Диана Машкова - Развод по-русски
– Хорошо.
– Я не вижу смысла идти.
– Странное заявление. Мне казалось, тебе нужна свобода.
Алла видела, что Вадим не понимает ее. Раньше он улавливал истинный смысл ее слов по выражению глаз, по интонациям. Сейчас даже не смотрел на нее и не пытался вслушиваться.
– Объясни, – заранее ненавидя себя, Алла приготовилась задать извечный женский вопрос, – что со мной не так?
– Все так.
– Тем более я не могу понять! Почему ты ушел?!
– Алена, – он наконец посмотрел на нее, – я от тебя устал. А еще больше устал от того, во что сам превратился рядом с тобой.
– Во что?!
– В тряпку. – Он говорил с трудом, перешагивая через себя ради каждого слова. – В ничтожество, в холуя. Ты не оставила во мне ни капли мужской гордости.
– Неправда…
– Правда, – он широко кивнул. – Давай не будем делать вид, что ты не унижала меня.
– Как?!
– Запросто, – он усмехнулся и посмотрел ей в глаза, – у меня нет желания это обсуждать.
– Зато у меня есть! Ты должен нормально все объяснить, – Алла вернула себе повелительный тон из прежней жизни.
– Не думаю, – Вадим откинулся на спинку стула, давая возможность официанту поставить перед ним тарелку. – Приятного аппетита.
Он воспользовался ситуацией и ушел от темы, чтобы больше к ней не возвращаться. Теперь Алла понимала, почему он настоял на встрече в кафе: был уверен, зная ее выдержку, что на людях она не позволит себе ничего лишнего. Отчаявшись достучаться до Вадима, Алла молча ковыряла вилкой в своей тарелке, всеми силами сдерживая подступившие слезы.
– Я все равно не понимаю, почему ты бросил меня, – прошептала она, глядя в стол.
– Были причины.
– Из-за нее?
– Нет. Из-за тебя.
– Вадим, – она подняла взгляд, физически, словно боль, ощущая свое унижение, – я не сделала тебе ничего плохого.
– Неужели?! – Его глаза сверкнули такой злостью, что Алла отшатнулась.
– Бред…
– Не могу не согласиться.
Они долго молчали. Вадим напряженно ел, Алла смотрела в стол. После, повинуясь жесту мужчины, подоспел официант со счетом.
– Не переживай, – Вадим сосредоточенно перебирал содержимое бумажника, – все имущество останется за тобой. Собственно, чтобы сказать это, я и согласился прийти.
– Сколько ей лет?
– Какая разница?
– Она красивая?
– Алена, – он с изумлением посмотрел на жену, – с каких пор ты занялась самоедством? На тебя не похоже.
– Вадим, я не могу так, – едва слышно прошептала она.
– Как?
– Не могу жить без тебя, – повторила она, глядя ему в глаза.
– Это иллюзия, – Вадим мотнул головой, – ты боишься отпустить прошлое. Чувствуешь за меня ответственность.
– Нет!
– Алена, – он поднялся из-за стола, – не вынимай душу! Если возникли временные разногласия с человеком, который готов закрыть вакансию мужа, это не повод бежать ко мне. Наберись терпения. Все встанет на свои места…
– Прекрати. У тебя нет права так говорить!
Он расстроенно повел плечом, встал из-за стола и направился к гардеробу. Махнул на прощание рукой и исчез.
Нечеловеческих усилий Алле стоило встать, делая вид, что ничего страшного не произошло. Сдерживая внутреннюю дрожь, она надела шубу, вышла на улицу и моментально замерзла – зуб на зуб не попадал, хотя вечер выдался на удивление теплым для декабря. Мягкий пушистый снег падал и тут же таял.
Не разбирая дороги, безо всякой цели, Алла брела, повторяя как заклинание слово «развод». Она уговаривала себя не паниковать. Просила смириться. Тысячи людей каждый день расстаются и начинают новую жизнь. Ей повезло: нет ни имущества, которое нужно делить, ни детей, с которыми придется справляться в одиночку. Не наступил пока тот унылый женский возраст – еще один «подарок» жестокой природы, – после которого не остается надежд. Самый безболезненный вариант! И Вадим, наверное, прав: их расставание не означает вечного одиночества. Но, несмотря на все убеждения, она чувствовала себя так, словно переживала смерть близкого человека.
– Осторожней!
Алла врезалась в плечо пожилой женщины, пролепетала: «Простите, бога ради» – и растерянно остановилась. Куда она идет? Где-то во дворах, неподалеку от ресторана осталась ее машина. Алла беспомощно оглянулась, развернулась в обратную сторону, но так и не поняла, в какой именно двор ей нужно свернуть.
Пока бродила по каменным лабиринтам, переходя из одного в другой, стемнело окончательно. Снег прекратился. Серые пятиэтажки – кажется, рядом с какой-то из них Алла припарковалась – были похожи друг на друга, как близнецы. Она шла наугад, и ей было безразлично, сколько времени придется скитаться по ночной Москве. Дома ее никто не ждет.
Раньше она боялась темных дворов, каждый раз вспоминая трагедию в жизни Вадима, а сейчас было все равно. Какой смысл волноваться за жизнь, которая не нужна даже ей? Наоборот, она готова умереть – лишь бы муж заплакал о ней! Мысли о смерти вызывали бредовые картины: муж в истерике цепляется за гроб и не дает опустить его в землю. Винит себя в смерти Аллы. Если бы не он, жена не оказалась бы ночью одна в чужом дворе и не получила бы нож в спину.
Алла, вздрогнув от собственных кошмарных фантазий, оглянулась. Вокруг было тихо: ни шороха, ни припозднившихся прохожих. Старые дворы-пенсионеры спали глубоким сном посреди беспокойного города, словно не были его частью. Как и сама Алла. Они вместе откололись от этого мира, перейдя в измерение ненужности и безвременья.
Алла увидела свою машину и автоматически ускорила шаг, направляясь к ней. Но вдруг ее отбросило в сторону мощной волной. Она даже не поняла: то ли сама инстинктивно отпрянула от дороги, то ли что-то оттолкнуло ее, но мимо на невозможной для узенького двора скорости пронесся, словно призрак, огромный автомобиль. Через мгновение раздался глухой стук, визг, скрежет тормозов. Черная, необычной формы машина, остановившись всего на секунду, снова рванула вперед и, выписывая опасные зигзаги на скользкой дороге, исчезла.
Несколько секунд Алла стояла, беспомощно глядя вслед старому «Линкольну» – даже в темноте его величественные очертания нельзя было спутать ни с чем, потом бросилась к месту аварии. Она бежала, а ее воображение рисовало сбитую невменяемым водителем собаку: очень уж похожим на щенячий был тот ужасный визг.
На асфальте рядом с подъездом чернело бесформенное пятно – издали Алла не могла толком разглядеть очертаний животного. Только почувствовала, как к горлу подступает тошнота, и сбавила шаг. Несчастная собака не подавала признаков жизни: не скулила, не шевелилось. Наверняка сдохла на месте.
Алла испытала запоздалый ужас – какая-нибудь секунда, лишний шаг – и на месте этого пса могла оказаться она сама!
