Желанная для диктатора (СИ) - Мила Дали
— Не смешно. Больше не ставь меня перед фактом, а сначала советуйся. Артём захватывает меня в крепкое кольцо своих рук, удерживая за талию. Он клонит голову набок и слегка щурится:
— Фортуна, посоветуй, мне Чебану сегодня ногу сломать или челюсть? Парень хотел украсть крошку от алмазов, засунув ее за щеку.
Я невольно закатываю глаза в потолок. Ирония Громова — сущее наказание. Надо привыкать и пытаться реагировать спокойнее. Он отпускает меня и говорит, что ему нужно отлучиться по делам. Вернется вечером вместе с бабкой Замута.
— Езжай, — разрешаю.
Интересно, в этом доме есть седативное?
Провожаю Громова взглядом и тоже покидаю спальню — иду проверить дочь. Аришка уже проснулась и разговаривает с подаренным Артёмом плюшевым медведем. Я бесшумно замираю в дверном проеме, и по сердцу будто лезвием полоснуло. До боли впиваюсь ногтями в ладони от того, что Аришка шепотом загадывает желание медведю, чтобы Артём стал ее папой.
— Доченька, пора умываться и кушать, — перебиваю ее, незаметно смахиваю слезу.
Веду Арину в ванную, потом переодеваю в новый спортивный костюм с тремя полосками. Заплетаю косу. Спускаюсь вместе с дочерью в столовую.
— Касым, разве Громов не взял тебя с собой?
— Он разозлен за неловкую ситуацию в игровой комнате.
— Это плохо, я поговорю с ним.
— Не нужно, Ласточка… кхм… Вероника Сергеевна. Вы здесь ни при чем. Любите кофе? Я добавил немного корицы.
Либо кажется, либо у меня взыграло чувство собственной важности, но такое ощущение, будто я нравлюсь Касыму как женщина. Но он никогда в этом не признается — головы лишится сразу. Пойти против Громова все равно что подписать себе смертный приговор.
Так странно, но только к Касыму лежит моя душа. Он отличается от остальных. От непотребного Замута. От безымянных наемников, что тенями слоняются по огромному дому и от которых веет мертвечиной.
И как бы это странно ни звучало, но даже от Артёма. Касым не настолько потерян, и я чувствую в нем остатки человечности и благородства.
— Спасибо, Касым.
Мужчина обращается к Арине:
— Принцесса, вы желаете омлет?
— Только Артём может меня так называть! Уходи!
Тут же одергиваю дочь:
— Нельзя хамить взрослым!
В кои-то веки к нам относятся с добротой и заботой. Касым опускает глаза, поправляет рубашку и удаляется прочь. Так повелела Арина…он вынужден исполнять. Стыдно-то как.
Мы завтракаем и возвращаемся в комнату. Занимаемся уроками и развивающими играми. На полчаса выходим во двор.
Ближе к четырем включаю Арине мультики, сама копаюсь в шкафу. Я не жила в лесу и не молилась колесу. Я смотрела множество фильмов про бандитов и их пассий — было время. Целых семь лет.
Вот Бони и Клайд — символы преступной романтики. Бони везде следовала за любимым, разделяла его интересы, грабила банки и помогала бедным. Да и вообще жили они недолго, но счастливо и умерли в один день.
Громову как воздух нужна такая Бони. Наверное, он мечтал о ней всю жизнь. А досталась Вероника Фортуна. И я представить себя не могу с автоматом наперевес, убивающей людей. Бред.
Помимо шмоток а-ля выкинуть жалко, рабочих и домашних у меня есть платье для женщин, живущих одним днем. Платье львицы, купленное со скидкой пятьдесят процентов и так ни разу и не надетое.
Черное платье в обтяжку — как вторая кожа, длиной выше колена, без лямок и с декольте. Я выгляжу в нем дерзко и соблазнительно. Ну насколько мне позволяет так думать менталитет учительницы начальных классов. А еще у меня есть лодочки в тон. Они всегда натирают ноги, и в них неудобно ходить. Зато красивые. Приобретенные еще три года назад. Выглядят как новые.
Я принимаю душ, гладко зачесываю волосы, собираю в низкий пучок, делаю макияж в голливудском стиле, чтобы не посрамить господина Диктатора.
Без пятнадцати шесть слышу голоса на первом этаже. Откладываю блеск для губ в сторону и выхожу из спальни.
В гостиной Касым стоит ко мне спиной. Громов катит небольшой чемодан. И еще тут пожилая тощая дама в сером брючном костюме с короткими седыми волосами. Лет семьдесят пять, может, чуть больше. Она оглядывается по сторонам.
Спускаюсь, и меня сразу замечают мужчины. Касым оборачивается и успевает осмотреть с ног до головы за секунду, потом, конечно же, отворачивается. Громов замирает. Не хмурится и не улыбается. Просто сверлит глазами. Холодными и бездонными. Редкими на цвет. Не понимаю его реакции. Поджимаю губы, приподнимаю подбородок с аристократической надменностью. Скольжу вспотевшей ладонью по перилам, обхожу Касыма, останавливаюсь рядом с бабкой Замута и Громовым.
— Вероника Сергеевна Фортуна, — официально представляюсь и подаю руку женщине.
— Глафира Ивановна Невезучая.
Таращусь на смуглое лицо дамы и ее алую помаду, потом на Громова:
— Вы издеваетесь?
— Нет, — как отрезал. — У нее действительно такая фамилия.
А еще сказал, чтобы я привела дочь для знакомства с новой няней. Я все понимаю, но у женщины почтенный возраст. И как она сможет уследить за резвой шестилеткой? Скрещиваю руки на груди, отвечаю четко и ясно, и плевать хотела на приказы Громова:
— Я хочу, чтобы Касым тоже остался. Я всецело доверяю ему!
Глава 14
Ах, Громов. Он смотрит на меня, как удав на кролика. Крепко сжимает ручку чемодана.
— Ладно… — говорит тихо, сдержано. Переводит внимание на серо-зеленого Касыма. — Бухать в клубе ты сегодня не будешь. Останешься с Ариной весь вечер собирать пазл. Глафира Ивановна может отдохнуть с дороги.
— Но, Гром… Я не…
А Гром раздраженно перебивает:
— Благодари Фортуну! Вижу, вы успели сблизиться? Знаешь, Касым, с этого момента назначаю тебя шестеркой Фортуны. Чтобы в кулуарах шептаться. Панталоны ее стирать. Лично. Руками.
Громов задавил взглядом окаменевшего Касыма и добрался до меня. На миг я вообще забыла, где нахожусь и с кем. Пространство будто расплывается, стирая посторонние лица. Остаются лишь глаза Артёма. Пожирающие. Ледяные. Злые.
— Артём…
Я потребовала на эмоциях, а ответочка пришла Касыму. Это самое унизительное для меня. Громов знает толк в моральном уничтожении.
— Не хочешь себе «подружку»?
— Как ты можешь так говорить?! — Сжимаю кулаки за спиной и разворачиваюсь к лестнице, кричу от волнения: — Арина! Иди сюда быстрее! — Через пару секунд выбегает дочь. Непонимающе смотрит на бабку Замута, улыбается всем, а я проявляю нарочитую строгость: — Скажи Артёму, что тебе не нравится Касым, и он не должен постоянно находиться рядом с нами!
— Мне не нравится Касым…
А что? По факту, Арина — единственный человек, кто имеет хоть малую власть над
