Отомстить или влюбиться - Оксана Алексеева
– В курсе, – он перестал улыбаться и прищурился. – И нельзя сказать, что они позади.
– Мы справимся.
– Не сомневаюсь. Сергей Бергман непотопляем. Даже когда мир рухнет, он останется последним, кто будет прочно стоять на ногах. Вот только есть одна деталь – я уже озвучил ее твоему отцу… Тебе интересно?
Не понимаю, как так вышло, но разговор увлекал все больше. Я даже перестала ощущать трепет:
– Конечно!
Он замолчал, пока официант расставлял перед нами блюда. Грегор, по всей видимости, был способен поглощать мясо килограммами. И только после того, как мы снова остались наедине, объяснил:
– Когда Сергей подробно обрисовал ситуацию, я понял одно – без помощи кого-то из вашего штата все это провернуть было нереально. Не удивительно ли, что всплывала именно та информация, которая ударила бы сильнее всего? Даже про встречи твоего отца было известно! Не удивительно ли, что враг вышел именно на Тамару Клодину и только на нее – будто заранее знал, кто в совете самое слабое звено?
– Да. Нашему антикризисному менеджеру это тоже пришло в голову, – согласилась я.
– И вот тут возникает второй вопрос: а кто, кроме этого вашего антикризисного менеджера, имел доступ буквально ко всей информации?
Про давний судебный иск фармацевтической лаборатории Тавригин узнал уже после его оглашения… Но в висках застучало. Эту мысль за сегодняшний день мне подкидывали уже дважды, и если мнение какого-то там охранника еще можно проигнорировать, то Грегор Хольм говорит как специалист. И тут уже на некомпетентность не спишешь. Я своими глазами видела, что делал Алексей Алексеевич в компании! Но если подозрения на его счет правдивы, то он поступал бы в точности так же… И его переутомление могло быть настоящим. Попробуй-ка не переутомись, если работаешь каждый день «за» и каждую ночь «против». Но это не служит исчерпывающим доказательством.
Я не позволила настроению упасть. Если Грегор об этом уже поговорил с отцом, тот сам будет настороже. И, судя по нашему последнему разговору, он пока Тавригина не подозревает настолько, чтобы изменить о нем мнение. Значит, не стоит и мне.
Если не учитывать эту единственную неприятную тему, то встреча оказалась вполне занимательной. Когда Грегор рассказывал о внедрении какой-то новой платежной системы в своем банке, у него глаза светились! Он не холодный чурбан, как мне представлялось раньше. Наоборот, когда вопрос касается важного, интересного ему, Грегор превращается в энтузиаста с горящим взором. Немного зацикленный на финансах и себе, откровенно тщеславный, но в моем кругу подобное недостатком не считается. И такой умный, увлеченный делом мужчина вполне заслуживает полного счастья в личной жизни. Найдется немало женщин, которые под этой оболочкой разглядят пламенное сердце. Чего я ему молча и пожелала.
Ужин подходил к концу, а я даже не заметила, как пролетело время. Прощалась в прекрасном расположении духа:
– Грегор, спасибо за чудесный ужин. Встретимся послезавтра на юбилее отца! А сегодня я хочу поговорить с родителями – сообщить им, что наша помолвка расторгнута по обоюдному согласию…
– В смысле, расторгнута?
Он настолько удивил меня вопросом, что я снова упала на стул, с которого только поднялась. И у него был вид настолько же обескураженный, как и мой.
– Грегор… разве ты не это имел в виду?
И его облик вновь стал устрашающим, а взгляд холодным:
– Лариса, не будь дурой. Мы поженимся до конца этого года, а потом делай что пожелаешь.
– Но… зачем? – у меня сил не осталось даже на злость.
– Я, по-твоему, милостыню раздаю? Полтора процента акций «Бергман и Ко» – подарок твоего отца на свадьбу. Плюс твои три процента. Нет, ты что, в самом деле решила, что я просто так на вас тратил время и деньги?
– Мои три процента?
– Конечно. Женщине в бизнесе не место. Кто будет принимать решения, пока ты бегаешь по маникюрным салонам и спа? Кто будет зарабатывать на очередной спорткар твоему очередному любовнику?
Вот оно что… Он даже не сомневается, что идет путем счастливчика Дениса Данилина! Но Илона сама отказалась распоряжаться своими акциями, а тут все решили за меня?! Прекрасно. Просто потрясающе. Где ближайший маникюрный салон? Сил нет, как захотелось срочно прихорошиться.
