Терпеть тебя не могу (СИ) - Бокарева Мария
С Глебом мы больше не разговаривали, оба молчали и продолжали плавно двигаться в такт музыке. Мои каменные руки просто застыли на загорелой шее, а его примёрзли к моей талии. И пусть мы тесно прижимались друг у другу, но эти объятия были пустыми, холодными и совсем не уютными. Мы оба ничего не чувствовали и просто ждали, когда уже закончится эта песня.
Не противно. Не волнующе. ПРОСТО НИКАК.
Только со стороны это казалось совсем иначе. И на этот раз я хотела, чтобы все выглядело предельно достоверно, поэтому как могла держала в себе натянутой улыбкой огромный ком в горле, который снова подкатил в тот момент, когда на глазах мелькнула надменная улыбка Шолохова.
Мне так хотелось, чтобы он нас заметил. Чтобы тоже почувствовал что-то подобное. Чтобы даже предположить не мог, что на мне крупным, зелёным шрифтом засияла «галочка».
Мне самой от этой мысли становилось дурно. И я никогда не допущу, чтобы он ощутил этот сладкий вкус победы.
Он сдался! Сдался, так и не узнав, что я проиграла.
Но теперь ему, похоже, уже все равно.
Он даже меня не замечал, полностью увлеченный своей новой игрушкой. И Лера выглядела вполне счастливой. Льнула к нему и мило улыбалась, пока он шептал ей на ухо ласковые речи, а смотрел на нее так, словно больше никого не существовало в этом зале.
«А если это не игра, если ты мне серьезно нравишься». — врезалось в голову ненужное воспоминание и сердце больно сжалось.
Лжец. Какой же он подлец.
И как я могла даже на секунду допустить такую мысль, что все это может быть правдой.
Пришло время навести в голове генеральную уборку и выбросить от туда весь ненужный мусор.
Танцующих пар на танцполе было много, но так получилось, что именно наши пары оказались рядом, буквально в двух шагах друг от друга. Я старалась на них не смотреть, заставляла себя этого не делать, но в последний момент взгляд сам потянулся в ту сторону, как раз тогда, когда Артём повернулся лицом. Он медленно провел взглядом по моей талии, на которой лежали тяжелые чужие руки и поднялся выше. И лишь на секунду я успела поймать эти мелкие струящиеся искры гнева в его глазах, которые впивались в нас острой металлической стружкой.
Для пущей правдивости, я налепила на лицо широкую улыбку и, прижавшись щекой к спортивной груди Глеба, изобразила такое глубокое безразличие, что в нем в миг утонули и тоска, и досада. Но как только его взгляд споткнулся об это театральное выражение, серые глаза вновь превратились в холодный бетон, а на заострённом лице сверкнула довольная улыбка.
Ну и пусть катится к чертям.
И только я успела об этом подумать, как он мигом отвернулся к своей девушке, шепнул ей что-то на ухо и, сняв с себя девичьи руки, перехватил ее ладонь своей. Потащив за собой, широкими шагами стремительно пронёсся мимо нас к выходу, нечаянно задев плечом спину Глеба. Или это Глеб специально коротко шагнул назад, чтобы им помешать. Все произошло так быстро, что я не успела понять. Только почувствовала, как пошатнулась, вцепившись крепче в спортивную шею парня.
Мелодичную песню в колонках вновь сменили мощные басы и Глеб исчез так же внезапно, как и появился, а в меня тут же полетела дробь вопросов, от которых никак было не укрыться:
— С ума сойти, Леденцова, как ты это делаешь? — спросил кто-то из девчонок.
— Да она просто ведьма, которая знает какой-то волшебный приворот, — смеясь, подхватила другая.
— Так я не поняла, это Шолохов тебя сейчас отбрил, или ты его?
Все почему-то думали, что я сорвала Джек-пот, но никто не догадывался, что со мной творилось на самом деле. Никто не чувствовал, как у меня сводило мышцы лица от этой натянутой улыбки, и никто не знал, что в груди сейчас образовалась такая пустота, что в пору было кричать, срывая связки.
Глава 21
Артём.
Захлопнув за собой дверь актового зала, ломанулся к гардеробу, напрочь позабыв, что прицепом вывел с танцпола левую девчонку.
Тормознул на полпути и, сжав челюсти, выдохнул это адское напряжение.
Сейчас вот совсем не до неё.
