться. И я боюсь, что в один момент, мои крылья не раскроются.
Его толчки мощные, быстрые. Нависает надо мной, телом своим придавливает. Это так приятно, кожа к коже. Трение между нами достигает пика, и я во второй раз взрываюсь. Мирон же продолжает таранить и на пике своего удовольствия извергает горячую лаву мне на живот. Не беспокоясь о собственной чистоте, на меня же и падает. Теперь мы слиплись, но никто не пытается это остановить. Просто лежим и отходим от оргазма.
— В душ пойдём? — тихо шепчет в ухо и снова языком по нему проходится.
— Я кушать хочу, — бурчу я, и в подтверждение мой живот издаёт голодный, урчащий звук.
— Я тоже, — но вместо этого щипает меня за ягодицу и зубами впивается в ключице.
— Зверев, я серьезно. Дай поесть, — смеюсь, ведь он щекотать меня начинает. И перекинув, усаживает сверху себя. Ноги по краям его бедер, а попой чувствую его член. Он снова начинает просыпаться.
— Ещё один заход и обещаю покормить. Клянусь, — ржёт он, и руки на груди сжимает. Соски мои теребит. Смотрит голодным взглядом. Как будто и не подпитывала его лаской только что. А сама между ног импульсы чувствую. Это не типичная похоть или желание. Это тоже самое предвкушение. Желание быть ещё ближе. Одним целым.
— Ну, разве, что только один, — губы облизываю и к нему наклоняюсь. Как можно добровольно от него отказаться? Наверное, никогда не смогу. Разве что заставят… Думать об этом меньше всего хочется. Особенно когда он в процессе поцелуя, ягодицы мои поднимает и на член свой насаживает.
— Подвигайся. Давай, карамелька.
Чувствую, как от каждого моего поднятия его член прежнюю форму возвращает. Снова к бою полному готов. Капитулировать не собирается. Мы липкие, грязные. Всё тело в его сперме. Это так…
— Боже, — Мир всегда обладал сильным характером, и неумением терпеть или же ждать. Вот и сейчас, не выдержав моих медленных движений, он снова сбрасывает меня с себя, и, запрокинув ноги себе на шею, сразу же врывается. Бешено. Агрессивно. Сексуально. Я хватаюсь руками за простыни и мечтаю об одном, не умереть от очередного оргазма. Хотя вру. Ещё мечтаю, чтобы это никогда не заканчивалось. Зверев как наркотик. Как любимый шоколад или мороженое, от которого ты не способен отказаться. Один раз попробовала, и всё. Будешь вечно желать ещё.
— Ань, стони громче, — просит дрожащим голосом, — хочу слышать твои крики. Не держи их в себе.
— Мир, да! Давай! Ещё! — кричу для него. Нравится ему, как мой голос во время оргазма вибрирует разными волнами. Это не одна сплошная нота. Нет! Наоборот столько импульсов в одном и том же голосе. — Боже… Кончаю…
Я отключаюсь от процесса, потому что и, правда, вздрагиваю. Волна снизу живота поднимается по всему телу и доходит до мозга. Взрывается фейерверками.
— Моя ведьма… Моя!
Его голос тоже вибрирует, когда он кончает. После этого падает рядом лицом в кровать, и долго не издаёт и звука.
— Может, поспим, — просит тихо.
— Нет! — возмущаюсь. — Ты обещал душ и еду. Держи слово.
— Какая ты ворчливая, Горская, — поднимается на ноги и руку протягивает. Я сразу же её беру. — Бедный твой муж, — подстёгивает.
— А тебе какая разница, ты ведь им не будешь, — огрызаюсь. Честно, это выходит автоматически. Без какого-либо намерения. Благо, Мирон не реагирует на мой выпад, и, сгребая меня в охапку, тащит в душ.
Через полчаса, мы сидим на кухне, где Мирон пытается меня чем-то накормить. Он кладет хлеб в тостер, и достает разные начинки из холодильника. Пока крутится, хлеб в тостере пригорает.
— Ты что, никогда бутерброд себе не готовил? — смеюсь я.
— Не-а. Как-то привык, мама всегда завтрак готовила.
— Боже, Зверев, так ты комнатный. Ничего не умеешь делать, — вскакиваю на ноги и новую порцию тостов пытаюсь сделать. Мир сзади меня встает, и снова к себе прижимает. Возбуждённой плотью касается.
— Ну, не прямо ничего. Что-то, да и могу. Хочешь, покажу? — к уху наклоняется и покусывает за мочку.
— Ага, вот только это и умеешь. А я есть хочу. С голоду сейчас помру.
— Ладно, ладно. Я тоже есть хочу. Накорми нас ведьма, а я обещаю, что в долгу не останусь.
— Знаю я, чем расплачиваться будешь.
— Против что ли?
— Не-а. Только за.
Мы вместе делаем бутерброды. В холодильнике нахожу ещё картошку с мясом, разогреваю. Салатик с помидорами и огурцами быстро делаю.
Когда за стол садимся, на еду набрасываемся. Как будто полжизни не ели. В процессе секса много калорий сожгли, надо восстановить. Ведь, по словам Мирона, останавливается он сегодня, не планирует. Вымотать меня окончательно решил.
После еды, идём к бассейну. Зверев коктейль приносит и фруктовую нарезку, которую я сделала. Мы много плаваем и целуемся. На солнышке загораем. Небольшую передышку телу даём. Не только ведь сексом с ним умеем заниматься. Общаемся. Вспоминаем какие-то детские моменты, которые раньше казались болючие и колючие. Сейчас же смеёмся над этим. С Миром, как не странно, мне легко. Я и раньше не комплектовала с ним, наоборот заряжалась от его негатива. Сильнее становилась. Вот и сейчас, он меня наполняет силой и энергией. Кажется, как будто тем, чего как раз всю жизнь не хватало. Пазл вроде как собран.
— Ань… — открываю глаза, и на него смотрю. Этот красавец на руках поджимается и из бассейна выскакивает. Вода по его мускулистому телу стекает. Я же на шезлонге лежу и солнечными лучами наслаждаюсь, — время отдыха закончилось. Пора вторую часть игры начинать. Он возвышается надо мной, и отряхивает воду с тела.
— Эй, Мир, она же холодная.
Капли, действительно, когда попадают на раскаленное солнцем тело, кажутся ледяными. Я в мгновение покрываюсь мурашками. Никогда до этого топлес не загорала, даже дома. А тут такой шанс. Никого нет дома, к вечеру.