– До субботы, господин Хольм. Надеюсь, хоть шампанское на празднике отца отчасти компенсируют ваш порыв к раздаче милостыни. Провожать не надо.
Сначала Рома, потом этот бройлерный петух, возможность предательства Алексея Тавригина… Плохой день. Совершенно точно, это просто отвратительный день!
Родители ждали моего возвращения в гостиной, сгорая от любопытства:
– Ну, как прошло?
– Замечательно! – Думаю, они и по моему внешнему виду заметили насколько.
– Грегор хочет сыграть свадьбу до конца этого года!
– О… – растерялась мама. – Всего шесть месяцев. Но мы успеем!
Я зло расхохоталась:
– Слушай дальше! – и рассказала мнение своего ненаглядного жениха той женщине, которая и сотню мужчин в бизнесе за пояс заткнет.
Мама наконец-то напряглась, встала, шагнула ближе:
– Перебор. – Какое счастье, хоть до кого-то дошло. – Но он не может тебя заставить передать управление! Пусть подавится своими полутора процентами!
Отец же заговорил менее уверенно:
– Перебор, не спорю. Ты никогда не была похожа на свою сестру! Но, дочка, все же он в чем-то прав – тебе будет дело до бизнеса, пока не родишь ребенка. Женщины так устроены, понимаешь? На детях начинается и заканчивается весь смысл существования…
– Ау! – непривычно нервно и громко обратилась к нему мать. – Не забыл, что я родила двух дочерей?! И при этом могла бы управлять Королевством не хуже тебя! Хотя зачем мелочиться? При мне никаких грязных делишек не всплыло бы! Давай-ка, расскажи мне, дорогой, про смысл женского существования!
Папа опешил – на моей памяти в таком тоне мама ни разу с ним не разговаривала:
– Дорогая! – в голосе прозвучало предупреждение, а венка на виске заколотилась и начала разбухать. – Разве я сказал Ларисе, что она обязана отдать управление мужу?! Не обязана! Но она должна понимать, что и такое может случиться!
– Уж она, поди, сама разберется! А Грегору хватит и его акций!
– Да даже разговора не было о том, что он получит больше! Это его придумки!
– Неплохо было бы намекнуть ему об этом после торжественной церемонии!
– Дорогая! Ты меня совсем не знаешь?! Тебя послушать, так я и свои акции ему отдать готов! Нет, полтора процента как свадебный подарок – и точка!
Под мелодию их успокаивающей ругани я отправилась наверх. Даже душа на место встала, хоть в их репликах до сих пор и звучала какая-то непонятная свадьба. Если меня загонят в угол, то я возьму Алексея Тавригина, огрею по голове и, пока он без сознания, выскочу за него замуж. Хоть он мне тоже не нравится, но назло сойдет. Его-то хотя бы отец на месте не убьет, что бы там ни говорил… Ну, это только при условии, что Алексей не предатель. Ах, какая мелочь может испортить такой безупречный план.
* * *
В субботу дом бушевал с самого утра: работники сновали там и сям, украшали помещение разноцветными лампочками и воздушными шарами, наводили порядок, готовили блюда по бесконечному списку. С моим настроением творилось неладное: я точно знала, что Ромы на празднике не будет – у него не тот статус, чтобы оказаться приглашенным, я вообще не собиралась видеть его в ближайшие десять лет. И при этом чувствовала подозрительное разочарование.
Тавригин приехал на праздник первым. Оно и к лучшему: всегда приятно видеть в родном доме знакомые лица. Выглядел он прекрасно – никаких признаков недавнего недомогания. «Мой» расчудесный куриный суп помог, не иначе. Сестру с мужем ожидали с небольшим опозданием – они явятся сюда сразу из аэропорта. Даже самые близкие родственники не горели желанием прилететь днем раньше.
Вслед за Алексеем гости втекали почти непрерывным потоком. Родители стояли у входа, приветствуя каждого. Я же сбежала от этой торжественной миссии подальше. Невероятная скукота – доброжелательно общаться с теми, кого видишь впервые или встречала только на подобных скучных мероприятиях. Поначалу смешно наблюдать за реакцией гостей, когда они видят картину в гостиной: застывают, заставляют себя отмереть,
