Отец с обложки - Арина Вильде
Этой короткой заминки достаточно, чтобы Анатолий подошел вплотную к машине, а Леон его заметил.
- Это твой знакомый?
Он смотрит на меня, я на него. Немая сцена.
- Это… давай просто сделаем вид, что никого нет и он уйдет, - предлагаю.
- Он не дурак, видел, что машина только что подъехала.
- Стекла тонированные. Постоит и уйдет, - настаиваю на своем.
Вересов хмыкает и качает головой. Но я замечаю как в его глазах зажигается нечто опасное. И теперь он уже внимательно и с интересом изучает застывшего рядом с машиной Толю.
- Так кто это, Ксюша? Или, может, мне стоит самому поинтересоваться?
- Нет, - опускаю плечи, словно на меня свалился весь груз моего бремени. – Мой жених, — признаюсь наконец-то .
Заметив ошарашенный вид Вересова, добавляю:
- Бывший жених. Разошлись недавно.
- Не в тот ли день, когда я тебя в клубе встретил? – вкрадчиво спрашивает он, склоняясь ближе ко мне и ловя мой взгляд, словно ища в газах ответ.
- За пару дней до, - честно признаюсь ему. Вересов по моему ответу делает какие-то свои выводы. Скорее всего правильные. Что его я использовала для того, чтобы заглушить боль, отвлечься, отомстить, почувствовать себя вновь желанной женщиной.
Леон ничего не говорит, резко отстраняется от меня, сжимая пальцами руль и разглядывает Толю.
Мой бывший никогда не отличался терпимостью. Ему надоедает ждать, поэтому он начинает стучать по стеклу. Выражение лица его выражает крайнюю степень раздражения.
Леон, как ни в чем ни бывало, нажимает на стеклоподъемник и стекло медленно начинает опускаться.
- Что ты делаешь? – тихо шиплю на него, пытаясь предотвратить нашу с бывшим встречу . Но поздно. Толя замечает его и первое мгновенье, кажется, считает что ошибся автомобилем. Но увидев меня на месте пассажира, прижатую к Леону, его недоумение резко меняется на удивление и злость.
- Это кто? – обращается ко мне, кивком указывая на Леона.
- Не думаю, мужик, что тебя это как-то касается.
- О, еще как касается, - во взгляде его загораются нехорошие искорки.
Я хватаю сумочку и нервно дергаю ручку на дверце, желая скорее выбраться из машины. Обращаюсь к Леону:
- Спасибо что подвез, дальше я сама. Твой водитель тебя ждет, - и выхожу наружу, готовая дать отпор Толе.
Надеюсь, мне из-за него не придется переезжать, слишком уж сильно я люблю свою квартиру, но его напористость раздражает.
Я выбрасываю пустую бутылочку в урну и обхожу автомобиль, замирая напротив злого, как черт, бывшего, который внимательно наблюдает за каждым моим движением.
В этот же момент Леон лениво покидает салон автомобиля. Он захлопывает дверцу, пиликает сигнализация, но ключи мне не дает, прячет в карман своих брюк.
Они с Толей схлестываются взглядами, забывая обо мне.
Если честно, мне очень хочется оставить их здесь один на один с симпатией друг к другу и пусть хоть до утра разбираются кто какое отношение ко мне имеет. Я час назад пережила самый ужасный и унизительный момент в жизни, мне все еще не совсем хорошо, и единственное чего хочется мне в данный момент – добраться до своей постели.
- Ты утром не успел что-то еще сказать мне? Или плохо расслышал меня? – нападаю первая на Толю. Голос мой раздраженный и холодный.
Толя отрывается от Леона, теперь рассматривает меня. Проходится взглядом по моему лицу. Наверное, я и в самом деле выгляжу не лучшим образом, потому что он пропускает мимо ушей мой вопрос и с тревогой интересуется:
- Тебе плохо? Ты слишком бледная. Утром, когда ты на работу уходила, с тобой все нормально было.
Гаденыш играет словами. Если не знать о чем он, можно подумать, что проснулись мы в одной постели, а потом разошлись каждый по своим делам. И эти слова явно были сказаны для ушей Вересова.
- Все со мной хорошо. Ты можешь быть свободен. И больше не приходи.
Потом поворачиваюсь к Леону и прошу:
- Отдай ключи от машины, пожалуйста, я пойду уже.
Он склоняет голову на бок. Хмыкает, разглядывая нас с Толей. В глазах его холод, скулы заострены, челюсти сжаты. Он злится, вот только почему?
- Я проведу тебя. Хочу убедиться, что ты добралась до квартиры, а не свалилась где-то в подъезде или лифте, - Леон кладет ладонь мне на поясницу, тем самым показывая Толе степень нашей близости.
Я списываю это на то, что он понял как неприятен мне мужчина и решил помочь от него избавиться. С его стороны это даже благородно.
- Прости, мужик, но нам с Ксюней надо поговорить, я сам проведу ее. Спасибо, что позаботился о ней. Наверняка она снова заработалась, обычно до ночи за компом сидит, забывая даже поесть,
Я морщусь, услышав это «Ксюня». Только Толя меня так называет. Но это все в прошлом и ему стоит держать между нами дистанцию, а не проявлять мнимую заботу.
- Думаю, Ксюша может сама решить с кем ей и куда идти, - холодно бросает Вересов, при этом придвигает меня к себе ближе.
Я хочу послать к черту обеих мужчин, и на одного, и на другого зла. Но вместо этого из моего рта вырывается совсем другое:
- Леон прав, Толя. Тем более, что нам с тобой уже давно не о чем говорить. И не приходи больше, пожалуйста. У меня своя жизнь, у тебя – своя.
На мгновенье повисает тишина, Толя буравит меня недовольные взглядом, но понимает что скандалить при Леоне не стоит. Сегодня он ничего не добьётся.
- Еще увидимся, - выплевывает бывший и быстрым шагом удаляется.
Я наконец-то могу расслабиться немного. Но ненадолго.
- Идем, — подталкивает меня к дому Леон. Я замираю, поворачиваю к нему голову. — Спасибо за помощь, но дальше я и в самом деле сама.
— Кажется, я ясно сказал, что доведу тебя до квартиры. Это не обсуждается, Ксения. Расскажешь мне заодно по дороге, чего этот тип к тебе пристает, если вы разошлись с ним, — с твердостью в голосе заявляет он и спорит с ним сил нет. В сопровождении Леона иду к своему подъезду.
Глава 17
Мы поднимаемся на лифте в полном молчании. К счастью, Леон не спрашивает меня о Толе и о причине нашего с ним расставания. Это точно не то, о чем мне хотелось бы
