Альянс бунта - Калли Харт
— Он бы поговорил с ней о своих чувствах, — однозначно отвечает он.
Черт. Может быть, это будет не так уж и сложно.
— Отлично!
— Потому что он — чопорная маленькая сучка, не умеющая держать себя в руках, — продолжает Пакс.
К. Черту. Мою. Жизнь. Это тест, верно? Пакс был послан сюда, чтобы отплясывать чечетку на моих последних нервах.
Сжав переносицу пальцами, медленно выдыхаю, размышляя о том, как, черт возьми, я собираюсь добиться хоть какого-то успеха. В конце концов, поднимаю взгляд, готовая к последнему «Аве Мария».
— Ты хочешь, чтобы я позвонила Прес и спросила, не приставали ли к ней парни? Ты этого хочешь?
— Вообще-то это было бы здорово.
— Я не буду звонить твоей девушке, чтобы накопать компромат! Это равносильно шпионажу, не говоря уже о том, что это чертовски хреново!
— Ах, да ладно тебе. Я же не могу попросить Джейкоби сделать это. За последние пять лет он не сказал Чейз больше пяти слов, и, честно говоря, я хочу, чтобы так и оставалось. Что плохого в том, чтобы спросить ее, хорошо ли ведут себя парни в Йонкерсе? Не то чтобы я ей не доверял. Просто знаю, какими бывают озабоченные парни из студенческого братства…
— Если ты так безоговорочно доверяешь Пресли, то почему вообще беспокоишься? Если уверен, что она ничего не собирается делать, то почему бы просто не выбросить эту чушь из головы?
— Я могу доверять Пресли до скончания веков, но это не значит, что мне хочется, чтобы какой-нибудь сраный игрок в лакросс пытался засунуть свой член ей в глотку каждый раз, когда она идет заниматься в чертову библиотеку! Я, блядь, не могу смириться с этой мыслью. — Его так сильно трясет; я вижу, как он дрожит. — Мне хочется кричать!
Обычное эмоциональное состояние Пакса — это гнев. Я так часто видела его взбешенным, что удивляюсь, когда он не в ярости. Хотя таким злым никогда еще его не видела. Я всегда подозревала, что ему нравится хаос, когда парень находится во власти своего вспыльчивого характера, но сейчас тот явно ненавидит это. Пакс готов на все, лишь бы не чувствовать себя так; он выглядит так, словно три дня назад умер, и дикие собаки дрались за его кости. Впервые за всю свою жизнь я испытываю всплеск сочувствия к Паксу Дэвису.
— Ладно, ладно, просто дыши. Мы разберемся с этим. Все будет хорошо.
— Значит ты позвонишь и спросишь ее?
— Нет! Я уже сказала, что не буду шпионить за одной из своих лучших подруг. Но я позвоню и поговорю с ней. Может быть, таким образом, вы, ребята, сможете договорится о времени для FaceTime или чего-то подобного. Ты зря волнуешься, ясно? Зная Прес, она поглощена учебой. Поэтому с ней так трудно связаться. Вероятно, она выполняет все задания в своей комнате, а не в библиотеке. Готова поспорить, что Прес настолько сосредоточена на том, чтобы как можно быстрее сделать все задания и вернуться к тебе, что даже не удосужилась завести друзей, ради Бога. Я включу громкую связь, чтобы ты мог все услышать.
Пакс не произносит ни слова, пока я достаю свой мобильный телефон. Он снова опускается на диван, потирает лицо руками и тихо стонет.
Пресли берет трубку на четвертом гудке.
— Привет, Элоди, — шепчет голос на другом конце линии.
— Привет, Прес! — Черт, я говорю слишком бодро. — Как дела?
— Да. Да, все… все… все хорошо? — Судя по ее тону, дела обстоят не очень хорошо. То, как повысился ее голос в конце предложения, сделало его похожим на вопрос, а не на утверждение.
— Круто. Да, это здорово. Рада это слышать. Как дела в универе? Тебе все еще нравится Сара Лоуренс?
Пакс закатывает глаза, сидя на диване, не впечатленный моей игрой. Впрочем, я дерьмовый актер. Что тут скажешь?
— Вообще-то… — Голос Пресли дрогнул, в голосе появилась странная нотка. Я отчетливо слышу это. К сожалению, Пакс тоже. Он садится прямо, становясь очень настороженным. Я была уверена, что ему все это показалось, но, черт возьми. У Пресли странный голос. — Я больше не в Саре Лоуренс, — признается она. — Я… я вроде как перевелась в… э-эм, в другой колледж.
Пакс взрывается.
Вскочив на ноги, он бросается ко мне, пытаясь выхватить мой телефон, но я поднимаю указательный палец и агрессивно качаю головой. Это нисколько не отбивает у него желание выхватить мой телефон, и я изо всех сил бью его ногой по голени. Пакс шипит от боли, в ярости, упираясь рукой в подлокотник дивана, обнажая зубы.
— Элоди? Что происходит? — спрашивает Прес. — Ты еще там? Плохо слышно.
— Да! Да, я все еще здесь!
— Отдай мне, — убийственно шипит Пакс.
— Просто заткнись и дай мне с ней поговорить! — отвечаю я. Улыбаясь, пытаюсь скрыть тот факт, что на меня напал психопат ростом метр девяносто, когда заговариваю снова. — Кажется, я не совсем правильно тебя расслышала. Ты сказала, что перевелась? В другой колледж?
— Да. На прошлой неделе. Я знаю, что это прозвучит дико, но…
— Что? Куда, черт возьми, ты перевелась, Прес? Ты меня пугаешь.
— На Аляску. Университет Аляски в Фэрбенксе.
Всякая надежда удержать эту ситуацию под контролем улетучивается. Лицо Пакса приобретает ярко-красный оттенок. Он хватает меня за запястье и начинает вырывать телефон из моей руки. У меня нет никакой надежды на…
— Слушай, не говори Паксу, ладно? — просит Пресли. Она задерживает дыхание, ее голос полон эмоций. Кажется, что та на грани слез.
Пакс выпускает телефон из рук, как будто он обжег его.
— Мне просто не хочется сейчас иметь с этим дело. Он звонит без остановки, и я хочу с ним поговорить, правда, хочу. Просто… сейчас так много всего происходит. И я хочу быть в состоянии придумать, как выразить все это словами, и…
Мое сердце ухает вниз, свинцовая тяжесть давит на грудь…
— Все в порядке. Конечно. Я ничего не скажу.
Бедный Пакс. Он опускается на диван, качает головой, его взгляд отрешен. Мне даже кажется, что парень уже не в этой комнате со мной.
— Спасибо, Элоди. Слушай, это очень много. Я понимаю. Ты просто позвонила в неудобное время, вот
