Доверься мне - Кристен Каллихан
Она одета в длинную белую блузку под черной кофтой в обтяжку и эластичную юбку, и это делает ее похожей на сексуальную версию школьницы. Со мной однозначно срабатывает. Может даже слишком. Стелла, возможно, и невысокая, но ее ноги крепкие и с изгибами. Господи, она носит бледно-серые чулки. Ебаные чулки? Она имеет хоть малейшее понятие, что это творит с парнем?
Это уносит меня во времена средней школы в Англии, где целью номер один было отыскать путь в трусики девушки. Не подумав, я провожу пальцами вниз по изгибу ее спины, и она дрожит. Мой член шевелится, пробуждаясь от продолжительного сна.
Плохо. Нуждающийся член под домашним арестом.
Я опускаю руку.
Сэм, как всегда, сидит у окна в своем потрепанном красном кожаном кресле. Окруженный гитарами, висящими на стенах, подпертыми подставками и спрятанными в футляры, он выглядит пастухом, пасущим стадо инструментов. Не поднимая глаз от последнего выпуска «Гитариста», но спокойно потягивает из кружки то, что я знаю, является травяным чаем.
— Джакс, — произносит он, переворачивая страницу, — а я думал, когда ж ты объявишься.
— Выглядишь хорошо отдохнувшим, Сэм. — По правде говоря, Сэм чертовски похож на покойного великого БиБи Кинга. Его талант, к тому же, очень близок к таланту мастера. Но Сэм играет для себя, а не для толпы. — У меня есть кое-что для тебя.
Он откладывает журнал.
— Сначала представь мне свою красавицу-подругу.
Как раз то, что я, черт возьми, собирался сделать. Протягиваю руку к двери, где топчется Стелла, удивленно рассматривая организованный хаос.
— Стелла Грей, это Сэм Абсолом.
Мужчина встает.
— Как поживаете, мисс Грей?
Она пожимает его руку.
— Очень хорошо, мистер Абсолом.
— Пфф. Я — Сэм. Не знаю, почему Джакс почувствовал потребность вести себя столь формально.
Стелла улыбается и меня накрывает осознание, что она все время улыбается. Не потому что заставляет себя, а потому что это ее природная склонность. Для того, кто слишком часто погружается во тьму, ее сияющее тепло служит маяком. Я подвигаюсь ближе.
— Я вел себя вежливо.
Сэм снова фыркает.
— А теперь показывай, что там у тебя.
Требовательный тип. Он мне нравится.
— Вот, — достаю из кармана небольшую упаковку медиаторов. На обратной стороне каждого отпечаток моего указательного пальца, — как и обещал.
Сэм радостно берет их и убирает за стойку.
— Много молодых людей спрашивают о них.
Вот почему я их сделал. Помню, как первый раз зашел в этот магазин. Сэм позволил прикоснуться к одной из разбитых гитар Курта Кобейна — красиво оформленной и ждущей богатого клиента, который ее купит. Я чувствовал себя так, будто соприкоснулся с частичкой бессмертия. Иногда я все еще чувствую себя таким образом. Однажды я обращусь в кости и пепел, но моя музыка продолжит жить.
Сэм берет Стеллу под руку и проводит по комнате, показывая различные гитары, обрисовывая плюсы и минусы каждой.
С широко раскрытыми глазами она слушает, слегка приоткрывая мягкие розовые губы.
— Они прекрасны.
— Так и есть. — Сэм скользит узловатыми пальцами по сладкому изгибу гибсоновской акустической «Колибри». — Какая нравится больше всего?
— Ох… — Она крутится, широко разведя руки. — Все.
Сэм смеется. И вот так просто он уже очарован. Лопух.
— Ты когда-нибудь играла?
Мне тоже хочется знать.
Стелла очаровательно заливается румянцем.
— Однажды пыталась. Стыдно признаться, но струны слишком сильно поранили мои пальцы, чтобы продолжать.
Будь это кто-нибудь другой, уверен, что ему бы перепала лекция об упорстве и работе через боль, но Сэм, старый пес, просто понимающе кивает.
— Ничего не получится, если не влюбишься в это дело.
Странно, Стелла кажется именно такой.
— Временами так и происходит.
— Кстати, что побудило тебя попробовать? — спрашиваю я, больше не в состоянии молчать. Мой голос, кажется, застал их обоих врасплох, словно они забыли обо мне.
Стелла выпрямляется, морща курносый носик. Она колеблется.
— Песня? — спрашиваю я. — Некий музыкант, которым ты восхищалась?
Например, я? Можно же надеяться.
— Ты будешь смеяться, — отвечает она и смотрит на меня так, будто я вот-вот наброшусь.
— Я не собираюсь смеяться. — Почесываю щетину на подбородке. — Ладно, возможно.
Когда Стелла не отвечает, вмешивается Сэм.
— Здесь никто не судит музыкальные вкусы.
— Джакс судит, — произносит она с некоторым раздражением.
Странно слышать от нее мое сценическое имя. Хотя на данный момент я не могу назвать его полностью сценическим. Я слышу имя Джон только когда один из парней или Бренна злятся на меня. Я так долго был Джаксом, что имя Джон едва ли теперь мое. Но по причинам, которые я не до конца понимаю, предпочитаю из ее уст слышать именно его.
— Джакс, должно быть, сноб, — говорит Сэм, врываясь в мои мысли. — Он англичанин.
— Это знак отличия, — ухмыляюсь я. — А теперь расскажи нам свои темные секреты, Стелла-Кнопка.
Я хочу их все. Какого черта? Почему? Почему мне вообще есть до этого дело?
Не видя то, как я озадаченно нахмурился, Стелла вздыхает.
— Ладно. Мне было шестнадцать, и с несколькими друзьями я пошла на повторное выступление «Pulp Fiction» в один из тех больших театров. — Я уже оживляюсь, на губах появляется улыбка, потому что знаю, что она собирается сказать. Ее румянец чертовски очарователен. — И там был гитарный отрывок, сыгранный…
— Диком Дейлом, — произносим мы с Сэмом в унисон.
— «Misirlou», — прижимаю я руку к сердцу, — блистательная классика.
Стелла, кажется, рада нашему одобрению. Хотя, честно говоря, упомяни она какую-нибудь дерьмовую мелодию, я не сказал бы ни слова. Сэм прав: здесь никто не судит.
— Просто он был настолько свободным и быстрым, — говорит она. — Я хотела почувствовать эту свободу.
Почему? Почему, когда она это произносит, в ее глазах появляются тени? Я рассеянно скребу грудь, где кожа стала горячей и тугой. Моя заинтересованность этой девушкой выходит из-под контроля. Я спокойный и собранный, я айсберг — далекий и одинокий.
Ах, черт, даже я не могу проглотить эту чушь.
— Ты в порядке? — спрашивает Стелла, явно увидев слишком много.
— В порядке. — Я смотрю в ответ, надеясь, что она отстанет. — А что?
Она пожимает плечами.
— Ты как выглядишь так, словно у тебя несварение желудка. — Сэм хихикает, а Стелла улыбается как Мисс Невинная Помощница. — Я уже собиралась предложить тебе антацид.
— Мило, — бормочу я. — Мой желудок работает как часы, Кнопка. Но как только почувствую дискомфорт, сообщу тебе об этом.
Она крепко сжимает губы, и я не могу сказать,
