Цветочный мёд - Анна Корнова
— Ты определись: жить без меня не можешь или от слежки моей страдаешь?
— Я не страдаю, я, ангел мой, понимаю тебя. Тебе тяжело, потому что жизнь внесла коррективы, а ты не хочешь этого принять.
Голос Константина, глубокий, бархатный баритон, обволакивал, а пальцы виртуозно касались шеи, груди, руки опускались всё ниже… Сознание Гели умоляло остановить любовника, а тело плавилось в ласковых руках и желало одного — чтобы он не останавливался. И тут заиграла весёлая мелодия, «Светик мой Светлана», — запел солист Нэнси. Костя быстро вытащил телефон и отключил звук, но старая попса из дорогого смартфона Константина обрушилась на Ангелину ушатом холодной воды.
— Поговорил бы с женой, а то ещё подумает, что по бабам пошёл, — высвободилась из объятий Геля.
Константин попытался вновь обнять девушку, она отстранилась, и вдруг он оттянул её волосы назад, и одним рывком повалил на кровать. Всё произошло так неожиданно, что Геля опомнилась лишь когда Костя навалился на неё, яростно пытаясь раздвинуть ей колени.
— Нет! Нет! Не смей ко мне прикасаться! — попыталась вырваться Ангелина.
— Да раздвинь ноги, сука! — прохрипел Константин и руками зафиксировал Гелины запястья.
Сцена была ужасна: девушка яростно сопротивлялась, пыталась царапаться, тушь со слезами стекала по щекам, с губ ежесекундно срывались стоны, а мужчина грубо, животно, вошёл и вбивался в мягкую плоть, пока его тело наконец не содрогнулось. Кончив, он ослабил хватку, но Геля продолжала метаться и кричать, пока до неё не дошло, что никто больше её не держит. Костя встал, застегнул брюки.
— Прости. Нашло что-то, — не поворачивая головы, выдохнул он. — Я от тебя пьянею.
Ангелину пробрала дрожь, она удивленно открыла глаза, и в шоке уставилась на высокий потолок, украшенный лепниной.
За Константином давно закрылась дверь, а Геля всё лежала, потрясённая похотью и яростью, обрушившимися на неё. Потом побрела в ванную, стала перед зеркалом, рассматривая засосы на шее, синяки на запястье: «Нежно меня нежный отделал». Вернулась в комнату, вытащила из шкафа дорожную сумку и стала аккуратно складывать вещи.
Глава 15
В холле отеля у ресепшен стоял Борис и что-то объяснял администратору. Увидел вышедшую из лифта Ангелину, подошёл, протянул руку к сумке:
— Добрый вечер! Давайте я помогу Вам.
— Спасибо!
— Уезжаете?
— Да. Срочные дела возникли.
— Ваш автомобиль на какой стоянке? — Борис остановился на крыльце, определяя, куда идти: на территории отеля парковок было две — гостевая, при въезде, и большая, крытая, за административным зданием.
— Я своим ходом.
Геля знала, что где-то за воротами должна была быть автобусная остановка, понятно, что загородный автобус ходит нечасто, но она подождёт. Можно, конечно, вызвать такси в пансионат, но это будет стоить столько, что она лучше транспорт на январском морозе подождёт, да и не такой уж это мороз — всего-то минус десять.
— Я Вас отвезу, — Борис не спрашивал, не предлагал, а ставил перед фактом.
— Спасибо! Только до ближайшей станции. Тут где-то электрички должны ходить.
— Вам в Москву?
— Да. Я домой возвращаюсь.
— Вот домой Вас и отвезу.
Боль в запястье напоминала о мерзкой сцене в номере, совершенно не вязавшейся со всем, что она знала о Константине. «Раздвинь ноги, сука», может быть, она ослышалась. Как там у Чехова? Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда…
Возвращающаяся из спа-комплекса Вероника с изумлением наблюдала, как Ангелина в сопровождении атлетически сложенного мужчины садиться в автомобиль и её знакомый ставит Гелину сумку в багажник. Через несколько минут Нике пришло сообщение «Не волнуйся. Со мной всё в порядке, но возникла необходимость срочно вернуться домой».
— Видела я эту необходимость, — хмыкнула Вероника.
А Геля ехала с Борисом в Москву. Жаль, конечно, денег, что отдала за десять дней отдыха, но душевное равновесие дороже. Воротник свитера скрывал шею в засосах, ныли синяки на руках и ногах. Ангелина ругала себя: дура, какая же дура! О чём она думала, когда зачем-то подолгу стояла перед зеркалом, собираясь выйти из номера? Хотела, чтобы Константин понял, кого оставил? Он-то понял, а она когда-нибудь поймёт? Это настоящее искусство — уйти с достоинством и больше не вернуться, но она этим искусством, увы, не владеет.
Впереди засветилась множеством огней — никогда не спящая Москва.
— Ангелина, какой у Вас адрес? — прервал получасовое молчание спутник.
Геля подумала, что он впервые назвал её по имени, а она считала, что он, ещё танцуя с ней, сразу же позабыл, как её зовут.
— Вы расстроены, но, поверьте, всё решаемо, — утвердительно произнёс Борис.
— У меня всё в порядке, — возразила Геля.
— Оставьте телефон, я Вам завтра позвоню, — сказано было приказным тоном.
Ангелине было совершенно всё равно, позвонит ей новый знакомый или нет, но она посчитала невежливым не оставить номер человеку, который провёз её шестьдесят километров до самого подъезда.
Вернувшись к себе домой, Геля первым делом набрала полную ванну, напустила пену, и долго нежилась в ароматной воде, но расслабиться всё не получалось — тяжёлые мысли не уходили. В прихожей настойчиво заиграла музыка Ксюшиного звонка. Ангелине пришлось вылезать из теплой воды и, оставляя на холодном кафельном полу мокрые следы, искать в сумке телефон.
— Привет! Я к вам на природу собираюсь. Завтра порадую тебя с Вероникой.
— Добрый вечер! А я уже дома. Ты меня из ванной выдернула. Сейчас вытрусь и перезвоню тебе.
Ангелина завернулась в мягкий халат, включила чайник, поудобнее уселась на кухонном диванчике, и только тогда набрала номер подруги — разговор предстоял не минутный.
— Чего там у тебя случилось? — с этими словами Ксюша сняла трубку. — С Лозовской поссорилась? Нежный твой нервы вздёрнул?
— Скорее второе. Вероника, конечно, занудствовала, но, это привычно. Если бы Константин с женой не приехал, всё нормально было бы. А так я постоянно нервничала: каждую минуту и боялась встретиться с ним, и хотела этого. Всё думала, он сейчас увидит и поймёт, что я