Собрался с мыслями, обернулся и, разжав непослушные пальцы, выпустил ее руку.
— Лер, слушай, тут такое дело…
— Нет, Артём, — немного виновато пролепетала, и, приложив ладонь ко лбу, опустила глаза. — У меня так голова от этой музыки разболелась. Я, наверное, пойду к себе в комнату. Извини.
Отлично. Так даже лучше! Фактически, меня сейчас избавили от объяснений, потому что я и сам собирался незаметно слиться.
Теперь главное, чтобы моя радость от облегчения не отобразилась на лице. Неудобно проучится.
Хотя, о чем это я.
Радость — это последнее, что я сейчас испытывал. Сил улыбаться уже не осталось. Сейчас любое подобие улыбки на моем лице напоминало бы пустой оскал одичавшей собаки. Я впервые в жизни устал улыбаться. Точнее натягивать эту счастливую, фальшивую улыбку, от которой онемели все мышцы лица.
— Окей, — чуть ли не выдохнул, едва поддаваясь самоконтролю. — Тебя проводить?
— Нет, я сама.
У Леры тоже улыбка с лица открепилась сразу же, как мы скрылись за дверью, но сейчас мне меньше всего хотелось анализировать чужое поведение и искать его причины.
Вот вообще по барабану.
Я даже взглядом ее не проводил, когда она быстрыми шагами пролетела мимо меня к гардеробу. Я так дерьмово себя ощущал, что хотелось долбиться головой об стену, но спасибо здравому рассудку, который меня не покинул, а преданно переживал весь этот внутренний Армагедон вместе со мной. А вот кулаки не пожалел. Выпустил пар, разбив костяшки об шершавую стену.
Да и хрен с ней. Забыли.
Когда пришел на дискотеку и увидел Алису, был уверен, что сегодня возьму свое. Даже если бы сопротивлялась и кричала… Плевать!
С этим пора было заканчивать.
Мне необходимо было убедиться, что вчера мне не показалось. Что это была та самая вспышка ответного интереса, когда на собрании она позволила мне ее обнять. Вся трепыхалась и дрожала под моей рукой, как бабочка зажатая в кулак. Да меня, честно говоря, самого заколотило, как в судорогах, когда, вдыхая запах волос, коснулся губами ее теплой кожи.
Странная реакция, никогда такой херни не чувствовал.
Какая-то необъяснимая зараза, которая вместе с ее ароматом проникла в кровь и отравляла душу. Потому что после этого она окончательно осела в моих мыслях и затуманила все, как ядовитый газ. Ни о чем больше думать не мог. Только и ждал, когда наступит этот вечер, чтобы обхватить ее талию, припечатать к себе и вытянуть из неё всю правду, сквозь мнимое равнодушие.
Но Бойцов быстро привёл меня в чувства и помог осознать неминуемость последствий.
— Какой кайф идти на дискотеку и все три часа подпирать стену? Боишься, что зал развалится?
— Ты сам-то че приуныл? — подцепил друга, заметив его реакцию на возвращение прежней версии Беловой.
— Да музыка сегодня дерьмо.
— Ага, — усмехнулся, продолжая прожигать спину своей Милки и все, что ниже.
Ахренеть. Сама худая, вроде, но, черт возьми, такая зачетная.
— Сегодня планы все те же? Заведомо неудачные? — Спросил Даня, проследив за моим взглядом.
— Почему?
— Да потому что она опять тебя прокатит, а ты схаваешь. Ты уже как подбитый хвост у этого лисёнка, может, пора просто признать, что ты влип, дружище? Влип по самые гланды.
И вот здесь меня отрезвило. Сам не понял, как вскипел, анализируя смысл его слов. И как ему в голову пришла эта бредовая мысль?! В моей груди с самого рождения существовала только черная дыра, которая поглощала любые мои чувства. Безумная мгла, в которой любая растворится без остатка в считаные секунды.
И Алиса Леденцова не исключение.
Она для меня абсолютно ничего не значит. Просто очередная цель, которую необходимо достичь. И если я захочу, я просто возьму и отключусь от неё так же быстро, как гаснет лампочка при коротком замыкании.
— Чего? — огрызнулся, когда уровень шкалы раздражения поднялся до критической отметки. — Не неси бред. Вся эта заезженная тема про высокие чувства не про меня. Ты знаешь, я на это не способен. Просто глупо отступать, когда ты в шаге от победы.
