Людмила Сурская - Машка, или Ключи от счастья
За время, проведённое вместе, она привыкла к нему, его росту, голосу, привычкам, характеру, достоинствам и недостаткам. Маша просто пыталась быть нужной, стараясь не думать о том, что её ждёт по возвращению в Москву. Группа тоже смирилась с тихой девушкой, влюблёно смотрящей в рот Кирилла, с готовностью исполняющей все его просьбы и прихоти. И только Таран знал, какие метаморфозы происходят с ней, стеснительной и не заметной среди чужих людей, оставшейся с ним наедине. Она менялась, как хамелеон. Вспыхивая от маленькой искорки, горела рядом с ним заревом, зажигая и уводя его на вершины удовольствия. Вот и сейчас она полыхала зарницами в его руках, теряя рассудок сама и сводя с ума его, Тарана.
— Ты, малышка, как лампочка Ильича горишь. За месяц из тебя обалденная любовница получилась.
Счастливо улыбаясь, довольная похвалой Маша, прижималась к его широкой груди. Воспринимая даже это, носившее с детских лет слово "любовница" плохой негатив, как похвалу. Кириллу нравилось в ней всё и то, что не лезет вперёд него, как это было с одними. И то, что не ревнует к поклонницам и фанатам, как это было с другими. Ни его прошлое, ни будущее, её абсолютно не волнует. Спокойно относится ко всем остальным закидонам шоу бизнеса. Ему было впервые спокойно и надёжно с женщиной. Машке же просто в голову не пришло отделять всей этой бабьей толкотни, визга, трепотни и возни около него от самого концерта, надо признать с другими Таран не раз переживал неприятные минуты. А Машенция хоть бы хны. Она никогда не поехала ни на один из банкетов, на которые отправлялась группа. "Ради Бога, — складывала она на груди руки, — это часть твоей работы. — Не надо меня с ней мешать. Мне там делать нечего. Я пока почитаю". "А чего собственно бесится-то, — улыбнётся после его ухода Машка, своему отражению в зеркале, — всё равно он возвратится ко мне, даже приползя под утро на рогах". Но тур подошёл к концу, и они кружили на борту воздушного лайнера над Москвой, идя на посадку. Над ними над обеими будет одно солнце, одна ночь, но не на двоих, как это было раньше, а на каждого.
То, чего так отпихивала Машка на задний план, со страшной скоростью надвинулось на неё сейчас, с посадкой лайнера на аэродромные плиты, грозя расплющить, придавив не посильным для неё пока весом. Сердце сжимала тоска, но Маша весь полёт прятала грусть, не желая портить последние часы маленького счастья. Полдороги она задумавшись делала вид, что крепко спала, хорошо устроившись на его плече, но ближе к дому не выдержав, залезла на его колени.
— Тебе будет неудобно, малышка. — Оправдывался он. — Мои длинные ноги с трудом умещаются в этом сервисе.
— Мне всё едино, я хочу ближе к тебе. — Ластилась она. Короткая юбка оголила больше чем надо её ноги, на которых Кирилл остановил свой взволнованный взгляд. Воровато оглядевшись, не заметил ли кто, Таран, выдернув свою куртку с колен из-под неё, торопливо накрыл их. "Что-то с Машкой твориться, — беспокойно подумал он. — Надо приглядеть за девчонкой".
— Юбки короткие нечего покупать, не ребёнок уже, — недовольно пробурчал он, заметив застрявшие на её круглых коленях взгляды мужчин. Его охватил внезапный гнев. Он готов был нагрубить поглядывающим, но держа себя в руках, лишь тяжело дышал.
— Мне длинные не идут, — разволновалась оправдываясь Маняша, одёргивая края куртки. Ей не хотелось его сердить.
Увидев двухэтажное сидение, стюардесса поджала губы, но для начала ничего не сказала. "С этими артистами только свяжись, сам не рад будешь. Вечно балаганят". Но перед посадкой всё же потребовала выполнять инструкцию по технике безопасности полётов.
— Мы подчиняемся, не шумите, — успокоил Таран, сажая Машу на место и даже пристёгивая, чтоб совсем по инструкции. — Вот.
Та, вильнув красиво обтянутыми узкой форменной юбкой бёдрами, исчезла за занавеской.
В полёте, когда он находился рядом, легковерная и мечтательная девушка ещё строила воздушные замки. В аэропорту у Машки запасы оптимизма сошли на нет и не в силах больше сдержать тревогу, она поскучнела. Ведь он ничего ей не обещал. У неё уже не хватало сил скрывать стремительно надвигающуюся тоску.
— Машуня, ты стала похожа на кефир…,- здесь он споткнулся, прочистил горло, досказал:- Ну, не куксись, детка, я позвоню. — Обещал он, усаживая её в такси. — Езжай, у нас с ребятами много работы. Пойми, не могу, всю разгрузку свалить на них, а сам слинять. Ты и соскучиться не успеешь, как я буду рядом.
Она всё понимала, но сердечко предательски сжималось и щемило. Получается так, что оно запрятанное там внутри, видит больше, чем глаза. Вернувшись, домой, она первым делом позвонила брату, а потом Юльке и смыв дорожную грязь, забралась в постель. Таран не позвонил. Машка расстроилась. Голова отказывалась слушать сердце. Она знать, естественно, не могла, что он пожалел девчонку, давая ей время и возможность отдохнуть. Утром, приведя себя в порядок, она отправилась на работу. Саша уже не просто злился, а ультиматум поставил. Но долго гореть трудом не довелось, прилетела распираемая новостями, повидаться и перекинуться словцом, Юлька.
— Прискакала, — вместо приветствия буркнул Александр, чмокнув дежурным поцелуем.
— Саша, отпусти нас в кафе, отметить начало трудовой деятельности и поболтать, — ластилась подруга. Машка, учитывая свои проколы, скромно молчала, не осмеливаясь ещё и на такое нахальство.
Тот посмотрел на часы, потом жестким взглядом на них.
— К обеденному перерыву даю час и баста.
Девчонки переглянулись, это были крохи. Что там час.
— Саша, она молчит, я прошу, — умоляюще складывала на груди руки Юлька.
— Хм! У вашей трескотни часики не тикают, — отрезал он.
— Какая ты жадина, — надулась Юлька.
Он поморщился. От Юлы держался всегда на расстоянии, побаиваясь её языка. И сейчас, чтоб не попасть под более мощный обстрел, старался как можно быстрее избавиться.
— Я директор и трудовую дисциплину нарушать нечего. До вас тут был порядок, а вы всё поломали.
Юлька возвела холёные руки в звенящих браслетах к потолку.
— Это уж совсем несправедливо. Она не успела вчера прилететь и уже сегодня вся в трудах.
Александр в суровую складку свёл брови.
— Была, пока ты не привалила.
Их дружные вопли мало помогли.
— Саша, Сашенька….
Хозяин кабинета указал на дверь:
— Брысь из кабинета. Вы мне мешаете.
Не дожидаясь повторного разрешения, понеслись на выход. В кафе, найдя столик в уголочке, решали, кому первому откровенничать.
— Давай ты, — уступила, как всегда, покладистая Маша.
— Ну вот, — начала Юлька. — У него есть приличная двухкомнатная квартира. Не большая, но в хорошем районе. Мы поехали туда. Ой, подруга, что было… Ты не представляешь.
