Бывшие. Сводный грех - Софья Феллер
Мы уже сделали несколько фотографий в разных локациях. Сначала всей семьей на лавочке среди искусственных деревьев с нежно-розовыми цветами. Затем — мама с отчимом отдельно, с теплыми объятиями на фоне белых арок, увитых зеленью. Алекс и я также сфотографировались вдвоем — чисто символический кадр, на котором мы должны были выглядеть как «близкие брат и сестра».
После каждой локации фотограф кивал и переключал нас на новую, не давая передышки. Мама контролировала каждый кадр — не дай бог кто-то моргнет или окажется не в фокусе.
Осталась только одна локация — самая важная и торжественная. Теперь нам предстояло переодеться в вечерние наряды.
Я переоделась очень быстро и поспешила к новому месту, ожидая, что все уже будут в сборе. Но когда я вошла в просторную комнату, оказалось, что только Алекс был готов. Он сидел на декоративных качелях, которые подвесили к потолку, и задумчиво смотрел куда-то вверх.
— Ну и где все? — спросила я, подходя ближе и рассматривая свое платье в зеркале, чтобы убедиться, что выгляжу прилично.
Алекс бросил на меня короткий взгляд, и уголки его губ слегка приподнялись в шутливой улыбке.
— У меня такое ощущение, что остальные решили оставить нас вдвоем. Судьба, не иначе, — протянул он, поднимаясь с качелей.
— Ох, судьба! — фыркнула я, качая головой. — Скорее, мама, которая все должна контролировать. Наверняка она где-то проверяет, все ли на месте.
Он подошел ко мне поближе, и я заметила, как его взгляд становится чуть более пристальным, теплым. Мой вечерний наряд — легкое светлое платье с открытыми плечами — явно привлек его внимание.
— Знаешь, ты выглядишь… великолепно, — мягко произнес он, слегка наклоняясь ко мне.
— Ты льстишь, — ответила я, почувствовав, как легкая улыбка касается моих губ. — Я вообще-то быстро переоделась, чтобы не заставлять всех ждать.
— Ну, значит, ты удивительно хороша, даже если не пыталась, — продолжил Алекс с легким смешком, наклоняясь ближе, словно изучая меня.
Я посмотрела на него и ощутила, как что-то теплое растекается внутри. Между нами вновь возникло то самое притяжение — тонкая, невидимая нить, которая становится все крепче.
Алекс осторожно взял меня за руку, притянул к себе, будто танцевальное движение само собой возникло между нами. Его рука нежно легла на мою талию, и я шагнула ближе.
— Что ты делаешь? — прошептала я, но не сделала попытки отстраниться.
— Смотрю, как ты краснеешь, — хитро подмигнул он.
И в этот момент сзади послышался тихий щелчок фотоаппарата. Я резко повернула голову, а фотограф стоял с камерой в руках и виновато улыбался.
— О, не беспокойтесь, просто спонтанный кадр, — сказал он. — Продолжайте, у вас потрясающая химия!
— Можете показать? — подхожу к фотографу, не отрывая глаз от камеры.
— Да, конечно, — отвечает он, листая несколько снимков.
На экране появляются кадры с нами: на всех мы выглядим удивительно живыми, словно пропитаными теми чувствами, которые нас связывают. Я не могу поверить, что это мы — настолько настоящие.
— Можете переслать их мне? Прямо сейчас, — говорю, не в силах отвести взгляд от фото.
Алекс стоит рядом, мельком взглянув на снимки, и добавляет:
— И удалить потом, — его голос становится чуть серьезнее.
— О, без проблем, — фотограф кивает и начинает настраивать передачу файлов.
Так я становлюсь обладательницей этих особенных снимков. Снимков, которые я буду разглядывать каждый день, чтобы вспоминать этот момент. Эти фото словно придают мне силы и теплоту, напоминая, что скоро, через две недели, мы снова встретимся.
31
Алекс
Две недели без Алены — это настоящее испытание. Чувствую себя как зависимый, которому не хватает очередной дозы. Кажется, что время тянется бесконечно. Вспоминаю каждую деталь: ее нежный взгляд, бархатную кожу, легкий, ненавязчивый аромат. И эти кудряшки, которые смешно подпрыгивают, когда она идет по лестнице… Она изменилась за эти два года — стала такой женственной, что невозможно отвести глаз, стоит ей только появиться в моем поле зрения. Притягивает магнитом.
Две недели… целая вечность.
Но я держусь. Мы созваниваемся и переписываемся по мере возможности, стараясь сократить время до встречи. Сегодня, наконец-то! Еду к ней, рву когти из Москвы с такой скоростью, что банда не может удержаться от смешков.
— Ты чего такой резкий, Алекс? — усмехается Стас, закинув гитару на плечо. — Как будто тебя домой на пирожки зовут.
— А, так точно, только пирожки другие, — хохочет Дэн, хлопнув меня по плечу. — Когда у тебя завязка заканчивается?
— Слушайте, отстаньте уже, — фыркаю в ответ, хотя улыбка предательски лезет на лицо.
— У него лицо влюбленного дебила, — вмешивается Вик, старательно настраивая свою гитару. — Видно, что подсел.
— Заткнись, Вик, — кидаю ему игривую подачу. — Она правда важна для меня.
— А мы, значит, так, да? — Стас делает обиженное лицо. — Мы, значит, неважны?
— Да-да, бро, бросай нас ради девушки! — хохочет Дэн, качая головой. — Только учти, что мы потом алиби обеспечивать не будем, если ты там где-нибудь напортачишь.
— Хватит уже, — я машу рукой, завязывая шуточный спор. — Вот съезжу, вернусь — и тогда посмотрим, кто тут влюбленный дурак.
— Ага, ага, только не пропадай надолго, Ромео, — смеется Вик.
— Пропадешь тут, с таким графиком. Бывайте, парни, — махнул им рукой и двинул на выход.
Тапок в пол, и я лечу стрелой, держа уверенные сто пятьдесят на спидометре, когда дорога позволяет. Музыка на максимум, и я кайфую, подпевая Честеру из Linkin Park.
Откровенно говоря, петь мне нравится не меньше, чем играть на гитаре. В группе я, конечно, на бэк-вокале, но вот в машине — тут я солист. Ну или когда Стас решает махнуться на концерте, тогда я отрываюсь по полной.
Музыка — это стопроцентно мое. С ней я на одной волне. Отдаюсь ей всей душой, и она отвечает мне взаимностью. Жаль, что с отцом так и не удалось найти общий язык в этом плане. Столько лет, а взаимопонимание с ним — словно утопия.
Еще сто километров, и я дома. В голове уже крутятся мысли: хоть бы получилось уединиться с птичкой хоть ненадолго. С нашей повернутой на контроле Викой пять минут наедине — уже будет удачей. Даже интересно, что она еще выдумает.
Алена встречает меня наверху у лестницы, не спускаясь, но я вижу ее глаза
