Лиловые бабочки - Слава Кэт
Ну… зря я повёлась, что этот любитель пранков откажется от идеи знатно подшутить над своей соседкой и ее ухажером.
* * * * *
Едва мы с Тарасом оказались в квартире, мужик без особого стеснения полез целоваться. Нагло так, властно, уверенно. И я офигела.
Нет, поймите меня правильно. Мы как бы… эм… и вправду пришли в квартиру не в бирюльки играть. И я понимала, что часов в десять вечера приедет Иван. Что нам с коллегой стоит поторопиться. Но эта поспешность и инициативность Тараса мне ни фига не понравились и даже испугали.
Скажем, так… вот хотите, верьте, хотите, нет, но да. Я дожила до своих лет в состоянии никем не сорванного цветка. Кое-что произошло, когда мне было примерно 15 лет. Кое-что нехорошее, что могло закончиться ОЧЕНЬ И ОЧЕНЬ ПЛОХО, но по ряду причин всё обошлось. Важно то, что этот глупый случай надолго отбил мое желание вообще строить с кем-либо отношения в принципе. Мужчин, особенно возрастных, я небезосновательно опасалась, и на то, чтобы вновь заставить себя поверить, что не все мужики — озабоченные козлы, мне понадобилось почти двадцать без малого лет. Поэтому понять меня можно. Такие моральные травмы не проходят бесследно. К тому же напор коллеги меня здорово напугал.
Немного поцокав где-то глубоко в душе о моральных принципах мужчины, я, тем не менее, в какой-то момент, с огромным трудом перехватив инициативу, прижала его к стенке коридора и принялась неспешно перемещать нас в сторону дивана, потому что понимала: клин клином вышибают. И вот тут нас ждал неприятный сюрприз. На простынях валялся ни кто иной, как Ванька собственной персоной. Абсолютно голенький. Лишь чуть прикрытый какой-то полупрозрачной тряпкой в районе бёдер и с ошейником на шее, длиннющий поводок от которого тянулся аж до дверной ручки. На груди этого гаденыша была разложена клубника, а к пупку вела жирная дорожка взбитых сливок. Вся кровать была обкидана лепестками роз, а в изголовье лежали стек, флогер и наручники. Пушистые розовые наручники, едрить твою налево… Где он их вообще откопал?
Тарас взвизгнул.
— Это кто, черт возьми, такой?
— Тот же вопрос, — капризно протянул Ванька. — Любимая, это кто? Я, понимаешь, тебе сюрприз готовил… лепестками белых роз ложе усыпал, как в песне Серова… шампанское заказал… бл…дь… даже взбитые сливки и клубнику купил, все дела… Или ты че, решила «тройничок» устроить? Я против, говорю сразу. В гробу я такие выходные видал.
Я закатила глаза.
— Тарас, это вообще не то, что ты думаешь. Это Ваня. И он пранк…
— И он верный раб этой Госпожи, — охотно пояснил Ванька. — Вернейший. Госпожа у меня улётная, хоть и беспамятная. Но, судя по всему, Руся опять перепутала все даты в своем графике. На х…я это тебе надо, милый? У нее не память, а решето. Хотя знаешь, что…
Ванька, посопев, принялся натягивать шорты и произнёс:
— Ну ладно, черт с тобой. Будь по-твоему. «Тройничок» так «тройничок». Тогда, чур, я первый. Идите мыться, я пока нам поесть разогрею, раз так.
— Нет, стоп, стоп, стоп, — запротестовал Тарас. — Охолонись, черноволосый. Я против. На фига такой жесткий обман?
— А чё так? — удивился Ванька. — Ты против? Не думаю. Мы без БДСМ. Чесслово. Хотя я так вижу, что ты и на БДСМ согласен.
— Согласовывать такие вещи надо, понятно? Два дома на одного саба — не люблю. Собственник, и не скрываю этого.
— Я саб, — сладенько улыбнулся Ванька. — Руся — моя Госпожа. И раз она готова ради тебя поменять позицию… О, тебе повезло, повезло… Целых два саба…
— Да заливай кому другому, а? — возмутился Тарас. — Саб он, поглядите на него… Пассив и саб тут только один, и это совершенно не ты. И что-то мне подсказывает: поиграть со своей Слугой ты совсем не дашь, вот ни на капелюшечку. Меня это не устраивает.
К моему удивлению, я поняла, что мужик не напуган, а просто несколько обескуражен. Разошлись мы довольно спокойно.
— Без обид, — пояснил Тарас, надевая пиджак. — Этот момент надо было обговаривать заранее. Но с парочками не хочу. Я вас знаю, как облупленных. Проходил это. Вы лишь друг дружкой заниматься будете, мне это не нравится. Не хочу быть куколдом. Участвовать хочу, и отнюдь не в роли запасного игрока или наблюдателя.
— Мы не пара… — несчастным тоном протянула я.
— Да брось, — отмахнулся Тарик. — Твой Хозяин меня к тебе ни на миллиметр не подпустит. Меня не обманешь. Глаз наметанный.
* * * * *
Грустная, сидела я на диване, бессмысленно перебирая белые лепестки роз. Блин… как я вообще могла поверить, что Ванька разрешит привести в квартиру мужика? Это же СЛИШКОМ ПРОСТО. Он с самого начала говорил, что гости в этой хате — через его труп.
— Сильно расстроена? — присел рядом Ванька.
— А как сам считаешь? — возмутилась я.
— Если бы ты и правду так сильно был в нем заинтересована, тебя мы мои слова и действия не остановили, поверь. Андерстенд? Ты просто вдарила бы мне по щам. А он бы, к слову, увел тебя в другое место, вот и всё. А ты почему-то тут, со мной. Значит, не так уж на самом деле вы друг другу нужны.
— Пожалуй, ты прав, — грустила я.
— Я всегда прав. Считай, что я — это твой естественный фильтр на «того самого».
— То есть ты хочешь сказать, что как только я встречу того самого, ты съедешь из квартиры? — обрадовалась я.
— Да.
— Врёшь?
— Нет.
— Честно?
— Русик, ты тупая? Конечно, вру. Хрена с два я от тебя съеду. Мы ж Биба и Боба. Эта дружеская любовь между нами навек.
* * * * *
Ночью Ванька тихонечко пробрался ко мне на диван. Лег так аккуратненько и завздыхал.
— Чего тебе? — сонно протянула я.
— Есть разговор, — несчастным тоном завел речь Иван. — Я тут подумал…
— Что именно?
— Мне было неприятно, что эта гиперактивная мускулистая дрянь сегодня пришла. А ещё я кое-что понял. Резко так понял, когда увидел, как вы целуетесь, а он тебя пытается под себя подмять… Мне это совсем не понравилось, потому что… Я тебя… эм… ну, в общем… как сказать… люблю тебя.
Я вздохнула. Ванькины пранки с каждым днём становились все натуралистичнее и натуралистичнее. Он примерно понял, как отыгрывать определенные вещи, и с блеском мне демонстрировал всю гамму чувств. Блистательный актер, ему б на сцену, а не сортирами торговать. Я решила подыграть. Потому что почему
